Человечество сменило пещеры на современные дома. Что между ними общего?: Квартира: Дом: Lenta.ru

Современное жилище отошло от своего первобытного статуса — теперь это не просто убежище, где человек спасается от хищников и суровой погоды, а место, которое ассоциируется в первую очередь с уютом и комфортом. В наши дни жилье превратилось в площадку для экспериментов, где каждый самовыражается так, как считает нужным: будь то ковер на стене, обои с ядерным взрывом, буйство красок или сдержанность скандинавского стиля. Ключевой проблемой современного жилья стал баланс между безвкусной пошлостью, утилитарной функциональностью и банальной безопасностью. Инъекция здравого смысла — в материале «Ленты.ру».

Прототип современной квартиры — это пещера первобытного человека. Однако, вопреки массовым представлениям, древние люди нечасто селились в пещерах на длительное время. Во-первых, это связано с особенностями рельефа: горы есть не везде. Во-вторых, необходимость организовывать быт. Разбивать постоянный лагерь в пещере неудобно: внутри сыро, а от открытого огня скапливается дым. Именно поэтому археологи чаще всего ведут раскопки на площадке при входе в пещеру, где древний человек одновременно получал и крышу над головой, и хороший обзор. Это позволяло переждать неблагоприятные погодные условия и надежно защититься от хищников — их можно вовремя заметить и спрятаться или заранее подготовиться к нападению.

Места с естественными укрытиями (лес, горы, водоемы и т.д.) в принципе идеальны для стоянки: как минимум за одной стороной следить придется меньше, а найти пропитание в подобных зонах гораздо проще, чем на равнине. Преимущества такого ландшафта исследовал американский географ Роджер Ульрих. Он полагал, что лучше всего, если окрестности просматриваются не полностью — например, деревья частично закрывают обзор. Подобная местность вызывает у людей желание «идти на разведку», возбуждает любопытство. Оно помогает принимать нестандартные решения, а открытость новому, в свою очередь, дает преимущества при адаптации.

Фото: Robin Hill / Globallookpress.com

Со временем жилище уходит от модальности «Мой дом — моя крепость». Закрепленный еще в законах феодальной Англии статус постепенно трансформируется в понятный современному человеку. Теперь жилье — это не убежище, а пространство для жизни, которое обрастает все новыми атрибутами комфорта, дизайна и кастомизации — создания персонализированных особенностей жилого пространства.

Невзирая на то, что современный человек уже не воспринимает свое жилище как первобытное убежище, вопрос безопасности и приватности по-прежнему важен. Один из наиболее ярких примеров потребности в безопасности — история со «Стеклянным домом» в американском штате Иллинойс.

Материалы по теме

00:07 — 7 января 2020

Здание построил немецко-американский архитектор Людвиг Мис ван дер Роэ в 1951 году. Дом стал признанным шедевром модернистской архитектуры. Он представляет собой остекленный белый каркас, приподнятый над уровнем земли. Внутреннее пространство «Стеклянного дома» не разделено на комнаты и полностью просматривается снаружи, кроме санузла. Проект предназначался для знакомой архитектора — известного доктора из Чикаго Эдит Фарнсуорт, восторгавшейся идеями Миса ван дер Роэ.

Однако восхищение проектом быстро сменилось гневом — самочувствие женщины в новом доме резко ухудшилось. Несмотря на передовую технологичность и инновационность дизайна, в этом доме Фарнсуорт не могла удовлетворить базовую потребность в безопасности. Вот что доктор писала в своих мемуарах: «Где мое былое незыблемое спокойствие? Честно говоря, в этих стеклянных стенах я чувствую себя рыскающим зверем, я всегда настороже. Даже вечером. Я как часовой — днем и ночью в дозоре. Мне не удается просто потянуться и расслабиться».

Материалы по теме

00:03 — 10 января 2020

Торговцы прошлым

Вторичное жилье в России дорожает. Но почему советские квартиры никто не хочет покупать?

Фарнсуорт подала на архитектора в суд, но проиграла дело и была вынуждена платить за творение бывшего приятеля. Этот пример наглядно демонстрирует, что далеко не всегда интересы человека сочетаются с амбициями строителей и модными тенденциями. То, что считалось прорывом в архитектуре и чем-то экстраординарным, превратило жизнь отдельно взятой женщины в кошмар.

На бессознательном, животном уровне Фарнсуорт постоянно чувствовала опасность. Чтобы человек не мучился от тревоги, в помещении должен быть соблюден баланс между открытостью и закрытостью, между «пещерой» и обзором. «Стеклянный дом» Фарнсуорт в итоге продала.

Пример стеклянного дома хорошо иллюстрирует и другую тему — избыток света в помещении. Современная архитектура вынуждена искать золотую середину, чтобы человек в помещении не ощущал дискомфорт, не чувствовал себя «под прицелом» или запертым в четырех стенах. Существует научно доказанный баланс света. Специалисты иорданского университета «Мутах» смоделировали около 60 вариантов фасадов с разным коэффициентом естественной освещенности, который зависел от размера окон в помещении. Участникам эксперимента необходимо было выбрать оптимальный, на их взгляд, уровень освещения и форму окон.

Идеальным вариантом большинство участников эксперимента назвали фасад, 43 процента которого занимали окна. Причем чаще всего предпочтение отдавалось окнам, у которых высота была больше ширины. Наиболее востребованной оказалась высота в два метра, а наименее — в 0,75 метра. Привычные для многих горизонтальные и панорамные окна не удовлетворяли своим уровнем освещенности либо, наоборот, избытком света.

Фото: Валерий Мельников / РИА Новости

Помимо освещения, окна играют еще одну важную «оборонительную» роль для обитателей жилища: они дают возможность оценить обстановку за пределами «убежища» — в наше время, например, погоду. Стены же позволяют укрыться от естественных невзгод. В этом контексте новаторский для своего времени «Стеклянный дом» — просто провал с точки зрения как грамотного освещения жилого пространства, так и защитных функций.

Грамотно спроектированное жилое пространство (дом или квартира) обладают четко обозначенным выходом, доступ к которому в случае экстренной ситуации не отягощен слишком сложными архитектурными решениями. Именно поэтому коридор рекомендуют делать квадратной, а не прямоугольной формы, чтобы в случае чего гости не толпились в узком пространстве. Требования безопасности в принципе должны способствовать грамотной планировке помещений — смелые дизайнерские решения, как свидетельствует пример «Стеклянного дома», могут убить функциональность жилой зоны.

Материалы по теме

00:02 — 19 января 2020

Эстонский стыд

Как поселок-призрак на границе с Россией доживает последние дни

Чтобы избежать нелепых ошибок, будущее жилое пространство желательно разделить на функциональные зоны еще на этапе строительства. Особое внимание стоит уделить режимным зонам — кухне, ванной комнате, туалету и спальне, отмечает архитектор-дизайнер проектной группы «Поле-Дизайн», доцент МАРХИ, завкафедрой дизайна среды Института бизнеса и дизайна Влад Савинкин. Эти пространства должны быть адаптированы под потребности жильцов. «Это все влияет на взаимоотношения в семье. Муж и жена в одно и то же время идут на работу и сталкиваются с зубными щетками у раковины. А такой конфликт вполне можно решить грамотным планировочным решением», — говорит архитектор.

Аналогично заранее следует продумать фундаментальные характеристики квартиры: электрику, шумоизоляцию, технологическое оснащение жилого пространства. Не менее важно грамотно рассчитать расходы. «Очень плохо, когда мы что-то придумали, а денег на это не хватило», — подытоживает Савинкин.

Современные стандарты планировки жилья давно отошли от представления жилого пространства как некоего набора комнат с отделкой. По словам члена Союза московских архитекторов, преподавателя Института бизнеса и дизайна, соучредителя архитектурной лаборатории Дмитрия Александрова и Веры Гапон Дмитрия Александрова, сейчас любое помещение стремятся осознать как целостный организм с логической функциональной и объемно-пространственной системой.

Особенно ярко современные трансформации пространства видны на примере кухни. «Привычный формат квартиры с небольшой кухней и относительно объемными комнатами в последнее время теряет смысл. Здесь важно понимать, что приготовление пищи перестает быть утилитарным процессом, превращаясь в некое шоу, поэтому гостиная, как правило, объединяется с кухней, где вся семья может собираться вместе», — утверждает Александров, отмечая, что проект квартиры может быть совершенно любым, главное — учитывать особенности хозяев.

Фото: Евгений Одиноков / РИА Новости

Савинкин также настаивает, что формальные правила интерьеров исчезли — порой миксовать стараются даже диаметрально противоположные варианты, не теряя при этом функциональной логики пространства. «Сейчас интерьер позволяет всякие выкрутасы. Правил нет, как и в мире — принципов и законов становится все меньше. Но хотя бы одну комнату можно попытаться сделать в цвете, контрастной по отношению к общему решению квартиры», — отмечает он.

Один из основополагающих вопросов в дизайне интерьера — выбор цветовой гаммы. На эту тему давно ведутся исследования, и в настоящее время точно известно, как различные цвета влияют на самочувствие человека. Так, темно-синий связывают с пассивностью и спокойствием, он хорош для спальни. Этот цвет напоминает, что первобытный человек ложился отдыхать в сумерках.

Яркие цвета, желтый и красный, наоборот, возбуждают психику, стимулируют и бодрят, вызывают у человека ассоциации с восходом солнца. Для спальни они не подойдут, но для кухни или игровой зоны в детской — более чем. Теплые коричневые, нейтральные оттенки расслабляют и хороши в помещениях для отдыха.

Естественный зеленый идеален для человеческой психики. Зеленые растения помогают расслабиться и снизить уровень стресса. Яркое тому свидетельство — эксперимент с участием студентов, которые готовились к сессии. Виды из их окон разделили на четыре категории, от полностью природных до урбанистических. Лучшие результаты в итоговых тестах на концентрацию показали студенты, которые занимались и смотрели на природу.

Зеленый цвет в оформлении полностью, конечно, природу не заменит, но расслабиться точно поможет. Зеленый пробуждает творческую энергию и помогает сконцентрироваться.

Фото: Globallookpress.com

Материалы по теме

00:04 — 2 февраля 2020

Жилая зона

Что это — дом или тюрьма? Исправительно-трудовой тест

Чаще всего выбор цвета при отделке комнат обусловлен будущей стилистикой помещения. Например, если человек предпочитает жилье в индустриальном стиле, то в интерьере будут преобладать темные теплые тона с грубой фактурой (бетон, кирпич и другое). Современный дизайн разрешает придерживаться определенного направления в оформлении либо комбинировать множество вариантов. Любители заморочиться и проработать все детали могут реализовать свои творческие замыслы с помощью этнического стиля, а поклонники минимализма — с помощью скандинавского.

Александров отмечает, что скандинавский стиль сейчас переживает пик популярности ввиду его доступности и простоты. «В его рамках можно реализовать интерьер в достаточно бюджетном сегменте. Если говорить о цветах, то, как правило, мы используем оттенки серого, белый цвет и теплую деревянную фактуру. Такая цветовая схема позволяет логически сформировать объемно-пространственную композицию интерьера, выделить в ней главное и соподчиненное, что в конечном итоге сформирует правильную атмосферу интерьерного пространства», — уверяет архитектор.

Возможность обставить жилье по своему вкусу или по последнему писку моды совершенно не означает, что у владельца возникнет глубокое чувство привязанности к дому. Американский психиатр Пол Кидуэлл утверждает, что это чувство возникает только при наличии так называемых маркеров индивидуальности. Ими могут быть какие-то конкретные события, будь то встречи с друзьями или любимым человеком, или какие-то безделушки, которые вызывают у владельца жилья теплые воспоминания.

Аналогично чувство привязанности возникает в случае личного участия в обустройстве интерьера или эмоциональной реакции на памятные вещи, связанные с этим пространством, — чем больше у человека приятных ассоциаций с домом, тем с большим теплом он относится к своему жилищу.

Материалы по теме

00:02 — 4 февраля 2020

Доказано, что возникновению чувства привязанности к дому не может помешать ни малая площадь, ни убогость интерьера, ни скудость меблировки. По мнению Тальи Речави из Городского университета Нью-Йорка, для домашнего очага нужен минимум — хватит дивана, стола и стула. Подобного набора уже достаточно, чтобы создать необходимый уют, а пространство могло работать и выполнять социальные функции.

Даже столь скромный комплект домашних атрибутов создает личное и общественное пространство, базу для тех самых особенностей, которые вызывают эмоциональные реакции, так необходимые для привязанности и уюта. Домашняя атмосфера — это в первую очередь смысл, вложенный в жилье его владельцем, и только потом архитектура, дизайн и мебель.

Сысоев С.В. Первобытный стиль: жажда ясности и простоты

Образец  ссылки  на  эту  статью:  Сысоев С.В. Первобытный стиль: жажда ясности и простоты // Бизнес и дизайн ревю. 2018. № 2 (10). С. 11.

УДК 746

ПЕРВОБЫТНЫЙ СТИЛЬ: ЖАЖДА ЯСНОСТИ И ПРОСТОТЫ

Сысоев Сергей Викторович

АНО ВО «Институт бизнеса и дизайна», г. Москва, Россия (129090, г. Москва, Протопоповский переулок, 9), доцент, руководитель профиля «Дизайн костюма», член Ассоциации Высокой Моды и прет-а-порте России, член Международной Ассоциации «Союз дизайнеров», лауреат премий Fashion TV, [email protected], +7-916-620-29-93.

Версий происхождения одежды существует достаточно много. Они  рассматриваются исключительно как основа дизайнерского вдохновения, трансформируемого в первобытный стиль. Первобытный стиль актуален вне времени и перманентно будоражит дизайнерское сознание, апеллируя к экологичности мышления, визуальной брутальности и прозрачной ясности гендерных ролей в обществе.

Главный вывод: стилистика в динамике трендов отражает глубокие социальные и исторические процессы, происходящие в обществе. Владение навыками анализа этих процессов позволяет оперировать стилями на уровне трендов, разогревая или охлаждая   градус социальной активности потребителя.

Ключевые слова: микростили; инвестиции; тренды; тенденции; гендерные роли; принты; идентификация; аксессуары; экологичность.

PRIMITIVE STYLE: THIRST FOR CLARITY AND SIMPLICITY

Sysoev Sergey Viktorovich

Institute of Business and Design (B&D), Moscow, Russia (129090, Moscow, Protopopovskiy lane, 9/1),  Associate Professor, head of the profile «costume design», a member of the Association of Haute Couture and prêt-à-Porter of Russia, Member of International Association «Union of designers «, winner Fashion TV Awards, [email protected], +7-916-620-29-93.

Versions of the origin of clothing there is quite a lot. They are considered exclusively as the basis of design inspiration, transformed into a primitive style. Primitive style is relevant at all times. It excites the designer consciousness. He refers to the ecological thinking, visual brutality and transparent clarity of gender roles in society.

The main conclusion: the style in the dynamics of trends reflects the deep social and historical processes taking place in society. Knowledge of the skills of analysis of these processes allows you to operate styles at the level of trends, warming up or cooling the degree of social activity of the consumer.

Keywords: mikrostili; investment trends; trends; gender roles; prints; identification; accessories; eco-friendliness.

Библейская версия происхождения одежды. Когда женщина была женщиной. Из этой версии вытекает целый ряд микростилей.

Бельевой микростиль

Принцип фрагментарной скрытости или открытости тела является константой модной индустрии и индикатором социальной и гендерной активности [3, 8]. Корни этого принципа адресуют нас в библейскую историю, знакомую всем с детства.

Книга Бытия  Ветхого Завета повествует нам о том, что первая одежда возникла после грехопадения Адама и Евы, которые познали стыд и опоясали  себя листьями смоковницы  (фигового дерева):  «И  открылись  глаза  у них, и   узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Бытие, гл. 3, ст. 7).

В 1994 г. в Париже Вивьен Вествуд выводит на подиум Карлу Бруни в меховых бикини. Первобытная фактура меха ассоциативно уводит сознание потребителя в палеолитную эпоху, когда охота была основным промыслом населения. Такая ассоциация, безусловно, шокирует: ведь 1990–е гг. для Европы — это время активной экспансии, когда 80% посвящено работе и наращиванию капитала. Дизайнер напоминает о первоначальных, практически первобытных ценностях общества – семье, природе и любви. Этот прием вписан в историю мировой моды.

1998 г. Солистка группы «No Doubt» Гвен Стефани задает модную тенденцию, окрашивая волосы в ярко-голубой цвет, сочетающийся с меховым  бюстгальтером в тон волосам. Такая телесная открытость возводиться в тренд на пороге двухтысячных. Этому способствует образ жизни социума, в который активно интегрируется наличие посещения спортклуба в плотном жизненном графике. Ключевой принцип образа жизни – инвестиции должны демонстрироваться. Инвестиции в спортивный образ жизни подкреплены демонстрацией проработанных участков тела. Это становится массовым активным трендом. Кроме того, в жизнь активно интегрируются социальные сети, которые позволяют демонстрировать образ жизни селебрити, в котором присутствует спорт, фастфуд и домашняя одежда.

Развитие бельевого тренда на рубеже второго тысячелетия движется от демонстрации того, что должно быть скрытым — (ключевой принцип 1990-х гг.), до кокетства с тем, что должно быть открыто — ключевой принцип второго десятилетия  ХХI века. Заигрывание с чувством стыда –  макротенд 2010-х гг.  Дизайнерское решение — бюстгальтеры поверх рубашек, водолазок, футболок и даже пальто.  Белье напоказ. Парадокс двухтысячных: используя этот ход, дизайнеры скорее одевают женщину, чем раздевают.

 

PRADA spring/summer 2014. Модели дефилируют по подиуму в бра поверх пальто и платьев. Общество снова переосмысливает первичные гендерные роли, когда Женщина есть Женщина, а Мужчина – Мужчина. Прием срабатывает. Общество готово это носить, о чем свидетельствуют и фото в социальных сетях и комментарии в блогах:

 «В бра для верхней одежды что-то есть! И уже сейчас это что-то хочется попробовать одеть… Где вот только его взять…  Впрочем, вполне может подойти лиф от костюма для танцев живота» [10].

Ноябрь 2012 г. Модный дом Maison Martin Margiela  выпускает боди телесного цвета с черным принтом, имитирующим бюстгальтер. Эта позиция была выпущена в коллаборации с массовым брендом  H&M. Боди можно было купить в магазинах H&M  по всему миру. Покупательницы выстраивались в очередь перед магазинами еще за ночь до появления коллекции. Коллекция была раскуплена за несколько часов с момента старта продаж. Телесный цвет боди имитирует нюд. Человеческому глазу требуется дополнительное усилие, чтобы понять, бра в этом случае – это принт, а не белье. Ирония дизайнера адресована к нудистским чувствам.

Весна-лето 2016 г. Этот прием становится уже активным трендом согласно аналитике L`Officiel (№150. Апрель 2015). Он активно используется дизайнерами в коллекциях, представленных на подиумах J.W. Anderson, Dries Van Noten, Tod`s by Алессандра Факкинетти  (см. фото).

 

Библейская версия возникновения одежды из чувства стыда прорабатывается не только через бельевой стиль. Демонстрация открытых фрагментов тела так же уходит корнями в первобытные времена, когда исторически одежда лишь частично прикрывала голое тело [1].

В разные периоды на первый план выходят разные детали женского тела:  плечи, ноги, пресс живота, лодыжки, спина. Активные части тела в трендах зависят от образа жизни, влияющего на возникновение трендов. Например, мода, открывающая ноги в 1960-е годы. И вернувшийся из 1960-х гг. тренд в коллекциях Moschino, Prada, Dolce Gabanna  spring/summer 2013.

 

Флоральный микростиль

Библейская тема стыда в моде представлена так же и во флоральном стиле: принты, фактуры, аппликации, вышивки с цветами отсылают ассоциативно к Эдемскому саду [5].

Любое изделие с изображением цветов имеет подтекст обнаженной фигуры из цветника Эдема. Этот постулат объясняет перманентную актуальностьфлоральных трендов. Начиная с того момента, когда человечество начало наносить рисунок на ткань. И кстати, первый рисунок, безусловно, был связан с растительностью [9].

 

Магическая версия происхождения одежды. Аксессуары и тату

Согласно магической версии первой одеждой были… татуировки и амулеты, а также раскраска на обнаженном человеческом теле. Именно набор этих украшений защищал от угрозы извне и индейцев Огненной Земли, и обитателей древних северных поселений, и жителей первобытных южных племен. Считалась, что магическая сила, присущая изделиям, сделанным руками человека, придает силу и смелость, способствует удаче и защищает от врага [4].

В принципе, с древних времен мало что изменилось. И по сей день тренды на тату и амулеты – это не просто мода, но также и попытка социума сделать себя могущественнее и влиятельнее, контролировать собственную жизнь и усиливать развитие собственных слабых черт, визуализируя их в образ.

 

Микростиль тату  

К каким только технологиям не прибегают дизайнеры сегодня, чтобы создать имитацию татуировок: флэштату, роспись по телу, перенесенный узор тату на сетку, использование сплавов для создания ажура татуировки… Впрочем, переносить узор татуировки на ткань научился еще древний человек. Например, клетка-шотландка – это не что иное, как разноцветный клетчатый узор татуировки древних кельтов.

За цель оградить себя от нежелательных воздействий были ответственны амулеты. На протяжении всей истории человечество старалось создать собственными руками артефакт, а затем наделить его могуществом. Этот прием лежит в основе почти всех религий.   Найденные артефакты эпохи палеолита демонстрируют нам древнюю одежду, расшитую бусами из кости мамонта — до 10 тысяч штук бусин!

Ученые предполагают, что первобытное декорирование одежды служило частью ритуалов «охотничьей магии» и должно было, по представлениям первобытных людей, приносить удачу в охоте. Также археологи, проанализировав найденные артефакты, установили, что значительная часть из них сделана руками женщин.

Первобытный человек, овладев искусством создания бусин и адаптации их к одежде, не просто задал вектор развития ремесленных искусств, но заложил основание luxury индустрии.

Микростиль Artizan

Эпоха романтизма – первая половина ХIХ в. подарила миру моду на расшитые бисером аксессуары для мужчин. Образцы вышивки гарусом на мужских аксессуарах — очечниках, записных книжках, бумажниках, кисетах —  печатали в домашних журналах [2]. Этот прием автоматически возводил аксессуар в фетиш мужской романтики и демонстрировал отменный вкус обладателя.

Чуть меньше, чем через век в 1929 г. на мир обрушится Великая депрессия. Многие состоятельные люди потеряют свое состояние. Представители среднего класса с целью экономии начнут шить. И вспомнят об универсальном способе декорирования одежды, повышающем ее стоимость – вышивке бисером. В моду войдут сумки, расшитые бисером – универсальный аксессуар, сочетающийся с разными платьями [7].

Еще чуть меньше, чем через сто лет дизайнеры будут вдохновляться историей первобытного декорирования и трансформировать ее в новые тренды. Это всколыхнет новую вспышку интереса к ручному труду, что характерно для экономических кризисов и напомнит обществу о первобытных примитивных ценностях.

Микростиль – наскальная живопись       

Еще один подстиль первобытного стиля, связанный с магической версией происхождения, уносит нашу фантазию в эпоху палеолита, когда люди жили сообществами, пользовались каменными орудиями труда или выполненными из кости, кожи и дерева. Однако жажда визуализации добычи, или придания добытчикам дополнительных черт характера, изображаемого животного наглядно представлена в технике пещерной живописи. Зоркие орлы, быстрые львы, бизоны, олени, лошади – вот главные герои декораторов раннего палеолита [6]. Монохромная и полихромная, созданная минеральными красителями, наскальная живопись изображала раненных, с торчащими из них стрелами, животных, что стало также константой fashion индустрии.

 Приоритет выбора животного зависит от разных обстоятельств. Это может быть связано с выходом культового фильма с ярким героем. Так, например, тренд СОВА связан с популярностью выхода фильмов про Гарри Поттера, что отображено в дизайнерских коллекциях 2012-2014 гг. Или с адресацией к определенной актуальной эпохе (как, например, тренд ФЛАМИНГО в 2013-2014 годы, когда 1960-е  годы жили в коллекциях домов моды – трендсеттерах .

Функциональная версия происхождения одежды. Защита от холода

В памятниках позднего палеолита обнаружены каменные скребки и костяные иглы, служившие для обработки и сшивания шкур. Материалом для одежды были растительные волокна (листья, трава, древесная кора) и  шкуры. Способы ношения шкур в виде одежды были различными. Надевание на себя шкуру через прорезь для головы – так родилась плечевая одежда – впоследствии из нее возникли нарамник, тога, туника, пончо, бурка, рубаха и т.п. Накидывание на спину и завязывание лап вокруг шеи, чтобы получалась теплая накидка, которая стала прототипом плаща.

  

Обматывание меха вокруг торса, прикрепление к поясу давало хорошее укрытие для таза и ног.  Так родилась поясная одежда (передник, юбка, штаны).

В последствии человек стал усложнять одежду и на ней стали появляться различные крепежные элементы и дополнения. Это когти, кости, перья птиц, клыки животных. Так появилась первая возможность социальной и профессиональной идентификации человека по одежде.

Одежда как средство древней профессиональной идентификации

Все люди в первобытную эпоху были либо охотниками, либо собирателями. Например, охотника легко было вычислить по использованию шкур и перьев в одежде. Рыболова легко было узнать по рыбьей коже, и даже по использованию внутренностей морских животных.

В эпоху неолита появились кочевые скотоводы. Они носили широкие штаны и халаты. К этому времени человек разумный уже освоил технологию прядения и ткачества, используя волокна дикорастущих растений (льна, конопли, хлопка).

Использование моржового клыка в классическом дафлкоте – модели полупальто из верблюжье шерсти, используемой британским военно-морским флотом, своими корнями уходит именно в первобытные тренды, несмотря на то, что первый год выпуска данной модели 1890.

Жажда первобытности

Орудия труда, безусловно, влияющий фактор на культуру   доисторической эпохи. Топор, бумеранг и металлические дощечки являются прямым ассоциативным фактором, переселяющим сознание в экоэпоху, где не было синтетических запахов и звуков, экология была не модной тенденцией, а образом жизни, и ноги человека были такими сильными, а тело мускулистым, что не было потребности в автомобилях. Согласно аналитическим исследованиям мирового тренда агентства WGSN – ключевая тенденция потребительского поведения, спрогнозированная на 2015 г. – это Первобытная Несовершенная Красота. Жажда первобытности в современном обществе, живущем у экранов, настолько остра, что эта тенденция проникает во не только в одежду, но и все области дизайна.  Один из ярких коммерческих примеров демонстрирует интеграцию первобытного стиля в экосистему дизайна не только одежды. Похожие тенденции можно наблюдать и в музыке, и в фотографии, и в архитектуре.

 

Дизайнер из Бухареста  Dragos Motica в 2014 г. разработал уникальную модель светильника, которая позволяет самостоятельно создать дизайн при помощи минимальных усилий и камня.   В буквальном смысле — небольшой камень  входит в комплект вместе с самой лампой и соединительными электрическими кабелями. Абажур «Slash Lamp» представляет собой тонкостенный бетонный цилиндр-плафон с металлической проволочной сеткой внутри, достаточно хрупкий, чтобы его можно было разбить самостоятельно самым причудливым образом, придав светильнику неповторимые очертания.

Социальная дифференциация одежды

Так же уходит корнями в позднюю первобытную среду. Постепенно, по мере развития профессиональной дифференциации одежды, и по мере развития общества одежда начала дифференцироваться по семейному положению, а также по кэжуальному принципу: возникла будничная, праздничная, свадебная, погребальная одежда… Одежда стала отражать этнические особенности – родовые, племенные, а в дальнейшем и социальные ступени внутри межэтнических групп.

Можно сказать, что обращение общества к первобытному стилю напрямую связано с развитием инновационного процесса. Первобытный стиль – самый чистый, внятный и понятный с точки зрения гендерной ясности и  экологичности. Выше мы рассмотрели достаточно константные и общие визуальные коды первобытного стиля, которые достаточно часто используются потребителем.

Таким образом, на сегодняшний день мы можем констатировать, что стилистика в динамике трендов отражает глубокие социальные и исторические процессы, происходящие в обществе. Владение навыками анализа этих процессов позволяет оперировать стилями на уровне трендов, разогревая или охлаждая   градус социальной активности потребителя. Так, например, актуальность первобытного стиля сигнализирует о потребности общества владеть примитивной ясностью в социальных вопросах гендерных ролей общества, жажду экологического мышления и возвращения к простым человеческим ценностям.

Список литературы

      1. Блохина Ирина. Всемирная история костюма, моды и стиля. М.: Харвест, 2009. 400 с.
2. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М.: Искусство, 1966. 397 с.
3. Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. М.: В. Шевчук, 2009. 344 с.
4. Винкельман И.И. История искусства древности. Малые сочинения / Изд. подготовил
И.Е. Бабанов. СПб.: Алетейя, Государственный Эрмитаж», 2000. 770 с.
5. Власов В.Г. Стили в искусстве. Словарь. Том 1. СПб.: Лита, 1998. 672 с.
6. Гете И.В. Простое подражание природе, манера, стиль. М.: Художественная
литература, 1980. 514 с.
7. Иоффе И.И. Синтетическая история искусств. M.: OOO «РАО Говорящая Книга», 2010.
655 с.
8. Комиссаржевский Ф.Ф. История костюма. М.: Литература, 1998. 336 с.
9. Кон-Винер Э. История стилей изобразительных искусств / Пер. с немецкого. М.:
Сварог и К, 2000. 217 с.
10. URL: http://shopogolik-nusy.livejournal.com).

References

1. Blokhina Irina. Vsemirnaya istoriya kostyuma, mody i stilya. M.: Kharvest, 2009. 400 p.
2. Vanslov V.V. Estetika romantizma.  M.: Iskusstvo, 1966. 397 p.
3. Velflin G. Osnovnye ponyatiya istorii iskusstv. M.: V. Shevchuk, 2009. 344 p.
4. Vinkelman  I.I. Istoriya iskusstva drevnosti. Malye sochineniya / Izd. podgotovil I.E. Babanov. SPb.: Aleteyya, Gosudarstvennyy Ermitazh», 2000. 770 p.
5. Vlasov V.G. Stili v iskusstve. Slovar. Tom 1. SPb.: Lita, 1998. 672 p.
6. Gete I.V. Prostoe podrazhanie prirode, manera, stil. M.: Khudozhestvennaya literatura, 1980. 514 p.
7. Ioffe I.I. Sinteticheskaya istoriya iskusstv. M.: OOO «RAO Govoryaschaya Kniga», 2010. 655 p.
8. Komissarzhevskiy F.F. Istoriya kostyuma. M.: Literatura, 1998. 336 p.
9. Kon-Viner E. Istoriya stiley izobrazitelnykh iskusstv /  Per. s nemetskogo. M.: Svarog i K, 2000. 217 p.
10. URL: http://shopogolik-nusy.livejournal.com).

Рецензенты:

Соркин М.М. —  член Московского союза художников, АНО ВО «Институт бизнеса и дизайна».

Уваров В.Д. – доктор искусствоведения, заслуженный художник России, ФГБОУ ВО «Московский государственный университет дизайна и технологии».

Работа поступила в редакцию: 13.12.2017 г.

Третий дизайн

Памяти К.А.Кондратьевой

«Стиль – это сам человек». Ж.Бюффон

Между актом и созерцанием

Всякий, кто берется писать о дизайне, неминуемо должен вспомнить классическую статью Вальтера Беньямина «Искусство в век механического репродуцирования», так как на первый взгляд именно эти слова будут ключевыми в понимании дизайна. Это, однако, верно лишь отчасти. Беньямин рассматривает не дизайн, которого в довоенный период еще практически никто не знал, а произведения станкового искусства – живописи, пластики и архитектуры. В качестве противостоящей им художественной практики современности Беньямин рассматривает массовую печать, фотографию и кинематограф.
Беньямин приходит к мысли, что массовое репродуцирование лишает традиционное произведение искусства его священного ореола, «ауры» без которого нельзя постигнуть его подлинный эстетический и художественный смысл.
Иными словами массовое репродуцирование разрушает, по Беньямину  конститутивную установку эстетики  — созерцание объекта.
Правда, Беньямин показывает, что в кинематографе некоторый новый вид созерцания все же рождается но это есть самосозерцание массы, а максимальный эффект такое самосозерцание массам дает в соответствии с пророчествами Ф.Маринетти — война и ее изображения, прежде всего – кинематографические.
Для исследователя дизайна тут важнее, пожалуй, — другое. Объект массового производства,  перочинный нож, фотоаппарат или автомобиль, создавался художником, сотрудничавшим с инженерами в промышленности. Но был ли продукт этой художественной работы произведением искусства – не ясно. В частности не совсем ясно, должен ли был этот продукт быть объектом эстетического созерцания.

Трансцендентное и самодеятельность

В момент возникновения дизайна в начале 20 века в европейской культуре завершался распад традиционного образа жизни крестьян, которые по традиции сами украшали свое жилище и  свой быт, лишь позднее пользуясь художественными изделиями, вывезенными из города. Горожанин же не занимался художественным ремеслом и довольствовался тем, что мог дать ему рынок. Рынок же насыщался новыми техническими изобретениями, которые воспринимались с  мистическим восторгом –  автомобили, аэропланы, радио, телефон и тому подобные технические чудеса.
Традиционный уклад сельской жизни знал четкое разделение священного и мирского, так что художественное ремесло не вступало в спор с церковью. Городской быть вел к постепенной секуляризации и –свято место пусто не бывает – в функции священных предметов незаметно стали выступать чудеса современной техники.
С другой стороны в традиционном обществе пользоваться услугами художников могли, как правило, только люди состоятельные. Аристократический быт обслуживался художниками, но подлинными хозяевами быта оставались владельцы, так что можно с известной долей условности говорить о сохранении рудиментов самодеятельности в художественной аранжировке аристократического быта. В начале 20 столетия городские массы оказались отрезанными и от религии, и от своей художественной самодеятельности и  дизайн компенсировал обе утраты – горожанин получал художественно оформленный предмет,  наделенный и некими магическими свойствами. Тяга к таким предметам, однако, коренится не в городском образе жизни, а в извечном комплексе неполноценности гомо сапиенс, который в отличие от животных, не чувствует своей полной самодостаточности и стремится компенсировать  дефицит уверенности в своей бытийной автономии  в стремлении к трансцендентной силе, магии и божеству,  и в художественно орнаментальном усилении своего быта и – прежде всего – тела, имеющем тоже магические и ритуальные истоки и корни.
Эти потребности возникли в какой-то период эволюции человека и  постепенно удовлетворялись с помощью разных культурно- символических систем. Из них первая, магическая,  скорее всего и оставила на теле человека след в виде пластической и орнаментальной чувствительности, а последующая создала мир духовных ценностей, религии и идеологии. Эстетика, в сущности, и есть выяснение отношений этих пластических и духовных следов на теле человека, а дизайн оказался в положении экспериментальной лаборатории, то обнажающей, то облекающей человека этими архаическими покровами и «аурами», в условиях его урбанистической заброшенности и капиталистической эксплуатации.
Но поскольку происходило все это в конкретных историко-культурных условиях, то и сама история дизайна, как в странах Запада, так и Востока, где социальные конфликты, соединяясь с глубинными инстинктами приводили к революционно-утопическим катастрофам и войнам, — обретала  сложные и запутанные формы. Тем не менее, сегодня мы уже способны увидеть, что исходный разрыв традиционного быта и внедрение посредника –  дизайнера на место священника или мага – постепенно обнаруживает тенденцию к возвращению к исходному синкретизму сельской самодеятельности. И хотя место дизайна в обществе пока что не подлежит сомнению, самый характер его обнаруживает стремление к  возвращению к индивидуальности, к конкретности единой жизненной среды и радикализм первых, магических опытов дизайна с их тотальностью постепенно сужается до локальных особенностей быта в  обществе массового потребления.
Задача данного очерка  — наметить одну из возможных схем этого возвращения дизайна из сферы трансцендентного в область имманентной экзистенциальной повседневности  человека.  
Первобытный дизайн как след магического и ритуального уклада на поверхности тела и вещей лишен индивидуальности в соответствии с немыслимостью ее в архаическом обществе, но наделен самодеятельностью. В перспективе самодеятельность может воссоединиться с индивидуальностью и тем самым выйти на новый уровень исторической конкретности бытия, чем оправдается идеал реализма. .

Техническая эстетика

Когда в СССР много лет спустя после институциализации дизайна в странах капиталистического мира начали создавать свой дизайн, его  в страхе перед иностранной терминологией назвали «художественным конструированием» и «технической эстетикой». Оба термины –оксюмороны. Художественное конструирование не имело в виду конструктивизма как стиля, техническая «эстетика» ( если это была и в самом деле эстетика) вменяла советскому дизайну ту самую созерцательную, то бишь эстетическую установку сознания, которая для дизайна и была крайне спорной и противоречивой. Ибо промышленная вещь все же предназначена в первую очередь не для созерцания, а для употребления. Совмещать же созерцание с употреблением невозможно, так как созерцание как раз предполагает дистанцированность от предмета и некоторую священную паузу в деятельности. А употребление, использование, напротив, – предполагает процесс, в котором человек и вещь сливаются в несозерцательном а каком-то ином ( может быть даже эротическом) экстазе.
Речь об эротике в данном контексте, конечно, не случайна. Дальше мы постараемся показать, что в число слагаемых современного дизайна, кроме воспетой футуризмом техники и ее апофеоза – войны, входили и сексуальные, эротические инстинкты. У колыбели дизайна стояли  Марс и Венера и , пожалуй, от Венеры дитя унаследовало больше, чем от Марса. Но сейчас вернемся к созерцанию в его отношении к акту, хотя бы и сексуальному.
В диалектике сексуального акта как и в дизайне мы видим единство противоречивых установок на созерцание и собственно экстатическое слияние. И чем сильнее момент созерцательный, вуаерский, тем слабее момент собственно активный, совокупительный. Так что эстет совершенно преданный созерцанию обожаемого предмета самой силой своего восторга теряет способность  совокуплению и попадает в ситуацию вынужденной импотенции.
Если проследить судьбу сексуальной индустрии и соответственно сексуальной культуры , то станет видно, что эпоха репродуцирования и здесь сказала свое веское слово, создав порнокультуру, в которой созерцание взяло верх над реальностью и соответственным образом модифицировало сексуальное действие.
В сфере дизайна – то есть восприятия и переживания бытовых и производственных предметов, стилистически оформленных художником дизайнером – дилемма та же. Либо предметом надо любоваться, либо им нужно пользоваться. Тут возникает характерная для современной дизайнерской культуры вибрация частых смен этих установок. Зрение как бы раскалывается, происходит известного рода схизма, и шизоидное сознание попеременно то любуется, то орудует своим предметом. При этом самая суть художественности предполагает, что любование и созерцание должно каким-то образом доминировать. Но не просто доминировать. В дизайнерском, если можно так сказать, созерцании или созерцательности, в отличие от созерцания обычного произведения искусства очень важен момент нарциссизма.
Это следствие самого условия существования дизайнерского объекта, как объекта присвоения. Художественный шедевр созерцается, но не присваивается зрителем, а дизайнерский присваивается и при том в двух, как мы только что заметили противоположных и чуть ли не исключающих друг друга смыслах, и как объект-орудие и как объект-идол. В этой своей функции объект идеализирует своего обладателя и тот, созерцая совершенство и прочие символические достоинства своего предмета потребления, созерцает при этом и самого себя. Объект становится своего рода зеркалом, в котором его обладатель волей неволей видит себя, причем себя идеализированного или играющего некую идеальную роль. Объект дизайна становится в таком случае как бы театральным атрибутом – с помощью которого потребитель и входит в «роль», обнаруживает свою идеальную идентичность.
Тут уместно припомнить часто используемый в психоанализе образ зеркала и вытекающую из нее практику рефлексии. Жак Лакан полагал, что именно узнавание себя в зеркале определяет точку, с которой начинается самоидентификация личности. Если это так, то и впоследствии идентификация постоянно возвращается к тому или иному виду отражения. Правда самим зеркалом при этом человек пользуется достаточно умеренно и, глядясь в него, чаще всего на себя не смотрит, обращая внимание лишь на внешние атрибуты своего облика – прическу, шляпу, губную помаду. Взгляд в зеркало как раз лишается созерцательности, если не считать исключительных вариантов нарциссического самолюбования, которое может длиться довольно долго или особых использующих зеркало психотехнических процедур.
Зато косвенные виды зеркал, создаваемые дизайнерской культурой, окружают человека постоянно и как льстивое зеркало дают ему возможность видеть себя как другого с опорой на мелкие театральные атрибуты  быта. Человек покупает пачку сигарет, затем видит гигантский плакат, на котором точно такую же пачку держит очаровательный мачо и немедленно через обладание пачкой подсознательно идентифицирует себя с плакатным героем. 
Вальтер Беньямин в своем эссе проводит довольно подробный анализ кинематографа как такого зеркала самосозерцания отчужденной от самой себя толпы индивидуумов. С его точки зрения, марксизм, правильно описав отчуждение человека в системе капиталистического производства, недооценил компенсирующих форм самосозерцания как иной, сублимированной формы такого отчуждения, откладывающей, если не отменяющей в принципе побуждения к революционному изменению экономической и политической системы.

Ошибка Сталина и ложные кумиры социализма

Правда, получив возможность понаблюдать плоды социалистической культуры в Москве, Беньямин пришел к выводу, что о действительном строительстве социалистической культуры в данном случае говорить еще рано и наблюдаемый им отказ можно было бы поэтому трактовать и как предварительную форму трансформации надстройки. Ведь в советском обществе характер производства практически остался капиталистическим да и эксплуатация масс никуда не делась, разве что возник новый класс эксплуататоров. Бюрократия охотно пользовалась теми же формами иллюзорной компенсации, принуждая массы принимать желаемое за действительное и пребывать в полу гипнотическом состоянии идеологического забвения.

В одном все же социалистическая культура в СССР действительно отличалась от западной. В ней с тридцатых по шестидесятые годы отсутствовал как раз тот самый дизайн, о котором у нас идет речь и судьбу которого мы хотели бы проследить и если возможно  — попытаться предвидеть в данном рассуждении.
Когда в начале тридцатых годов Сталин произвел перестройку художественных организаций и уничтожил авангардистские движения, в том числе конструктивизм и проивзводственничество, пытавшихся создать нечто вроде социалистического дизайна, он избрал совершенно иной путь – путь архитектурного классицизма и художественного реализма. Инициативы конструктивистов, производственников, супрематистов и прочих авангардистских групп так или иначе переместились на Запад и в рамках Баухауза и подобных объединений и организаций в конце концов привели к формированию дизайнерской культуры. А в СССР это место оставалось практически вакантным до того самого времени, когда усилиями искусствоведов и руководителей промышленности не была учреждена  так называемая «техническая эстетика», вынужденная на многие десятилетия не то осваивать, не то имитировать западный опыт.

Сталин недоучел важности дизайна скорее всего потому, что, став на точку зрения аристократического вкуса, совершенно естественного для пролетарской массы, которая, если выражаться словами Чапека продолжала испытывать интерес «к жизни богачей» в виде киногероев американского кино, проигнорировал низкий жанр производства и художественного оформления бытовых предметов и бытовой среды. Внешние ее черты рисовались в виде дворцовых ансамблей с пресловутыми архитектурными излишествами и некоторой гигантоманией, а техника, одежда, посуда и тому подобное  не поднимая большого шума продолжали имитировать устаревшие образцы западного производства.
Печальным анекдотом этого времени стал анекдот о том, как якобы  Жерар Филипп, приехавший в Москву был настолько поражен фасонами женского белья, увиденными в советских магазинах, что купил его для устройства специальной  выставки в Париже. Естественно, что женское белье не интересовало отечественных идеологов, так как все виды обнажения, допустимые в соцреализме сводились к спортивным костюмам и «девушке с веслом».
Поскольку свято место пусто не бывает, население начало, несмотря на жесткий контроль и железный занавес интересоваться именно этим западным миром вещей и в советское общество начал проникать пресловутый «вещизм» и «преклонение перед Западом», бывшее именно следствием радикальной ошибки партийного руководства, недооценившего действительность материальной культуры.
Как это было тогда принято, все свои ошибки руководство решало уничтожением мнимых врагов вокруг. Преклонение перед западом интерпретировалось как классовое пораженчество и искоренялось методами священной партийной  инквизиции.
Роль борьбы с «преклонением» была столь важна, что даже  такой столп советской идеологии, как автор  советского  да и российского гимнов С.Михалков написал басню, бичующую тех, которые «с умилением глядят на иностранные наклейки, а сало русское едят». В этой замечательной басне (!) самым показательным является то, что автор не нашел ничего, что можно было бы противопоставить западному дизайну кроме «русского сала», которое едят падкие на дизайн субъекты. Сало, конечно же, не продукт дизайна и не может быть противопоставлено автомобилям, модной одежде, телевизорам и прочим техническим роскошествам с дизайнерского, то есть прежде всего промышленного стола. Да и любили ли именно сало ценители западного дизайна, конечно, не известно.
Но – запретный плод сладок и после смерти Сталина преследование «стиляг» – этих культурных героев, переносивших принципы дизайна и моды на родную почву, стало ослабевать, пока наконец не было официально объявлено учреждение института собственного советского дизайна, под именем  художественного конструирования, стали создаваться СХКБ и был создан флагман советского дизайна ВНИИТЭ. Но  поезд ушел и советский дизайн несмотря на попытки некоторых оригинально мысливших теоретиков и практиков остался последним вагоном, прицепленным к локомотиву дизайна западного.
Мао Цзэдун действовал более активно и частично решил проблему дизайна в социалистическом государстве, введя поголовно для всего взрослого населения простую, но прочную униформу. Этот военный коммунизм был, односторонним, тотально мужским и не учитывающим потребности эротической жизни, которая в Китае судя по бурному росту населения не ослабевала,   и в конце концов сдал свои позиции тому же западному дизайну.
Быть может самым интересным сочетанием западного и независимого отношения к дизайну  дает Индия, в которой революция не принимала столь радикальных форм как в СССР и в Китае и в которой несмотря на успехи в технике сохраняются многие черты традиционного быта. .
Пожалуй, Ле Корбюзье был ближе к истине, чем сам предполагал, выдвинув тезис: «Архитектура – или революция». Однако понятие архитектуры в этом лозунге было двойственным. Корбюзье говорил прежде всего об экономической, материальной стороне дела, противопоставляя жилище – пушкам. На самом деле в понятие архитектуры тут входили не только жилищные условия и проклятый «квартирный вопрос», но и стилистический идеал среды с его милитаристской и эротической символикой. В этом отношении стилистика самого маэстро несколько менялась от пуританской строгости машинизма в сторону большей нежности и многообразия. Однако установка современного дизайна – на созерцание и потребление в системе Ле Корбюзье, конечно, сохранялось.

Анти-дизайн и языковые игры

Итак созерцательность и потребление ( в том числе знаменитое cоnspicuous consumption Веблена) составляли в сфере дизайна изначальное противоречие, делавшее его совершенно особым продуктом культуры и отчасти обусловившее самое развитие дизайна , его культурную динамику. Тем не менее, ни противоречие между созерцанием и употреблением вещи, ни двойственность идеальных ориентиров дизайна (эротика и техника) не  разрушили дизайн. Однако в 60-е годы на свет явился «анти-дизайн», в котором  на место технико-эротических мотивов пришли абстрактные формы  и инфантильная игривость. На место вожделенного созерцания пришел более свободный игровой инстинкт, в котором потребитель оказывался в более творческой позиции. Такой поворот означал изменение мифологической ориентации с реалистических мифов войны и эротики на миф священных фигур и  их комбинаторики. Существенным для антидизайна стало то,  что в нем не было возможности для  миметического  отождествления.
В антидизайне вещь больше не означала тех священных сил, которые еще жили в эротическом и техническом мифе, мифе силы. Сила нового дизайнерского мышления состояла в высвобождении из под власти популистских мифов власти и само демонстрировало власть в виде свободных игр цветом и пластикой, таким образом композиционные способности оказывались важнее предметной символики.
Неожиданно именно отталкивавшийся от абстрактного искусства анти-дизайн выявил его языковую природу, подчеркнув его синтагматические измерения в противоположность парадигматическим измерениям предметных символов власти и успеха через имитацию машинных и эротических форм. Неизобразительная символика открывала простор для композиционного варьирования и вводила в процесс творческие возможности  потребителя.
Вместе с формальными играми, освободившимися от зачарованности символикой, в дизайн начали проникать иронические приемы поп-арта. Предметные формы начинали искажаться, и эти искажения также открывали возможности композиционной  синтагма тики нового дизайнерского мышления. Тем самым театральность дизайнерского поведения стала заслонять его кинематографические установки. Однако новый поворот означал и социальное расслоение дизайнерского мифа. К игровой стихии могли присоединиться не все и не сразу, тут возникала новая потребительская и соответственно – дизайнерская элита.
В своей начальной фазе антидизайн был критичен по отношению к потребительской культуре, но в соответствии с законами жизни превращенных форм не покинул ее , а лишь надстроился над ней в виде новой элитарной башни – хотя и не из слоновой кости.
Ирония возникшая в русле антидизайна изменила и уровни его языкового осмысления, над языком дизайна появился рефлектирующий его метаязык. Способность антидизайна таким образом говорить  не только о человеке и его идеализированном мифологическом статусе, но и о самой этой мифологии и театрализации дизайна открыла гораздо больше возможностей для индивидуации .
Если в пределах простейшего военно-эротического мифа «хорошего дизайна», то есть дизайна выполненного в соответствии с нормами функционального и фешенебельного потребления индивидуация потребления могла осуществляться через количество вещей и их стоимость, то в игровом и рефлектирующем дизайне открылись возможности и для, «бедного» ( в соответствии с «бедным искусством») но богатого воображением комбинаторного дизайна.
Прорыв из мифа «хорошего дизайна» открыл дорогу  для выхода из мира технического и эротического совершенства в миры традиционной культуры, в частности антиквариата, того, что можно условно назвать «барахолкой», мира старых вещей и фольклорного китча,  которые теперь  спокойно уживались с техно-эротикой. Промышленность не упустила  это из виду и поставляла рынку как игровые наборы формальных конструкций, так и имитации антиквариата, так как популярный вкус средних слоев устремился вслед за элитой.

Второй дизайн — «Венера в мехах»

Итогом этих движений и стал дизайн, который я условно назову «вторым дизайном». Второй дизайн в отличие от первого ориентирован не на технику и ее совершенство, и не на эротику в ее прямой телесной форме, но на жизненную среду и прежде всего на интерьер.
Сегодня в мире господствует этот «второй дизайн», открывший гигантское поле для экспериментов и инноваций. Его обслуживают сотни так называемых «глянцевых» журналов, предлагающих в основном обстановку квартир, частных вилл, мастерских и т.п.
В  сфере дизайна ориентированного на интерьер роль потребителя усложнилась. Он выступает не столько как приобретатель символических предметов ( диванов, картин, каминов, ламп и люстр, сервизов, ковров и пр.) сколько как художник-декоратор и режиссер собственного быта, играющих в то же самое время и роль его героев.
Таким образом исходные установки первого дизайна тут полностью воспроизводятся. Интерьер или среда оказываются все же продуктами присвоения и употребления, и в то же время созерцания и поклонения.
Роль журналов при этом возрастает прежде всего потом, что объекты второго дизайна не вмещаются в узкое пространство витрины или рекламного плаката. Тут нужны разные перспективы и виды, наезды и крупные планы, тут нужно постепенное раскрытие пространств и  их визуальное обживание. В этот второй дизайн входит природа – комнатные растения и лужайки, бассейны и озера, реки и моря, он крайне чувствителен к экологии и освещению, климату и сезонам, возрастам и темпераментам действующих лиц. Но главное тут – фотография, в особенности цветная, остро фокусная. Именно она воплощает гетевское «остановись мгновение», именно она сообщает второму дизайну его созерцательность не покидающую потребительского вожделения. Тут вожделение и соответствующее ему отделение слез, слюны или чего-нибудь еще непременно сопровождает глянцевый вид свежих фруктов, уютных гостиных или невинных девушек. Кинематограф и его временность это прекрасное мгновение все же разрушают.
Этот дизайн все еще остается прежде всего явлением визуальной культуры, но его уже не передать одними внешними видами, он требует слова, романтической легенды, баллады, имен, названий многообразия вещей, которые составляют его ткань.
Символы власти тут смещаются в сторону эротики, это преимущественно женский дизайн в отличие от маскулинного, мужского, технического первого дизайна. Это дизайн будуаров. Приглушенного освещения, тихой музыки, мягких ковров, хаотичной орнаментики. И женщины как аранжировщики интерьера тут действительно выходят на авансцену творческой элиты, составляя  как бы второй эшелон авторского контингента после разве что лидеров крупнейших модных фирм, как правило нетрадиционной сексуальной ориентации. 
Отдельные вещи здесь не исчезают. Тут есть место тусклым объектам желания первого дизайна, но они опускаются на дно мягких гротов гостиных и спален, этнографических кухонь и веранд, оранжерей и кабинетов.
Стилистическая парадигма второго дизайна не классицизм, а барокко. Он в принципе незавершен, бесконечен, находится в процессе постоянной перестройки и переделки. Он не может отлиться в каноническую форму какой-нибудь престижной марки автомобиля или электробритвы. В нем царит атмосфера и погода с ее капризами.
Второй дизайн синтагматичен. Тут царствует грамматика и риторика, хотя его репертуар форм не бесконечен. Они потенциально не ограничены (как впрочем и возможности пластического формотворчества в первом дизайне) но практически диктуются несколькими стереотипами. Чем дешевле такой дизайн, тем он  стереотипнее и тем больше зависит от промышленности – мебельной, тканей, бытового оборудования. Наряду с промышленностью в состав второго дизайна широко входят изделия ремесленников и этнографические экспонаты.
Идеология второго дизайна ищет авторитеты на востоке. Фень Шуи вступает в брак с разного рода астрологическими и этнографическими поверьями и мифами, выбор предметов обстановки,  и  синтагматика – их расположение — диктуются нормами не утилитарной функциональности.
«Хороший» второй дизайн  сложнее «хорошего» первого дизайна. Это понятие предполагает  вкус, построенный на эрудиции. Простой интуиции тут недостаточно.
Второй дизайн исключает униформизм, даже если это диктатура «хорошего вкуса». В первом дизайне все – машина. Дом – машина для жилья, город – машина для общественной жизни. Спальная – машина для любви.
Во втором дизайне все полифункционально. Работа и жилище нигде не имитируют друг друга, тут не спутаешь офис и дачу.

Но ахиллесова пята второго дизайна та же, что и у первого. По мере насыщения объектами такого дизайна он становится общим местом, фоном. Его хаотичность приводит к неразличимости оттенков и если поначалу он кажется оперным царством на фоне казарменного быта, то в конце концов вызывает удушье своими коврами, подсвечниками,  каминами и рождает потребность аскетического очищения.
Однако сам он допускает возвраты и отрицания. Минимализм следует отнести  к стихии второго дизайна несмотря на то, что его геометрическая пустота  напоминает интерьеры экзистенц-минимума. На самом деле в минимализме эта пустота и геометрия – явления совершенно иного порядка – не рационального а если не иронического, то уж во всяком случае рефлексивного  выбора «стиля» жизни.

Третий дизайн – культ истории и  индивидуальности
 
Если попытаться представить себе – чем же может быть «третий дизайн», то придется отталкиваться не от типов организации пространства – минималистских или театрализованно-оперных, а от категории времени. Ибо второй дизайн хоть и остается в Большом времени великих стилевых метаморфоз,  но остается к ним в известной  мере нечувствителен, так как они никак не меняют исходной драматургии построения средовых систем, будь то будущее или прошлое или этнографическая провинция – во всех случаях аранжировка вещей и пространств сохраняет ту же режиссуру и синтагматику.
Категория, отделяющая второй дизайн от третьего – то это время, время  индивидуации, выходящее за рамки стилевого единства и подчиняющее композицию некоторому символическому высказыванию, которое может быть понято не столько на основании ее визуального облика а на основании истории родившей это символическое высказывание ми конкретных обстоятельств и индивидов.
В третьем дизайне одна и та же сценография интерьера может получать совершенно разное истолкование и следовательно   смысл, в зависимости от мотивов и обстоятельств, которые к ней привели. В отличие от борхесовского Пьера Менара – «автора Дон Кихота», сумевшего восстановить текст классического романа, полностью воспроизведя все обстоятельства жизни Сервантеса, в третьем дизайне совпадение внешних форм не обязательно предполагает внутреннее сходство породивших их обстоятельств. Тут действует игра, мимикрия и маскировка.
Однако в принципе, Пьер Менар, конечно, – ключевой образ Третьего дизайна, так как в нем высвечивается возможность безграничной – вплоть до парадоксальности – индивидуации дизайнерских сред.
Эта индивидуация, то есть уникальность сочетания многообразных формальных, пластических и символических качеств в конкретной средовой ситуации – приобретает особый смысл в эпоху глобализации, так как теперь все возможные варианты индивидуального оказываются с одной стороны замкнуты планетарным пространством, а с другой открыты друг для друга в невиданной ранее степени посредством глобальных систем коммуникации вроде спутникового телевидения и интернета.
Показателем такой предельной глобальной индивидуации может служить номер банковского счета в системе международных платежей типа «Visa». Каждый человек  может иметь в этой системе свой индивидуальный счет.

Судьба индивидуации в современном дизайне заслуживает особого рассмотрения. Она коренится в конкуренции производителей и обретает черты  «фирменного стиля», не включая в его создание потребителя. Потребитель  использует производственную индивидуацию в собственных целях и, получив возможность выбора, использует его для самоидентификации.  Эта идентификация отличается от символического присвоения символов «техничности», «современности» или «эротической привлекательности», так как производит выбор между равнозначимыми в этом отношении символами. Тут обнаруживается магия имен («Оливетти», «Браун», «Сони» и пр.) Трудно сказать, руководствуется ли эта индивидуация действительным анализом принципов, на которых строится фирменный стиль или следует каким-то стечениям обстоятельств. Мотивы выбора не существенны. Экспертная компетентность и случай дают тот же индивидуализирующий эффект.

Cмерть и рождение автора

В дальнейшем индивидуация приобретает более осмысленный характер. Второй дизайн оборачивает авторскую инициативу лицом к потребителю, интерьер несет имя владельца. Пользователь  превращается в автора. Промышленный дизайн умножая список фирменных имен стремится к анонимности ( в этом он следует архитектуре), дизайн интерьера, напротив обретает имя. Автор умирая на одном полюсе, рождается на другом. Постструктурализм, провозгласивший смерть и автора и читателя, недоучитывает магии пластического творчества. Постмодернистская смерть автора в какой-то мере обусловлена просто механической отвлеченностью наборного текста, машинного шрифта – без цвета и запаха. Интерьер дышит свойствами живого тела, он не может стать бестелесным.
Вальтер Беньямин говорит о соавторстве зрителя и оператора в кинематографе, где это соавторство имеет, так сказать, вынужденный и пассивный характер. Зритель кинофильма видит реальность «глазами камеры», то есть у него создается иллюзия собственного видения сцен, хотя на самом деле она вменена ему  физически и оптически – его зрительное поле попадает в сферу манипулирования оператора и режиссера. В случае с формированием индивидуального интерьера такое положение тоже может иметь место в том случае, когда интерьер имитирует некий другой интерьер и хозяин своей квартиры видит ее глазами другого человека и соответственно симулирует свой образ под образ идеального средового героя. Однако важно, что в зависимости от характера объекта дизайна, его связи с пространством и временем эти игровые ассимиляции и имитации приобретают разные смысловые формы. Одно дело купить себе модные часы  и носить их как мифический  амулет или талисман. Другое дело выбирать костюм, следуя образу любимого кино героя, что требует некоторой пригонки манеры поведения и жестикуляции. И наконец уже совсем не просто перевоплотиться в некоторого идеального героя путем воссоздания всей обстановки его жизни.
Тут значительная разница в самой технологии имитации. Собирание интерьера происходит из разных источников и предполагает композицию разных символов. «Готовый» интерьер, создававшийся на заре современной архитектуры в виллах Лооса или Ле Корбюзье, в той или иной мере выражавший и потребности клиента и вкус зодчего, сегодня остается уделом общественных учреждений – ресторанов, гостиниц, офисов – да и тут пробивается все большая индивидуация. Что же касается жилища, то здесь неотвратимо усиливается принцип частной, партикулярной индивидуации.

 Сегодня нет никаких оснований считать, что эта тенденция не имеет перспективы. Напротив,  именно эта тенденция имеет шансы в перспективе глобализации,   как ее  дополнение и противоядие.
Однако следует сразу же уточнить, что смена поколений дизайна не исключает сохранения их принципов. Поколения дизайнов не вытесняют друг друга а вырастают над и расширяют сферу дизайна не уничтожая его начальных исторических форм. Это значит что в обозримом будущем мы будем иметь не Третий дизайн а все три дизайна, действующие одновременно.
Но такая одновременность предполагает развитость разного типа аппаратов или технологий дизайна и развитие новых форм их культурной институциализации.

Третий дизайн предполагает  иную компетентность потребителя и соответственно его образования, способности к самовыражению в сфере языка форм и вещей.
Изменяется и аппарат дизайнерского вмешательства. Здесь открывается область сотрудничества  напоминающая психоаналитическую практику.

Здесь на сцену выступает и совершенно по новому обнаруживается возможная роль телевидения. Дизайнерская критика уже стала постоянной рубрикой газет и журналов, да и  телевидение уже отводит даже целые каналы моде и интерьеру, однако это только первые шаги, так как уровень рекламной пропаганды остается довольно плоским. Развитие ее может пойти вглубь как результат слияния методов интроспективных программ, глубоких интервью и рассказов о жизни и судьбах людей в связи с судьбами вещей, вовлеченных в человеческую жизнь. Критическим для такой перспективы оказывается мера многообразия самих человеческих судеб. Не столь важно, насколько индивидуация интерпретируется как антропоцентрическое или текстоцентрическое явление, итог ее один – увеличение многообразия ситуаций и соответствующих им ролей человеческих персонажей.  Но практика такого индивидуирующего дизайна так или иначе ориентирована на культуру и многообразие ее стилистических форм.

Бедные тоже  радуются

Третий дизайн можно связать с разными движениями в современном искусств, в том числе и с «арте повера», но если первый дизайн часто хотел быть дизайном для бедных, а второй дизайн, как правило, — «дизайн богатых», то третий никак не может считаться дизайном бедных. Третий дизайн – дизайн всяких.
Наверное довольно долго Третий дизайн будет в действительности развиваться на почве стран третьего мира и не богатых элит.
Практика индивидуации стилей жизни в условиях ограниченности средств может оказаться особенно актуальна и для периферийных районов современной России и для таких традиционно бедных стран как Индия, стран Африки и Латинской Америки. Контрасты экзотических построек нуворишей и традиционных видов жилищ местного населения могут быть развернуты в интереснейшую шкалу культурно-экологического освоения среды с той степенью индивидуации, которую позволит уровень культуры и сама социальная ситуация в этих районах.
С другой стороны, здесь  можно видеть и некоторые параллели с концептуализмом, скажем с инсталляциями И.Кабакова. Эти инсталляции, чаще всего ориентированы на воспроизводство советских коммуналок, но встречаются среди них и некоторые особые случаи, например  в инсталляции изображающей комнату «человека, улетевшего в космос». Эти фантастические инсталляции оказываются на противоположном полюсе с интерьерами мебельных салонов. Между этими крайними типами  — «реальные» интерьеры конкретных людей. В какой-то мере практика московской группы «Медгерменевтика» может подсказать формы критической эссеистики на грани концептуализма и средового дизайна.

Индивидуализация интерьера может рассматриваться и как аналог театральной и кинематографической сценографии. Иными словами естественно складывающаяся театрализация и кинематографизация быта тут может стать особым предметом культурного и профессионального внимания.
Сама по себе эта перспектива не нова, ибо следует шекспировскому «весь мир – это сцена и все люди – актеры». Но из философской максимы эта мысль может превратиться в род дизайнерской и образовательной практики, пронизывающей самые разные социально-культурные горизонты городской и сельской жизни.

Для самого дизайна и его академических структур такой поворот событий открывает несколько сравнительно новых направлений деятельности ее институциализации.
Прежде всего это уже упомянутое слияние дизайна и телевидения, с образованием жанра средовой драматургии и средовых биографий. Литература уже дала несколько образцов такой  средовой описательности. Синтез биографической эссеистики и культурно-исторической критики здесь открывает  перспективы для так сказать особой, «дизайнерской» литературы и фотографии. Фотография в этом отношении тоже продвинулась уже довольно далеко.
Вторая линия – это собственно консультативная сфера взаимодействия дизайнера и клиента, дизайнера и производства. Здесь экспозиционная деятельность, которая в третьем дизайне остается  совершенно открытой проблемой, так как  что она необходима но несовместима с омертвелыми формами этнографических музеев.
Наконец третье направление которое я условно назову исследованием средового и культурного генофонда, состоит в анализе элементарных составляющих средовых конструкций – как пластических, цветовых, фактурных, вещественных, так и чисто символических, поведенческих, мыслительных, мифологических. Этот генофонд среды и культуры ориентирован и на систематику и на  комбинаторику.

Развитие  дизайнерской культуры способно внести  новый смысл в  историю искусства, которая переживает кризис релятивизма, обостренный  деконструктивистской критикой. Практика реального дизайна на уровне индивидуации дает для истории искусства техническое измерение, как альтернативу историософским схемам, ибо в нем «архивы» всемирного музея начинают использоваться как источники проектного генофонда.

Design и Dasein

В связи с возможностью развития этих разных направлений дизайнерского мышления и практики, безусловно возникает вопрос об их коммуникации, поверхность  всплывает тема слова, литературности третьего дизайна.
Дизайн в своих истоках окутан молчанием. Язык вещей красноречивее языка слов. Смысл пластики невыразим в слове. Но как только парадигматика чистых форм дополняется синтагматикой их ансамблей, слово возвращает свои права. Уже теоретические концепции архитектуры как тотального средового видения вызывает к жизни концептуальную литературу. И Уильям Моррис и Ле Корбюзье и Джон Рескин и Фрэнк Ллойд Райт – создают полу утопический полуфантастический жанр и дискурс о среде и вещах.
В концептуализме 60х — 80х годов мы видим возвращение слова в сферу чистой изобразительности . Изображение обретает способность к рефлексии и метаязыковым конструкциям, что немедленно воскрешает и просто языковую стихию критики и теоретизирования. В этом отношении для дизайна несомненно представляет интерес вся традиция  логоцентрического авангарда, вплоть до концептуализма.

Постструктурализм возвращает онтологию мира к языку и выдвигает на первый план принцип нарративности как универсалию, противопоставленную прошлым онтологическим универсалиям.
Мир вновь развертывается как процесс. Бытие укореняется во времени, и прежде всего во времени рассказа и истории как цепи событий. Мнимая антиисторичность или внеисторичность чистой пластики первого дизайна отступает перед историзацией всего и вся,  в том числе таких целокупностей как человек и его среда. Человек превращается в линию, где воспоминания переходят в планы и фантазии, среда растягивается в поверхность трансформации в том числе временной метаморфозы самого места. Гений места актуализируется в его истории.
Но всякая история предполагает фиксацию событий и тем самым вновь возвращается к слову.
Конечно эта история во многом мифологическая, воображаемая. Но сама категория воображения в таком случае получает временную координату. Воображение вне времени становится фикцией, воображать, значит трансформировать некую картину.
Даже онейрические состояния сознания, всякого рода наркотические и бредовые видения, имеющие безусловное значение не только для мифологии пророчеств, но и для художественного воображения и фантазии – как в изобразительных искусствах, так и в литературе. Прекрасный пример – «Кубла-хан» Кольриджа, в котором наркотический транс связывает романтического поэта викторианской Англии с внуком Чингиз-хана.

Интерес к конкретности

Индивидуация в дизайне это не столько индивидуация типов, сколько индивидуация историй. Точнее, — создание индивидуализированных историй.
Ибо разнообразие фундаментальных историй невелико. Морфология волшебной сказки Проппа показала ограниченность сюжетных схем  всех мыслимых историй.
Но постоянный интерес к повестям, романам, кинофильмам открывает секрет актуальности этого ограниченного репертуара. Истории интересны не своим типологическим тождеством, а своими конкретизациями  и индивидуациям. Любовь двух людей – вечная история. Но интересно то, что она каждый раз свершается  другими персонажами Ромео и Джульеттой, Абеляром и Элоизой, Офелией и Гамлетом, Евгением и Татьяной, Гумбертом и Лолитой. Вся мировая литература по сути дела – конкретные римейки абстрактных мифов.
В этом я усматриваю мало изученную теоретически но гигантскую по своим энергетическим потенциям силу конкретизации и индивидуации как таковых. И в этом я вижу перспективы Третьего дизайна, в котором – по сравнению с первыми двумя, — не типовое, а конкретно-индивидуальное ставится в центр внимания.
Дизайн начинался с универсального, порой как найденного идеального технического прототипа, порой как воскрешения утраченной универсальной орнаментики. Но его  собственная история показывает, что на этой универсальной точке дизайну не удержаться , он немедленно мертвеет, окаменевает и становится предметом насмешек . Первый дизайн испытывал дефицит конкретности, он был слишком идеализированным, слишком схематичным чтобы постоянно возбуждать  интерес.  История его метаморфоз, как и любая история не может быть мертвой или предметом иронического отчуждения именно в силу неотъемлемой жизненности самой временной стихии. Как некогда  заметил Блаженный Августин, время есть либо время жизни, либо его вообще нет.

Все это меняет место идеала и утопического совершенства в дизайне. Первый дизайн принципиально идеален и совершенен. Он ориентирован на лучшее из возможного. Во втором дизайне мы видим имитацию героических прототипов, которая естественно не может быть в точности идентичной. Быт иерархируется и по степени дороговизны и по мере совершенства. В Третьем дизайне драматургия не лишается героических персонажей, но обогащается персонажами не теряющими своего достоинства и вне лидирующих ролей. Это более сложная картина отношений, в которых время выявляет преимущества и слабые стороны позиций не в один момент, а постепенно, как бы разворачивая потенции ситуаций в медленной полифонической очередности голосов.

Тут крайне важно и столь же интересно обратить внимание на различие самих типов исторической временности или темпоральности, ибо привычное для дизайна время истории – как время смены модных образцов, время моды – не единственное для дизайна и вообще стоящее особняком в системе исторических времен. История моды есть своего рода история пророчеств и революций, мгновенных и необъяснимых реформ. Если бы в моде был порождающий механизм – ее можно было бы предвидеть, но как в истории научных открытий, так и в истории моды их время  исключает возможность предвидения.
Нечто аналогичное, но в то же время совершенно иное по своей природе дает нам индивидуация. Индивидуальность невозможно предвидеть по совсем другим причинам, чем поворот моды или научное открытие. Индивидуальность есть случайность – констелляция признаков, сочетание которых объясняется только самой индивидуальностью. Индивидуальность самозамкнута. Поэтому индивидуальность и способна постоянно привлекать к себе внимание и возбуждать интерес как открытия и смена моды.
Собственно драму этих начал развертывает перед нами история искусства и литературы. Смена стилей  и череда индивидуальностей – совпадая в хронологическом времени, не совпадают в пространстве значимостей. И дизайн, первоначально ориентированный на откровения стиля или моды в своей третьей фазе поворачивается к традиционному искусству и литературе как ресурсу индивидуальности.

Там где историк искусства интересуется индивидуальностями только в силу их роли в реформе стиля или откровения моды – подлинной индивидуальности места нет, она съедается историей. Подлинная индивидуальность существует во времени, не совпадающем с временем трансформаций стиля и тем самым обретает некую сферу автономного существования. Это история, но история не сводимая к историцизму.

В этой же связи можно говорить о невозможности «тотального» дизайна. Идея «тотального» дизайна органически связана с первым дизайном совершенств и откровений и ориентирована на количественное распространение совершенства на весь мир. Эта утопия, как и всякая социальная утопия, развенчивается не столько своей технической или экономической невозможностью, сколько логической несостоятельностью, ибо она игнорирует множественность времен этого мира. Всякого рода тотальность преодолевается рефлексией ее как целого, так что в замкнутости тотального дизайна содержится ключ к его разрушению. Как только тотальная дизайнерская программа осознана, она становится предметом рефлексии и тем самым ее тотальность разрывается. История же не есть тотальность, так как она открыта. Тотальность всегда ориентирована на замкнутую систему.
В этом смысле индивидуальность есть своего рода парадоксальная тотальность. Она замкнута как случайная и самообосновывающая сумма свойств и она же -– если речь идет о человеке или собственно индивидуации – открыта в рефлексивном самопознании, она исторична и тем самым не может быть предметом тотальных притязаний проектирования.
Тотальный дизайн есть утопия вневременного, то есть в принципе мертвого мира. Так тотальный дизайн воспроизводит парадоксальную логику невозможности имманентного совершенства.

Блудный сын в “городе-саде”

Однако, чем дальше мы уходим от мифологии тотальной идеальности и приближаемся к конкретной индивидуальности в дизайне, тем острее встает проблема самой возможности индивидуации как поиска самости, несводимой  к «другим». Острота этой проблемы покоится на предположении об иллюзорности этой самости, о вечной неудовлетворенности человека самим собой и как следствие вечного поиска замещения себя, как ненаходимой фигуры внутренней идентификации – другим. Самая самость в таком случае понимается каждым с заведомо ощущаемым обманом. Человек утверждает Себя, но это маска поиска Другого.
Предельный вариант удовлетворения самости в себе самом, в связи с этим, есть отказ от себя, обретаемый в любви как самопожертвовании или, если вторить Лакану  — в самоубийстве.
Для дизайна эта контроверза имеет огромное значение, так как если признать самообретение как субститут неудачи в любви, то формирование индивидуальной среды становится формой такой достаточно трагической подмены.
«С милым рай и в шалаше», — формула, бросающая тень на все ухищрения второго дизайна, на возможность обретения рая в изящно обставленном интерьере или иной выразительной индивидуальной среде.
Третий дизайн не может оставаться в рамках этой иллюзии второго дизайна и открыто признает, что любовь указывает на его — дизайна — границы.
Тоталитарные режимы, презиравшие потребности своих подданных, настаивали на любви к себе как альтернативе комфорта. Впрочем альтернативе противоречивой. Рабочие строившие Магнитогорск в знаменитом стихотворении Маяковского сами олицетворяют  принципиально анти-комфортный и анти-дизайнерский вариант существования, но строят —  и в этом коварство парадокса  — «город-сад», продукт мелкобуржуазной утопии английской провинции начала 20 века. Будучи выстроен, этот город сад с диалектической неумолимостью убивает любовь и омертвляет видимый рай  с его благополучием.
Антитезой этой несчастной диалектике оказывается судьба блудного сына или постоянной смены идеалов и постоянных отказов от того или иного проекта благополучия. Но в такой трактовке дизайн становится именно историей, именно процессом, в котором поиск себя есть поиск другого, и свое благо постоянно приносится в жертву благу другого.
Такой вариант не исключает индивидуации – ибо на сей раз исторически связанные судьбы своего я и другого раскрываются отнюдь не во всеобщих образах рая, социального прогресса, эротического восторга или технической силы, а в обнаружении своей ситуации в ее конкретной противоречивости.

Быт(ие) и Время

Казалось бы, что дизайн в таком случае стирается рефлексивной критикой. Но это не совсем так, как вся эта диалектика имеет смысл только в применении к активному возрасту человека. Ни детство, ни старость не могут строиться на этой гиперкритической конкретности индивидуальной рефлексии. И если для нее и необходима жертва – то это – жертва детству и старости. Другой в такой ситуации есть прежде всего – принадлежащий иной возрастной ситуации, оправдывающей позитивное дизайнерское обустройство жизни.
Но возраст не раса и не пол. Возраст  — удел каждого. И потому в драматургии дизайнерского самосознания человека он имеет дело не только с другими но и с самим собой как существом, переходящим границы возрастных периодов. Вырастание из детства и приятие старения и самой смерти оказываются граничными вехами, относительно которых и развертывается пограничное самосознание человека.
В какой степени эти пограничные состояния получат средовую и формальную артикуляцию и есть одна из проблем, которую наверняка будет решать Третий дизайн.
Но уже сейчас ясно, что по мере актуализации различий в ориентации на возрастные группы сам дизайн утратит присущий ему сегодня инфантилизм или культ молодежи. Игрушки для взрослых в дорогих магазинах, девушка как plaything и молодежные catwalks уйдут в почтенное прошлое.
Дизайнерское воплощение возраста – не только интерьер детской. Человек, взрослея начинает активно формировать свою среду и быть может одним из первых признаков взросления становится попытка подростка переставить мебель в комнате, перекрасить стены. Затем брак. Эротическое измерение дизайна выражается в значительности дизайнерской совместимости стилей жизни. Супружество проверяется отношением к интерьеру. Затем – все вплоть до «осени»жизни и замыкания человека в своей среде, заменяющей друзей и близких.

Роль дизайнера не сводится к консультациям и исследованию культурного и средового генофонда, проектирование остается основой дизайна, но дизайнер сохраняет свое право и на  поиск своей дизайнерской утопии. Третий дизайн не исключает функционирования предыдущих версий – первого и второго дизайна, хотя способ осуществления дизайнерской деятельности и самого дизайнерского мышления в системе трех синхронно действующих систем дизайна, конечно претерпевает трансформации.
Прежде всего возникает вопрос о коммуникации между дизайнером и его клиентами – потребителем и производителем,  и между тремя типами самого дизайна в дизайнерском сознании. Одним из возможных ответов на вопрос об этой коммуникации может быть указание на то, что коммуникация может осуществляться на уровне архетипов среды, как бы просвечивающих через проектные образы.
Эти архетипы не тождественны элементам культурно-средового фонда. Это  целостные образы, вокруг которых развертывается дискуссия или формируется конкретный проект.
Собственно ничего нового эти архетипы в третьем дизайне не дают, ведь и в первом и втором дизайне точно также конкретный образ вещи или фрагмент среды понимается и воспринимается с помощью того или иного архетипа, хотя это не всегда осознается. Вероятно специфика Третьего дизайна может заключаться только в том, что эти архетипы должны быть  высвечены рефлексией, поименованы и стать открытыми ориентирами мышления и коммуникации. Иными словами из подсознательной ориентации на архетипы дизайнерское мышление должно перейти к сознательному, рефлексивному их использованию и исследованию.
Разумеется, это не простая задача.

Пол и характер

Возраст и пол — физически независимые свойства человека, вопреки утопии дочери Томаса Манна, мечтавшей о том, чтобы в будущем в юности все были девушками, а в старости – мужчинами. Таким образом женщины обрели бы своего рода бессмертие, так как умирать бы им не пришлось. Впрочем они и так живут несколько дольше мужчин. Что же касается дизайна, то тут различия полов не всегда означают проявления мужского шовинизма. На catwalk мужчина смотрится довольно нелепо, а женщина очаровательно. Технический и военизированный дизайн иногда к лицу женщине, особенно амазонке, в ее агрессивном экстазе, но больше он подходит мужчинам.
Что же до косметики и уютных гостиных, то тут – царство жен.
Для нас важнее конечно не эти общепонятные свойства полов в дизайне, а различия их в отношении к индивидуации и конкретизации. Кажется, что мужчины в сфере дизайна и моды  менее чувствительны к индивидуации и скорее готовы носить некую форму, или стереотипно обустраивать свое жилище. Они склонны превращать свой дом не столько в зеркало своего своеобразия сколько в мастерскую избранного ремесла – кабинета или библиотеки. Поэтому для них актуальнее выюбор орудий труда, а не наряда. Женщина в гостиной и будуаре, напротив  выражает себя вовне, хоть и в модных, но всякий раз индивидуализированных формах.
Спортиная среда уравнивает пол, и вероятно в эжиом можно видеть истоки спорта в спартанской стихии равенства граждан и воинов.
Но вот если брать эти различия не абстрактно, а в отношении к возрасту, то тут можно, наверное, найти иные виды отношений. Способность и желания опередметить себя в среде формируется в ходе жизни и в связи с возрастными переменами ценностей.
Дети и тинейджеры обычно менее чувствительны к индивидуации – они склонны к модному идли иному социально апробированному конформизму. В зрелом возрасте и женщины и мужчины строят себя и свой мир в соотвествии с так или иначе представлоенным самообразом, своим личным проектом. В старости этот самообраз постепенно теряет проектность – ибо будущее сокращается. В пожилом возрасте индивидуальность выражается скорее в ретроспекции, но уже не в стиле «ретро» ( это все еще атрибут юности), а в реальной исторической ретроспективе.
Все эти отвлеченные рассуждения, разумеется, на практике обогащаются принадлежностью людей к той или иной социальной группе — имущественной, этнической, религиозной или идеологической, наконец к чисто эстетической приверженности тому или иному стилю и образу жизни. Но в аналитике индивидуации, то есть в контексте третьего дизайна все эти групповые признаки должны корректироваться исходя из пола и возраста – хотя последние тоже  оказываются только некоей координатной сеткой возможностей, а отнюдь не детерминантами конкретной реальностью. Их конкретизация может выявиться только исторически или – если угодно – генетически, если вкладывать в это слово не только исторические но и биологические особенности характера и психики.
Для третьего дизайна это важно поскольку в дизайнерском мышлении со временем, вероятно, все большую роль будет играть опыт моды, fashion дизайна, косметики, парфюмерии.
И соовтественно опыт работы с клиентами «второго» или «прекрасного» пола. Все эти слои и координаные сетки просвечивают в анализе реалистичности третьего дизайна,

Реализмы третьего дизайна

Тут весьма важна именно категория просвечивания, транспарантности, предполагающая многослойность дизайнерского образа. Мифологические архетипы составляют содержание одного из слоев, назовем его дистанцированным, а конкретные варианты проектных образов лежат близко, они как бы тактильно доступны воображению.
В соотношении этих слоев можно видеть и реадизм и  перспективизм дизайнерского мышления. Реализмом в данном случае я называю не меру подобия образа архетипу, а степень самой соотнесенности образа и архетипа в воображении и критическом мышлении.
В проектировании – в отличие от науки и искусства – реализм понимается  как уровень самосознания мышления, как самообладание проектной инициативой и  самосознание в коммуникации.
Все прочие формы коммуникации как то заражение, насилие, принуждение, очарование и соблазн следует отнести к практикуемым формам нереалистической стратегии и тактики дизайна. В первом и втором дизайне доминировали как раз эти нереалистические стратегии и можно надеяться, что Третий дизайн будет означать шаг навстречу проектному реализму.
Важность этого реализма задним числом будет принята и для первого и второго дизайна, но в них она как правило заслонялась социальным энтузиазмом, конформизмом, стремлением к социальному оправданию через апелляцию к мнению большинства или референтной группы. В индивидуирующем дизайне эти социально-культурные формы оправдания дизайнерской практики и дизайнерского воображения уже не достаточны. Конечно, к ним непременно будут обращаться и впредь, но абсолютного доверия они уже иметь не смогут и соответственно пропагандистские функции третьего дизайна будут значительно ослаблены.

На место этих пропагандистских функций может прийти привычная форма  индивидуального художественного высказывания. Репутация дизайнера будет складываться не только из оценки его культурно-средовой эрудиции и способности к анализу, не только его коммуникативными способностями , но и из демонстрации его образных инноваций.
Дизайнер может публиковать не только свои конкретные дизайнерские решения во всей их темпоральной сложности, но и экспонировать свои, так сказать, абстрактные видения, свои сны, свои индивидуальные конструкции.
Такая форма самовыражения дизайнера  создает  и второе понятие о реальности.
Ведь образ дизайнерской фантазии, если он будет ярким – необходимо должен быть оригинальным и следовательно индивидуальным для данного художника. Он несомненно будет выражать некоторую существенную реальность его существования и воображения. Такое понятие реальности близко к лакановскому. Это уже не реальность рефлексии дистанции между проектом и архетипом, это как раз реальность независимости образа от каких бы то ни было соотнесений, это реальность спонтанности.
Так что понятие реальности  развертывается в совокупность разных типов реальности, каждый из которых  необходим для нормальной ориентации и коммуникации, а следовательно для поддержания непрерывности и единства того жизненного мира, который творится и переживается в дизайне. 

Провинции и столицы

В числе следствий так понимаемого дизайнерского реализма нужно назвать и вклад в разрушение противопоставления провинции столице. Разрушение провинциализма обязано, разумеется, распространению средств связи и коммуникации. В потребительской культуре 20 столетия контраст между столицами и провинцией прочно сохранялся, как одно из проявлений безумных темпов технического прогресса, формирования столичных элит и центробежного распространения моды.
Новый проектный реализм внесет в эту картину существенные коррективы, так как ценностное превосходство технически совершенных и следовательно дорогих систем, как и роскоши, связанной с conspicuous consumption элит, уступит место многомерной сети персональных образов среды, в которой однозначное превосходство одного образа над другим если не потеряет смысл то, во всяком случае, значительно ослабеет.
Это, однако, не означает знаменитого “стирания граней” между городом и деревней, физическим и интеллектуальным трудом и тому подобных утопических перспектив тотального дизайна. Тут ведь, напротив,  грани артикулируются еще отчетливей. Стираются не грани и не формальные различия образов, а их ценности в шкалах потребительских ориентаций. В будущем “городской образ жизни” , уже и догнавший  деревенский по части “идиотизма”, может выступить наряду с провинциальным как совершенно ценностно равнозначный ориентир,  и выбор между ними будет определяться только типом индивидуальных мотивов. Равным образом сентиментальное восприятие “деревенского быта”, и соответствующие течения в литературе и искусстве тоже утратят свою ностальгическую прелесть.
Стоящий за этими метаморфозами ценностей “индивидуализм”  мало общего имеет с пресловутым “буржуазным” или даже “мелкобуржуазным” индивидуализмом, равно как и с пролетарским коллективизмом, так как нельзя забывать, что удар по коллективизму нанес не индивидуализм, а массовая культура с ее конформизмом, а индивидуализм, о котором мы здесь толкуем в связи с Третьим дизайном, как раз и противостоит массовой культуре как исторически отживающему феномену и потому именно он оказывается в каком-то смысле по ту же сторону демаркационной линии  ценностей, что и коллективизм.
Этим конечно сама судьба коллективизма и будущих коллективов никак не выясняется, а лишь
формулируется как проблема, входить в обсуждение которой, здесь, конечно, не место.

Герметическая революция

Однако отчасти этой темы – касающейся соотношения индивидуации и коллективизма – необходимо коснуться уже сейчас. При этом мы будем опираться на категорию космоса, которая ведь в дизайне выступает и в качестве основы косметики. Технический энтузиазм первого дизайна имел одно поначалу незаметное, но затем сделавшееся решающим следствие. Он обострил, сфокусировал мировоззрение на вещи так, что позволил увидеть не просто красоту, но космическую существенность и субстанциальность любого технического объекта, далеко не обьязательно самого прогрессивного или передового. Наряду с образцами вещей «космической» эры, постепенно входившей в бытовой обиход, эстетически значимыми оказались все архаические технические предметы, принадлежащие эпохе раннего индустриализма и даже более старые, вплоть до археологических. Археология индустрии стала занимать людей не только в познавательном, историческом, но и в эстетическом отношении. Так постепаенно формировалась тяга к ретро и вообще технической археологии, подтолкнувшая на создание множества технических музеев.
Тут важна именно мировоззренческая оптика,  расширившаяся в связи с интересом к прогрессу, максимальным и характерным проявлением которого стала в середине прошлого века космическая техника, но   открывшая человеку не только всю историю технологической эволюции, но и показавшая сам космос с иной стороны,  уже не только как физический и астрономический, но и как древний философский и мифологический космос.
Здесь полезно заметить, как вызванная к жизни техническим энтузиазмом научная фантастика довольно скоро усвоила себе ироническую рефлексию, отчего  сверхсовершенные технические возможности стали изображаться в насмешливо карикатурном, и иронически устрашающем виде инопланетян,  «ЕТ».
Центральным для этой фантазии стал образ марсианина, противопоставленный образу человека – как технически оснащенный монстр. Именно эта наивная и лубочная фантастика позволяет нам со всей очевидностью говорить о повороте от «космоса» научно-технического к «космосу» культурно-антропологическому. В последнем же мы немедленно сталкиваемся с его раздвоением на «макро» и «микро» масштабы.
В принципе индивидуации подлежат оба, но исторически именно микрокосмос становится прототипом всякой индивидуации и именно через него человек получает совеобразный путь к синтезу масштабов бытия. « Наверху как и внизу», — это положение Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста становится методологическим принципом совпадения противоположностей и зерном диалектического мировоззрения.
Оно имеет самое непосредственое отношение к перспективам дизайнерского мировоззрения. Вне какой-либо связи с оккультными или магическими притязаниями. Речь о другом. Полагая микрокосм тождественным макрокосму, мы тем самым принимаем ценность индиви

Краткий очерк истории развития деревообработки в Словении

Кратким очерком истории развития деревообработки и применении дерева в материальной культуре Словении мы хотели бы инициировать рассказы о самых разных материалах, которыми оперирует вещный мир, где демиургом выступает дизайнер.

Если справедливо утверждение, что камень был первым материалом, обработка которого при изготовлении простейших орудий и оружия сыграла важную роль в эволюции первобытного человека от Homo habilisa (человек умелый) до Homo sapiensa (человек разумный), то оно в полной мере относится и к древесине. Деревянные предметы первобытного общества из-за хрупкости самого материала не сохранились, иначе бы в фильме Стэнли Кубрика «Космическая Одиссея 2001 года» в руках приматов оказались бы вместо кости деревянные палки, которые в качестве продолжения руки создавали преимущество при столкновении с противником. После того, как произошёл скачок первобытного человека к использованию орудий, можно говорить о переходе к новой форме существования, отметил немецкий теоретик культуры и медиатехнологий Вилем Флюссер в своей работе «О положении вещей: Философия дизайна». Тогда-то и начался процесс отхода от естественной среды. На нашем пути возникает культура, которая, с одной стороны, защищает, с другой, связывает по рукам и ногам, поскольку пути назад больше нет. Все, что произошло затем, – произвольное или сознательное преобразование окружающей среды, а заодно и нас самих. Каждый раз преобразования окружающей среды сопровождались изменениями человека, знаменуя собой очередную ступень развития. Все это (во всяком случае изначально) было вызвано основным стремлением к более высокому качеству жизни.

В этом контексте перехода первобытного человека к использованию орудий дизайн (в широком понимании, всё, что нас окружает, будь то видимые или невидимые преобразования) является одним из ключевых факторов формирования современного человека, хотим мы этого или нет. Именно по окружающим нас в быту предметам мы и поныне определяем ступень развития человеческой цивилизации. Однако, вернёмся к дереву: начиная с самых истоков, оно было неотъемлемой частью нашего существования. Самая примитивная обработка древесины для изготовления простейших предметов домашней утвари, которые получались путем долбления массивных частей дерева, использование дерева для изготовления рукояток для разного рода орудий и даже средств передвижения — плотов. Первые поселенцы на территории современной Словении научились успешно обрабатывать древесину, используя природные особенности местности, богатой лесами.

Поселение на сваях в Любляне Фото: Грегор Бабич, Mузей и галереи города Любляны

Первые первобытные поселения на сваях (частично деревянных хижин, построенных на деревянных сваях) сконструированы для местности, постоянно или временно находившейся под водой. Они относятся к эпохе раннего каменного и железного веков. На заболоченных окраинах Люблянского барья было найдено около сорока поселений на сваях, относящихся к V и II тысячетелию до н.э. Среди самых значительных находок предметов быта первобытного человека, несомненно, барьянское деревянное колесо, которое насчитывает 5200 лет и является чрезвычайно важным свидетельством уровня развития деревообработки.

Деревянное колесо с осью Фото: Maтевж Патерностер, Mузей и галереи города Любляны

Барьянское колесо

По мнению специалистов проекта «Старейшее в мире деревянное колесо с осью», находка представляет собой часть доисторического двухколесного воза – cize. «Найденное колесо состоит из двух пластин ясеня, соединённых четырьмя дубовыми скобами, с отверстием посередине, куда вставлялась дубовая ось. Выбор породы дерева был неслучайным, поскольку древесина ясеня, росшего в округе, была упругая и прочная». Уже из этого краткого описания можно сделать вывод о продуманном подходе и шаге вперёд к новой ступени развития. Колесо говорит о переходе от бортничества к сознательному земледелию и животноводству. В плане продуманности стоит отдельно сказать и о выборе материала, совершенстве самой конструкции (в сочетании с работой) и, конечно, о понимании функциональности формы изделия. Всё перечисленное и поныне является основным критерием качества дизайна.

От традиции прикладных ремесел к современному дизайну

Характерной чертой развития прикладных ремесел деревообработки является их развитие во всех областях Словении. Янез Богатай в своей книге «Жемчужины Словении» выделяет два региона Словении, где получили особое развитие связанные с деревообработкой древесины ремесла: долина Рибницы и Кочевье, а также отдельные районы региона Нотраньска. Жители этих мест уже с 1492 года имели разрешение цесаря на торговлю изделиями из древесины, изготовленными вручную и известными как «сухой товар». Наряду с наиболее популярными деревянными изделиями – такими, как ложки и черпаки, – изготавливаются также предметы домашней утвари широкого назначения – от мисок, посуды, шкатулок, крынок, ёмкостей для хранения до деревянных кровельных перекрытий. Среди массивных предметов, прежде всего, стоит сказать о сундуках и стульях. Высшими достижениями прикладного творчества является создание струнных музыкальных инструментов – гуслей. Первые струнные инструменты появились уже в 1750 году, среди самых известных мастеров можно назвать имя гусляра Вилима Демшара, который до Второй мировой войны изготавливал струнные музыкальные инструменты.

Профессиональный дизайн изделий из древесины

После Второй мировой войны и взятого курса на индустриализацию общества впервые открылась возможность для профессиональных занятий промышленным дизайном. Одним из пионеров в этой области является Нико Краль, который уже за первый год профессиональных занятий на базе завода «Стол» сумел основать осенью 1952 года первый в Югославии отдел по дизайну и наладить выпуск ставшего сегодня культовым прототипа кресла «Рекс».

Кресло «Рекс», «Стул 4455». Фото: Домен Пал, из собрания Музея архитектуры и дизайна 

Уже этот первый опыт дает представление о художественной концепции дизайна Краля, которая сводилась к тому, чтобы сделать доступными для каждого качественные изделия, созданные в результате технологических инноваций. То же можно сказать о всех его и поныне известных изделиях, среди которых следует назвать «стул 4455» и «стул Lupina» (Скорлупа). После ухода Краля его дело на заводе «Стол» по креативному и качественному дизайну продолжил Бранко Уршич. Примером удачного дизайнерского решения является мебельная серия «L», которая была появилась в 1981-1983 гг.

Мебельная система «L». Фото: Янез Калишник, из собрания Музея архитектуры и дизайна.

60-е годы ХХ века были отмечены появлением серии оригинальных светильников «NKVFV», которые создали Нивес Калин Веховар и Франц Веховар. При создании светильников использовался шпон сосны и клена, «…в стремлении с помощью освещения зонировать помещения, придавая им особый настрой». Архитектор Грега Кошак также отметил, что им это удалось благодаря продуманному выбору материала и дизайна. «Гнутый шпон хорошо уравновешивает перепады температур и позволяет использовать его для того, чтобы подчеркнуть структуру дерева».

Серия светильников «NKVFV» Фото: Янез Калишник, из собрания Музея архитектуры и дизайна.

Преимущества древесины хорошо понимал и использовал также дизайнер Серджио Гоббо. В 1975 г. Комитет выставки-ярмарки игрушек в г. Ульме (Германия) признал его деревянные игрушки лучшими в Европе. Производство многочисленных серийных деревянных игрушек (кораблики, сборные городки и наборы «Ciciban» для малышей) в 70-е годы ХХ века было запущено им в компаниях «Ciciban» и «Mehanotehnika».

Серия игрушек из дерева Фото: Шпела Хабич, из собрания Музея архитектуры и дизайна

В этот период в словенской мебельной индустрии («Meblo», «Slovenijales», «Stol», «Brest», «Alples\») появилось много дизайнеров. Среди них (по числу полученных наград на биеннале промышленного дизайна) можно назвать такие имена как: Биба Берток, Ладо Эрцегович, Лерка Финжгар, Maрьян Гашпершич, Aника Логар, Toне Погачник и Душан Уршич. Детская кроватка «Наташа», 1974 г., автором которой является дизайнер Биба Берток, на состоявшемся в 2013 году Месячнике дизайна была внесена в собрание непреходящих дизайнерских творений. Речь идёт о простом, на первый взгляд, решении, когда путем регулировки уровня днища кроватки, её можно трансформировать, используя как колыбель, кроватку и манеж и превращая в многофункциональный предмет, который послужит не один год.

Детская кроватка «Наташа» Фото: из собрания Музея архитектуры и дизайна

Современный словенский дизайн из дерева

Вопреки мощной традиции дизайна и наличия природных ресурсов, после обретения Республикой Словенией независимости большинство перечисленных выше компаний прекратили свое существование. Тем не менее, это не исчерпало дизайнерского потенциала. Mладшее поколение словенских дизайнеров, получивших образование уже в независимой Словении, продолжает традиции – будь то исконное прикладное искусство, или путь совершенствования образцов современного дизайна, или совсем новые решения в области продуманного и осмысленного использования дерева или его производных, – каждый раз вновь раздвигая горизонты для грядущих поколений.

Текст: © Барбара Предан

Благодарим за предоставленные материалы Барбару Предан.

Фоторепортаж открытия выставки «Дерево25» в выставочном зал Конюшенного корпуса на Елагином острове.

Из истории текстильного декора в интерьере

Еще древние римляне взяли в привычку завешивать кровати полупрозрачной тканью. В то время это была скорее необходимость, защищающая отдыхающих от назойливых насекомых в жаркое время. Скромный полог над кроватью в Средневековье стал трансформироваться в более богатый балдахин. Данная конструкция представляет собой громоздкое сооружение, которое окружает кровать со всех сторон. В местах не таких жарких как Италия, плотные балдахины использовали с целью защиты от холода.

Балдахины получили распространение в привычном обиходе не только богатых и обеспеченных людей. Однако во дворцах и поместьях на роскошные ткани тратилось немало денег, их вручную расшивали золотыми нитями и прочими украшениями, а вот простые крестьяне изготовляли балдахины из более дешевых и доступных материалов. Обычный ремесленник, как правило, имел всего одну, но довольно широкую, кровать в доме. На ней спала вся семья простолюдина, в том числе и его дети.

Наибольшую популярность в мировой истории получило ложе дочери английского Генриха VIII «королевы-девственицы» Елизаветы. Был подписан в 1581 году специальный указ, согласно которому августейшая особа должна отдыхать на ложе с резного орехового дерева, украшенного золотом. Особое внимание отводилось балдахину над драгоценной кроватью. Он был не менее роскошным и был собран их бархата, серебряной парчи и тафты. Его кромку оббивали серебряной, золотой и шелковой бахромой. Каждый шов был укрыт за шнуром, покрытым золотом или серебром. Сам еже шнур крепился на специальных золотых и серебряных пуговицах и петлях. Для верха всей конструкции покупался в Брюгге специальный малиновый атлас, который украшался большими плюмажами шерстью. Каждый плюмаж имел по несколько страусовых разноцветных перьев, крепящихся золотыми булавками. Внутренняя часть балдахина также имела неотразимый вид и была отделана ярко-оранжевым атласом с венецианским золотым шитьем, а также с цветными вставками из шелка, драгоценной бахромой и серебряными булавками. Такой балдахин был действительно достоин королевской семьи!

Нельзя не взять во внимание еще одного короля, привыкшего ни в чем не отказывать себе. Это «король-солнце» Франции Людовик XIV. Он любил устраивать приемы придворных и гостей поместья в своей спальне. Король принимал толпы людей лежа на роскошной кровати с дорогим балдахином.

Оставил свой след в истории великий французский декоратор Даниэль Маро. Он стал известен благодаря созданию действительно роскошных балдахинов для кроватей. Дизайнер того времени использовал в своих работах огромные полотна ткани, которые украшались кистями, перьями птиц и различными оборками. Такие изделия служили не только для защиты от холода и других практичных целей. Такие роскошные приспособления уже несли некую эстетическую ценность и нагрузку. В то же время, убранство балдахина говорило о богатстве и статусе своего хозяина.

Маро стал и дальше воплощать свои идеи в жизнь. После они твердо укоренились в мебельном производстве и искусстве. Даже сейчас придуманные им мотивы используются для украшения спинок диванов и кроватей, но уже в более элегантном и упрощенном виде.

Каталог деревянных светильников ручной работы с ценами

Дизайнерские светильники из массива дерева ручной работы

Натуральные природные материалы в интерьере, не только дань моде – это потребность человека быть естественнее, получать от природы положительную энергию. В домашнем декоре светильник из дерева, идеальное дополнение ко всем видам стиля. Податливая в руках мастера древесина, позволяет создать легкие резные люстры, массивные настенные бра, причудливой и геометрической формы ночники, ажурные подвесные светильники.

Деревянные светильники в интерьере

Для загородных домов, городских квартир и зон отдыха дизайнеры все чаще выбирают осветительные приборы из дерева. Наши светильники уместны в любой обстановке и им везде найдется достойное место.

Линейные светильники с LED

Светильники с LED для офисных помещений, напольные торшеры для комнат, ночники из дерева с покрытием итальянским маслом, удачно впишутся в вычурное барокко или изысканный минималистический интерьер.

Рассмотрим 3 основных стиля:

Лофт

– незамысловатые формы и текстура подвесных, настенных, переносных светильников дополнят обстановку, подчеркнут детали, ведь все должно быть просто и натурально. Для размещения деревянных светильников в стилистике «лофт» отлично подойдут: гостиная, зал, сауна, бассейн, беседка.

Хай тек

– использование хрома, стекла и пластика уходит в прошлое, лучше экологически чистых материалов не найти. Наличие точечных деревянных светильников, шаров, люстр, торшеров на дистанционном управлении, потолочных спотов строго расположенных по схеме – все соответствует стилистике «хай тек», удобно и практично. Модели, выполненные из натурального дерева, преобразят кухню, осветят бассейн, а будучи встроены в пространство спальни, послужат ночниками.

Деревенский (кантри, прованс)

– теплота, присущая этому стилю достигается мягкой, но хорошей освещенностью помещения. Поэтому стоит выбирать светильники с меньшим тепловыделением, с большой мощностью. На декорированных деревянными балками потолках, наши люстры из красивых пород натурального дерева (дуб, ясень, клён, береза) смотрятся особенно интересно. Светодиодная лента с немецкими диодами Osram на деревянных светильниках выглядит, как лучики солнца. Переносные прикроватные лампы, настенные бра, светильники в которых видна природная структура дерева, придадут детской комнате покой, защищенность и уют.

Преимущества деревянных светильникиов и выбор

Деревянным светильникам насчитывается миллионы лет, вначале это была горящая палка в руках первобытного человека, затем факел, позже подсвечники и канделябры. С веками они усовершенствовались, современные модели практически не имеют недостатков, а большой выбор изделий сделали их доступными по цене.

Плюсы наших светильников заключаются в следующем:

• ручная работа и изготовление под конкретный заказ

• функциональность во всех помещениях

• используются только натуральные породы дерева

• покрытие натуральным маслом из Италии, колеровка на выбор

• оригинальность и актуальность

• изысканность, богатый внешний вид

На сайте представлен большой выбор для заказа деревянных светильников с дистанционным управлением, напольные и переносные лампы, торшеры, подвесные люстры, настенные бра. В каталоге только оригинальные изделия от нас, официального производителя из Республики Беларусь. Качество, доставку в установленные сроки и низкие цены – гарантируем.

Наличие деревянных светильников в интерьере способно преобразить любой декор, они бывают элегантными, массивными, узкими и изогнутыми, тонкими и изящными,  в зависимости от выбранного вами стиля. Абсолютно точно одно: они будут уникальными. Мы не можем повторить в точности каждый наш светильник, потому что и природа никогда не повторяется. Каждое её творение похоже, но не уникально, а последующее чуть-чуть лучше. Так и наши светильники, они могут быть очень похожи, но каждый последующий все-таки чуточку лучше.

Внук Отто Бадера передал владимирскому музею документы и фото из личного архива о раскопках Сунгиря

Среди экспонатов, переданных внуком Отто Бадера главному музею Владимирской области, — карты раскопок с пометками известного археолога, негативы и фотографии, рисунки и стихи, созданные участниками раскопок

Владимиро-Суздальский музей-заповедник готовит масштабную выставку, посвященную Сунгирю. Ценным подарком для музейщиков стали вещи из домашнего архива руководителя сунгирских раскопок и исследователя стоянки первобытного человека Отто Николаевича Бадера — их музею передал внук известного археолога.

Андрей Бадер передал в главный музей Владимирской области документы, карты и большое количество фотографий, слайдов и негативов, которые могут не только рассказать о профессиональной работе археологов, работавших на раскопках, но и об их быте и развлечениях. В частности, особого внимания заслуживает «сунгирский» фольклор.

«Мы рады были покопаться в семейном архиве. Все интересное, что нашли, мы передали в музей Владимира навсегда, надеемся, что они будут полезны музею и жителям. Самое ценное — планы раскопок, которые делались профессионально в 60-70-е годы, когда Отто Николаевич активно копал Сунгирь, были большие экспедиции каждое лето.

Для меня самое интересное — это «сунгирский» фольклор. Потому что жили в палатках, во Владимире нередко бывал дождь, и жить было не так легко, поэтому жизнь украшали разными способами . В частности, много пели, сидели у костра, рассказывали истории и писали. Тогда на раскопках был очень образованный народ, они знали и помнили много песен наизусть, и на известные мотивы писали свои песни. Вот и есть несколько таких песен, авторы которых неизвестны, — это «сунгирский» фольклор. Мы передали их в музей с целью придать экспозиции о Сунгире человеческое измерение.

Родственники очень много рассказывали о раскопках, я сам бывал там с детства, пытался помогать. Это было прекрасное время, потому что было много увлеченных людей, множество людей вокруг музея, Сунгиря — приезжали на раскопки в свой отпуск. Не все из них были археологами, археологов не так много на свете, но много энтузиастов. Были студенты на практике, были люди, которые приезжали в отпуск, вместо того, чтобы ехать к Черному морю, — приезжали на Сунгирь копать. Была очень хорошая обстановка, чтобы отвлечься от обычной рутины: издавали стенгазету, читали лекции друг другу, они жили на раскопках великолепной полной жизнью», — поделился Андрей Бадер.

Гендиректор Владимиро-Суздальского музея-заповедника Светлана Мельникова отметила, что с передачей документов в музее начнётся новый этап работы. Мельникова подчеркнула, что в музее мечтают создать постоянную экспозицию, посвященную Сунгирю, чтобы достойно увековечить это мировое открытие:

«Часто музей сравнивают с айсбергом. То, что мы показываем в наших экспозициях, это малая часть того, что хранит музей. За каждой экспозицией огромная исследовательская работа. Случилось так, что мы смогли выйти на прямой контакт с человеком, который имеет непосредственное отношение к этой истории — внук Отто Николаевича Бадера. Он на удивление быстро откликнулся. Мы готовимся к большой экспозиции, которая расскажет об открытии стоянки Сунгирь, о том, какое значение она имеет в мировой археологии. Не прошло и недели, нам привезли обширнейший научный материал — планы раскопок, слайды и многое другое. Нужно это изучать, систематизировать. Я не удивлюсь, если найдутся особенные вещи, которые даже смогут изменить наполнение музейной экспозиции.

Мы бы хотели иметь стационарную экспозицию о стоянке Сунгирь, потому что это мировое открытие, у которого должна быть достойная презентация. Она не менее значима для мировой истории, чем наши памятники».

Самые яркие события дня — в инстаграме Зебра ТВ.

ДРЕВНИХ КУЛЬТУР ЧЕЛОВЕКА ЯВЛЯЮТСЯ В СЛОЖНОЙ ФОРМЕ

Физические и культурные антропологи повсеместно подтверждают уникальность человека. Все культуры и народы задают в той или иной степени четыре основных вопроса жизни: Кто я? Откуда я взялся? Какая у меня здесь цель? Куда я иду?

Ричард Лики обращается к богословскому вопросу о всеобщей неопределенности относительно того, откуда мы пришли. Он пишет, что «желание устранить эту неопределенность действительно очень сильно: это то, что великий теолог Пауль Тиллих назвал« высшей заботой ».Мы продолжаем улавливать дух того, что он говорит:

Люди обладают множеством необычных характеристик, не последней из которых является сильное любопытство по поводу наших отношений с окружающим миром. Мы смотрим на многих животных, с которыми мы живем на нашей планете, и спрашиваем, что отличает нас от них. Мы задаемся вопросом, есть ли другие живые миры, разбросанные по всей вселенной. Философская мысль на протяжении веков отражает навязчивую идею о том, что значит быть человеком.

То, что мы способны думать о нашем происхождении, а также о мире и вселенной вокруг нас, довольно поучительно. Это внутреннее качество человека является универсальным опытом, и все указывает на то, что это качество в человеке всегда существовало с тех пор, как человек был человеком. Национальное географическое общество опубликовало обширный культурный атлас древнего мира под названием «Народы и места прошлого». На странице 8 редакторы комментируют, что «истоки комплексного мышления уходят далеко в прошлое.1

---

Классификация

Несмотря на культурные, географические и расовые различия, представители человеческого рода обладают фундаментальным физиологическим, психологическим и духовным единством. Хотя он является частью природы, он отличается от всей природы. Стандартная классификация помещает его следующим образом:

  PHYLUM   Chordata  (хордовые)
    ПОДФИЛУМ   Позвоночные  (позвоночные)
      КЛАСС   Млекопитающие  (млекопитающие)
        ПОДКЛАСС   Eutheria  (плацентарные млекопитающие)
          ЗАКАЗ   Приматы 
            SUBORDER   Anthropoidea  (высшие приматы)
              SUPERFAMILY   Hominoidea  (гоминоиды)
                СЕМЕЙСТВО   Гоминиды  (гоминиды)
                  РОД   Homo  (мужчина)
                    ВИД   Homo sapiens  (человек разумный)
                      ПОДВИДЫ   Homo sapiens sapiens  (современный разумный человек) 

Внутренняя уникальность человека подтверждена во всех культурах и во всех историях.Все письменные записи отражают это согласованное мнение, даже эволюционные публикации:

Человек отличается от всех других животных во многих отношениях, таких как его постоянно прямая осанка, размер и функции его мозга, а также его образ жизни в обществе. Он также единственное существо, способное к сознательному действию, работе, производству и управлению самой природой с полезной целью. … Способность человека создавать вторичную среду посредством своей культуры отделяет его от других животных…. Он изменил свои условия и себя непрерывной, целенаправленной и сознательно направленной деятельностью; это в конечном итоге привело к высшим формам науки и искусства. культура и цивилизация.2

В том же тексте представлены основные данные, показывающие основные анатомические особенности, отличающие человека от всех других животных:

• У человека черепная часть головы больше лицевой, а высокая черепная коробка образует выпуклый лоб.Дуга челюсти короткая, подковообразная, в ней нет места для клыков; клыки похожи на резцы, они не выступают за другие зубы и имеют лишь небольшие различия в размерах, связанные с полом. Премоляры — это «стачивающие» зубы, и третий премоляр, в частности, утратил какие-либо следы своей примитивной режущей функции. Глаза способны к черно-белому и цветному зрению. Наружная часть уха оканчивается мочкой и имеет закрученный край Носовые кости выступают из лица и соединяются вместе, как крыша…. Слизистая оболочка покрывает внешнюю сторону губ на значительном расстоянии, а верхняя губа имеет бороздку в центре.
• Человеческий мозг в несколько раз больше, чем у человекообразных обезьян, и тяжелее по сравнению с массой тела. Образование большого количества извилин увеличило поверхность мозга примерно до двух квадратных метров; и структура ткани головного мозга также более сложна.
• Позвоночник имеет два S-образных изгиба и приспособление к вертикальному положению.
• Таз широкий и несет на себе весь вес туловища, распределяя давление на нижние конечности.
• Руки подвижны, и им не хватает весовой нагрузки, присущей человекообразным обезьянам. Освобождение рук от их функции опорно-двигательного аппарата делает их доступными для использования в других целях, первоначально, вероятно, пищевой сбор и проведение, но потом весь спектр деятельности человека. У человеческой руки хорошо развит большой палец, очень большой по сравнению с пальцами, и рука приспособлена для высокоточного захвата предметов.
• Ноги очень длинные по отношению к туловищу и приспособлены для того, чтобы выдерживать полную массу тела. Стопа имеет продольный и боковой свод для смягчения ударов о землю. Большая часть нагрузки во время ходьбы приходится на большой палец ноги, который у человека не расходится, а параллелен другим пальцам. Кроме того, это самый прочный из пяти пальцев.

фс

Этот список можно свести к двум основным характеристикам, уникальным для человека: его большой череп и размер мозга со всеми связанными с ним особенностями, а также тот факт, что он ходит прямо на двух ногах.

… Исключительное положение человека в природе и различия между человеком и животными также связаны с другими разработками человеческого мозга. Человек видит не лучше птиц, и есть много видов, которые превосходят его по скорости, силе, слуху и обонянию. Однако, в отличие от животных, человек может жить в любом климате и в любых условиях, он может проникать в глубины Земли, взбираться на самые высокие горы и выходить в космос; он освоил использование огня и узнал все об атоме и о том, как управлять им — все в результате развития своего мозга и использования рук.

С тех пор, как человек впервые появился на свет, его наиболее важной и важной деятельностью была работа, то есть деятельность с определенной целью, чего не существует среди животных. Работа — настоящая прерогатива человечества. … Большинство действий животных инстинктивны (хотя некоторым можно научиться), но только человек сознательно изменяет свою работу в соответствии со своими потребностями и в то же время изменяет свою физическую и умственную активность и делает себя хозяином своего окружения.Животные влияют на природу просто тем, что существуют в ней, например, перемещаясь в ней и питаясь ее продуктами, но человек своей работой оказывает гораздо большее влияние на природу и оставляет за собой следы своей деятельности. Когда вымирают животные. природа остается в основном неизменной, тогда как каждое человеческое поколение оставляет после себя конкретные напоминания о своей трудовой деятельности3.

---

Навыки древнего « первобытного » человека

Именно эта внутренняя уникальность человека представляет для нас такой жизненный интерес.После более чем столетия попыток практически всех наших современных схоластических институтов сформировать переходный мост между человеком и низшими приматами, человек остается уникальным во всех контекстах, как примитивных, так и высокоразвитых. Н.Ф. Эшли Монтегю показывает, что «первобытный» человек существенно не отличается от сложных человеческих культур. Поистине большое мастерство проявляется в их рисовании, резьбе, ткачестве и гончарном производстве. Их музыка сопровождается сложной и тонкой ритмической структурой, хотя мы можем не ценить ее, потому что наши уши настроены на наши собственные представления о мелодии и гармонии.Утонченность культуры людей каменного века, живших несколько тысяч лет назад, выгодно отличается от культуры многих передовых «примитивных» племен сегодня. В этих культурах, как и во всех культурах живых людей, преобладает вера в сверхъестественное и в жизнь после смерти.

С помощью соответствующих процедур тестирования было обнаружено, что интеллект современных примитивных народов приближается к нашему. Антропологи соглашаются, что этот интеллект и наличие человеческой культуры отличают человека от всех животных.В первую очередь лингвистический интеллект находится в списке приоритетных. Лингвистические коммуникативные навыки свидетельствуют о высшем интеллекте даже в высших цивилизациях. «Дело в том, что многие« примитивные »языки не более примитивны, чем большая часть остальной культуры; действительно, они часто намного сложнее и эффективнее, чем языки так называемых высших цивилизаций». 4

Навыки древнего первобытного человека недавно подверглись практической проверке.Согласно отчету журнала Science от 10 января 1986 года, археолог Николас Тот исследовал и копировал орудия древнего человека. Его поиски привели его к древнейшим из известных оружейных стоянок древнего человека. Эти места в Восточной Африке стандартно датируются двумя миллионами лет назад.

После исследования чешуек и ядер Тот начал изучать детали самих крошек, которые все еще показывают образцы ударов, которые их создали. Затем археолог начал откалывать свои собственные инструменты, чтобы понять, как были сделаны эти древние инструменты.Затем он отметил, что человек «два миллиона лет назад» умело создал ряд инструментов, которые с помощью методов эволюционного датирования «неотличимы» от участков на полмиллиона лет моложе. Даже участки, которым всего «10 000 лет», «очевидно. «продукты современного человека», не демонстрируют «большей навязанности произвольной формы», чем памятники «возрастом два миллиона лет». Тот изображает «двухмиллионных лет» предков человека гораздо более современными и разумнее, чем считалось ранее. Образец их работы, изготовления и износа каменных орудий приводит Тота к выводу, что древний человек действовал со значительным умением и планированием.

---

Следы Лаэтоли

Рис. 1. Контурные линии в следе Лаэтоли

В этой диссертационной работе утверждается, что древний человек действительно обладал интеллектом и навыками, сопоставимыми с современным человеком; Фактически, здесь действительно присутствовал человек, столь же искушенный и компетентный, как современный человек. На сцене появляется древний человек способный и грамотный. В оригинальной работе, выполненной для этого исследования, сотрудник Майкл Реддик провел сложное калиброванное измерение 1/1000 дюйма наиболее хорошо сохранившегося небольшого следа «гоминида», обнаруженного Мэри Лики в Лаэтоли в Восточной Африке.

Рис. 2. АРХИВНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ в следе Лаэтоли

Эти оригинальные измерения были сделаны на сертифицированном твердом слепке следа Лаэтоли. После проведения измерений размеров «X», «Y» «Z» данные были сгенерированы компьютером, чтобы показать калиброванное воспроизведение отпечатка. На этом воспроизведении следа показаны черты, которые можно увидеть исключительно на следе человека разумного. Эти функции:

• (1) пяточная кость (пятка),
• (2) поперечная дуга,
• (3) боковая сторона продольной арки,
• (4) медиальная сторона продольной дуги,
• (5) основание пятой плюсневой кости,
• (6) первая фаланга (большой палец),
• (7) желоб фаланг (цифры 2-5) и
• (8) зон развесовки.

Эти зоны распределения веса соответствуют исключительно и исключительно человечеству. К ним относятся: (1) пяточная часть пяточной кости как первая область вдавления при передвижении человека вперед, (2) область бокового фланца вдоль внешней стороны стопы по направлению к мизинцу, вторая зона передачи вдавления при передвижении человека вперед, и (3) сечение большого пальца стопы вдоль внутренней стороны стопы, третья область передачи впечатления при движении человека вперед. Эти области распределения веса указывают на то, что человек, оставивший следы, был не гоминидом, а настоящим Homo sapien.Смысл этого исследования состоит в том, что полностью развитый человек присутствовал в древности.

Хотя понятно, что человек классифицируется в СУПЕРСЕМЕЙСТВО Hominoidea (гоминоиды) и СЕМЕЙСТВО Hominidae (гоминиды), цель данного обсуждения состоит в том, чтобы прояснить, что в Лаэтоли указывается не просто развивающийся человек, а полностью развитый человек, Homo sapiens. Если полностью развитый человек присутствовал вместе с домашней птицей и другими современными млекопитающими в литифицированном пепле Лаэтоли, то эволюционная парадигма снова лишена существенных предшественников, столь необходимых для стандартной антропологической позиции человека.

Ключевые недостающие звенья недоступны для объяснения внезапного появления человека в начале палеонтологической летописи, так же как ключевые недостающие звенья недоступны для объяснения внезапного появления человека в начале летописи окаменелостей. Исследования последних тридцати лет только усилили всеобщее разочарование в связи с постоянным обнаружением этих неожиданных неожиданных появлений сложных форм жизни в начале кембрийского периода палеозойской эры, наряду с другими такими сложными формами жизни, появляющимися по всей геологической колонке.Бывший U.C.L.A. профессор геологии, Х.С. Лэдд говорил о пропавшей цепи. «Большинство палеонтологов сегодня мало думают об ископаемых породах старше кембрия, игнорируя, таким образом, самое важное недостающее звено из всех. Действительно, недостающие докембрийские летописи нельзя должным образом назвать связующим звеном, поскольку на самом деле они составляют около девяти десятых цепочка жизни: первые девять десятых ». 5

В этой диссертации обращается к внезапному появлению человека в древние времена.Юджин Дюбуа обнаружил два человеческих черепа на том же геологическом уровне, что и череп питекантропа. Он, конечно же, закопал эти черепа под полом своего дома в Голландии. Философское, эмоциональное предубеждение часто практиковалось в жертву научным исследованиям. Эверетт К. Олсен, который занимал должность профессора геологии в Чикагском университете, писал, что «… интенсивный, часто эмоциональный поиск предков человека, несомненно, имеет разноцветные интерпретации» 6. Эта эмоциональная предвзятость непростительна, если она в факт игнорирует или скрывает от жильцов применимые доказательства.

Похоже, что академическая приверженность стандартной эволюционной интерпретации упустила из виду применимые свидетельства. Между 1860 и 1880 годами в Италии в плиоценовых породах был обнаружен современный человеческий череп (так называемый череп Кастенодоло). Этот череп не был включен в академическое восхождение человека, потому что камни были слишком старыми. Череп Олмо был найден в Италии в 1863 году в скалах плиоцена. Его проигнорировали по тем же причинам. В марте 1973 года в журнале Nature была опубликована статья, в которой говорилось, что антрополог Брайан Паттерсон обнаружил часть правой стороны нижней челюсти гоминида с одним прикрепленным коренным зубом.Окаменелость выглядела вполне человечной. Используя методы датирования калий-аргоном и датирование окаменелостей соседней фауны, нижней челюсти был присвоен возраст 5,5 миллиона лет. Антрополог Дональд Йохансон обнаружил кости ноги, ступни, кисти и челюсти человека в Хадаре и датировал их возрастом 3,25 миллиона лет назад (старше Люси). Он назвал их: «сверхъестественное сходство с нашими … поразительно похожее … поразительно похожее». 7 Б. Вуд рассказывает, что антрополог Мэри Лики обнаружила в Лаотоли челюсти и зубы человека по форме, как у современного человека, и датировала их 3 годами. .От 5 до 3,75 лет до 8 лет

Диссертация, защищенная в этой статье, включает окаменелости неандертальцев, обнаруженные в пещерах Скуль и Табун на горе. Кармель в Израиле. Скелеты, захороненные на более низком уровне, на самом деле были более развитыми, чем останки скелетов, захороненные на явно более высоком уровне. Эти и другие окаменелости могут иметь особенности, вызванные изоляцией, диетой и ограниченным генофондом (инбридинг). Физические антропологи не смогли адекватно усвоить существующие физические данные с научной строгостью.

Культурные антропологи переживают подобное разочарование. Изучая социальную эволюцию, культурные антропологи предвидели развитие науки о культуре. Были предприняты попытки очертить определенные, неизменные стадии, через которые должны пройти все общества. Были предприняты попытки идентифицировать эти стадии и расположить их в надлежащей эволюционной последовательности. После десятилетий академической позиции антропологи предложили различные последовательности, через которые предположительно проходят общества: от дикости к варварству, к милитаризму и индустриализму.

Культурные антропологи попытались проследить этапы эволюции различных социальных институтов. В экономике считается, что человечество прошло стадию сбора пищи, охоту, скотоводство, сельское хозяйство, а затем промышленность. Предполагается, что эволюция брака и семьи произошла через сексуальную распущенность до полигамии, патриархальной моногамии, а затем и современной супружеской семьи. Предполагается, что технология пошла по образцу дерева, камня, бронзы, а затем железа.В случае религии эволюционное развитие изображается как: магия, анимизм, тотемизм, политеизм, монотеизм и этический монотеизм.9

Многие современные ученые отвергли эту модель социальной эволюции. Фактическое наблюдение в культурной практике устранило большую часть этого упрощенного объяснения. Сейчас многие считают моногамию самой ранней формой брака, а монотеизм — самой ранней формой религии10.

Становится все более очевидным, что древний человек появился с нетронутой культурой.Даже сильно предвзятые эволюционные источники менее сдержанно признают эту концепцию, чем несколько лет назад. «Люди, живущие в Терра Амате на юге Франции, около 300 000 лет назад построили лагеря с хижинами из деревянных столбов и камней, покрытых шкурой или ветками. Они использовали каменные« ручные топоры »и были умелыми охотниками, убивая слонов, кабанов и носорогов. . » Согласно «Хьюстонским хроникам» (Техас, 12/22186), в результате недавних археологических открытий разворачивается новый портрет человечества в эпоху позднего неолита.Исследователи обнаружили, что торговые сети, специализированное производство инструментов и одежды и социальная иерархия — даже технологические эксперименты — были аспектами раннего общества. Далее в статье говорится, что в прошлом археологи были склонны интерпретировать места изолированно, а не по отдельности. отношение к другим, делая очень ограниченную картину древних.

Некоторые антропологи предполагают, что различия в физическом облике человечества могли быть результатом совладания с определенными погодными условиями, а не различными эволюционными путями.Альберт Т. Стигман постулирует, что для того, чтобы справиться с погодой, нужны разные формы тела. Жители холодного климата весят больше, у них короче руки и ноги, а жировые отложения распределяются более равномерно. Он продолжает постулировать, что поведение также является ключом к согреванию. Одежда, диета и привычки сна могут способствовать выживанию в холодную погоду. Стигман также подозревает, что гены обладают врожденным диапазоном или потенциалом адаптации к холоду (Omaha World-Herald 1/14/86). Резкое появление и адаптация к различным климатологическим моделям входят в диапазон объяснения того, что на самом деле известно о человеке.

---

Артефакты древнего человека

Более точный профиль древнего человека может быть получен при исследовании реальных артефактов, которые раскрывают его обширную изощренность. Рене Норберген пишет, что «в течение последних тридцати лет постоянно растет число исторических и археологических открытий, сделанных в различных местах по всему миру, которые из-за их загадочного и весьма противоречивого характера были классифицированы как« необычные ». разместить артефакты…. Причина этого обозначения в том, что они находятся в геологических слоях, где их не должно быть, и их внезапное появление в этих слоях древней грязи сбило с толку умы многих опытных научных наблюдателей. Они возникают среди останков драгоценного прошлого без свидетельств какого-либо предшествующего периода культурного или технологического роста. Во многих случаях техническая сложность (необычных артефактов) выходит далеко за пределы изобретательских возможностей древних народов, среди останков которых они были обнаружены.’12

Сайт Медзамор в Советской Армении представляет интерес. В международном научном отчете, опубликованном в 1969 году, была выражена уверенность в том, что эти находки указывают на неизвестный период технологического развития. «Медзамор был основан мудрецами более ранних цивилизаций. Они обладали знаниями, которые они приобрели в далекую, неизвестную нам эпоху, которая заслуживает того, чтобы называться научными и промышленными» 13.

В прошлом году Корюн Мегурчян из Советского Союза открыл старейший крупный металлургический завод, известный в настоящее время.На этом месте более 4500 лет назад неизвестные доисторические люди работали с более чем 200 печами, производя ассортимент ваз, ножей, наконечников копий, колец, браслетов и т. Д. Мастера Медзамора носили фильтры для рта и перчатки, пока они трудились и мастерски создавали свои изделия. из меди, свинца, цинка, железа, золота, олова, марганца и четырнадцати видов бронзы. На плавильных заводах также производился ассортимент металлических красок, керамики и стекла. Научные организации из Советского Союза, США, Великобритании, Франции и Германии подтвердили, что несколько пар пинцетов, сделанных из исключительно высококачественной стали, были взяты из слоев, предшествующих первому тысячелетию до нашей эры.C.14

В «Сайентифик Америкэн» (июнь 1951 г., том 7, стр. 298) был опубликован отчет о металлической вазе, взорванной из твердой породы на холме Встречаясь Хорс в Дорчестере, штат Массачусетс. В отчете говорилось: «Соединив две части вместе, он образовал колоколообразный сосуд, 4 1/2 дюйма в высоту, 6 1/2 дюйма у основания, 2 1/2 дюйма наверху и около одной восьмой дюйма. По цвету корпус сосуда напоминает цинк или составной металл, в котором присутствует значительная доля серебра.По бокам шесть фигур цветов, букет, красиво выложенный чистым серебром, а вокруг нижней части сосуда — виноградная лоза или венок, также инкрустированные серебром. Чеканка, резьба и инкрустация выполнены искусно умелыми мастерами. Это любопытное и неизвестное судно было выброшено из твердого пудингового камня на глубине пятнадцати футов от поверхности ».

Научные журналы Nature (Лондон, 1886) и L’Astronomie (Париж, 1887) опубликовали подтверждение того, что в 1886 году в литейном цехе австрийца Исадора Брауна из Фоклабрука была взломана угольная глыба третичного периода.Внутри был обнаружен небольшой металлический куб. Испытания показали, что куб был изготовлен из сплава стали с никелем. Его размеры 2,64 на 2,64 на 1,85 дюйма, вес 1,73 фунта и удельный вес 7,75. Края этого древнего куба были совершенно прямыми и острыми; четыре его стороны были плоскими, а две оставшиеся противоположные стороны были выпуклыми. По всей длине куба была проделана глубокая канавка. Оказалось, что куб был сделан машиной и был частью более крупного механизма.

Рене Норберген рассказывает, что 13 февраля 1961 года в горах Косо в шести милях к северо-востоку от Оланча, штат Калифорния, трое охотников за камнями нашли камень, расположенный недалеко от вершины пика на высоте примерно 4300 футов над уровнем моря.На следующий день скала была разрезана алмазной пилой. Внутри были останки какого-то механического устройства. Устройство состоит из цилиндра шириной три четверти дюйма из твердого фарфора или керамики; а в центре цилиндра был обнаружен двухмиллиметровый стержень из блестящего металла. Этот вал был магнитным и не имел следов окисления. Вокруг керамического цилиндра были кольца из меди. Рентгеновские снимки, сделанные Обществом Чарльза Форда, показали, что к одному концу металлического вала была прикреплена металлическая пружина или спираль.Есть признаки того, что это какой-то электрический инструмент.

Во владении Музея свидетельств сотворения в Глен Роуз, штат Техас, находится еще один редкий и древний артефакт. Этот артефакт представляет собой металлический молоток, внедренный в ордовикскую породу, с частью рукоятки, оставшейся на месте. Этот комплекс был обнаружен в июне 1936 года недалеко от Лондона, штат Техас, Фрэнком и Эммой Хан. Во время открытия ордовикская порода окружала весь металлический молот. Головка молотка — 6.25 дюймов в длину, а оставшаяся часть ручки — 4,25 дюйма в длину. Battelle Laboratories проанализировала артефакт и обнаружила, что металлическая головка молотка состояла на 96,6% из железа, 0,74% серы и 2,6% хлора. Сегодня ни один металлург не может сплавить металлическое железо с хлором. Для изготовления этого орудия потребовались технологии, которыми обладали древние люди, которые мы не можем воспроизвести на современном сложном предприятии.

Возможно, со сверхъестественной проницательностью историк Уилл Дюрант написал: «Огромные тома были написаны, чтобы разъяснить наши знания о первобытном человеке и скрыть наше невежество…. примитивные культуры не обязательно были нашими собственными предками; насколько нам известно, они могут быть выродившимися остатками высших культур … »15

Доисторик Роберт Сильверберг описывает изощренность палеолитического искусства в терминах, которые приравниваются к тезису этой диссертации: «Наскальные рисунки расстраивают тех, кто предпочитает думать о четвертичном человеке как об обезьяне. Они не только указывают на высокое мастерство. , но они указывают на целое созвездие выводов: этот первобытный человек имел организованное общество с непрерывностью и формами, религией и искусством.Было так печально узнать, что первые жители Западной Европы … достигли высот художественных достижений, которых не удастся достичь до конца христианской эры. Это взорвало теорию [о том, что] восхождение человека от варварства было устойчивым и всегда восходящим »16. Исходя из имеющихся фактов, можно утверждать, что варварство произошло после того, как были явлены великие достижения. Великий археолог Уильям Ф. Олбрайт в своей книге «От каменного века к христианству» поделился своими впечатлениями о палеолитическом искусстве: «…. хотя количество мотивов, техник и средств массовой информации, доступных ему сейчас, конечно, неизмеримо больше, очень сомнительно, что художественные способности человека сегодня действительно выше, чем они были в поздние доисторические времена ».

Исследования подтвердили идею о том, что человек каменного века жил в хорошо построенных домах. Картины Магдалины восхищались своей оригинальностью и богатством. Тем не менее, в этих пещерах Ласко все еще можно увидеть отверстия в скале, поддерживающие деревянные перекладины.Эти перекладины поддерживали строительные леса, которые позволяли кроманьонским художникам выполнять свои работы на потолках пещер на высоте десяти-двенадцати футов над полом пещеры, во многом так, как Микеланджело построил много тысячелетий спустя. Рене Норберген проливает свет на этот вопрос изысканности каменного века:

Вероятно, самые тревожные находки доисторических построек и цивилизаций были обнаружены в 1965 году археологом Драгославом Срейовичем на месте, которое сейчас называется Старвеко, на реке Дунай, на границе Югославии и Румынии.Копаясь на югославском берегу, Срейович впервые наткнулся на следы римской дороги; под ними были фрагменты протогреческой керамики, а под ними — остатки неолита и следы мезолитических культурных артефактов. Еще глубже Срейович наткнулся на нечто совершенно неуместное: остатки цементного пола. Точнее говоря, этот материал представлял собой смесь местного известняка, песка и воды, который считался подвигом химии и строительства, опережающим свое время на несколько тысячелетий. Цементные поверхности не были размещены случайно, а были аккуратно выложены большими плитами, чтобы сформировать фундамент домов.Несколько фундаментов были построены один над другим, что указывает на то, что здания были построены и реконструированы в течение определенного периода. И все же было замечательно единообразие. Планировка домов в более поздние периоды была такой же, как и в более ранние периоды — не было никаких свидетельств постепенного развития от простого к сложному образцу. Скорее, деревня Старвеко внезапно появилась, полностью созрела, процветала, затем пришла в упадок и была заброшена в таком же развитом состоянии.

Помимо фундамента, отдельные здания Starveco также демонстрируют высокий уровень архитектурной изысканности.У всех одна сторона была больше по размеру, чем остальные три, с пропорциями 3: 1 или 4: 1. Большая сторона имела форму 60-градусного сегмента круга. Эта большая сторона всегда была обращена к реке, обеспечивая жителям максимальный вид на Дунай и окружающую холмистую местность. Внутри каждого дома форма жилища повторялась в очаге или печи, который был ограничен каменными плитами тщательной формы и всегда располагался в восточном или солнечном конце дома. Срейович отметил, что расположение очага было важным, поскольку он располагался точно в центре равностороннего треугольника, если линии дома были продолжены…. Значение математических и геометрических знаний нельзя игнорировать.

Такая же точность и упорядоченность, очевидные в архитектуре, обнаруживаются и в планировке жилищ на территории комплекса Starveco. Строения были выложены в виде спланированного веера, выходящего на берег реки. Более крупные здания, предположительно принадлежавшие членам высшего сословия или руководящему органу, располагались ближе к центру, окружая мощеную площадь…

Участок Starveco обладает рядом других культурных особенностей, которые, как считалось, возникли тысячи лет спустя на Ближнем Востоке. За очагом в каждом доме рабочие раскопали остатки алтарей, свидетельствующие о религиозных верованиях и обычаях. Каждый жертвенник состоял из плоского камня с оттиском чаши для сжигания жертвоприношения, обращенным к двум или более вертикальным камням из красноватого песчаника. Этот песчаник был извлечен из обнажения, расположенного в ущелье в нескольких милях от него, и на многих камнях были вырезаны волнистые линии или шевроны с низким рельефом, которые считаются старейшими образцами архитектурного декора.Еще более значительным было открытие двадцати скульптурных каменных человеческих лиц в натуральную величину ….

Интересным аспектом этого места было свидетельство очень хорошего здоровья среди населения Starveco. Удивительно отсутствие деформированных или больных костей, а женщины были настолько крепко сложены, что их останки было трудно отличить от останков мужчин »17.

Несмотря на его отсутствие в западной культуре и истории, человек каменного века считается равным или, в некоторых случаях, превосходящим наши собственные достижения.Норберген продолжил глубокие исследования изысканности одежды.

В пещере недалеко от Люссак-ле-Шато в 1937 году Леон Перикар и Стефан Львофф обнаружили несколько гравированных камней, относящихся к периоду Магдалины, которые резко изменили общепринятую картину. На плоских камнях были изображены мужчины и женщины в повседневных позах, в халатах, сапогах, поясах, пальто и шляпах. Одна гравюра представляет собой профиль молодой женщины, которая, кажется, сидит и что-то смотрит.Она одета в брючный костюм, пиджак с короткими рукавами, пару маленьких ботинок и украшенную шляпу, которая опускается через ее правое ухо и касается ее плеча. У нее на коленях лежит квадратный плоский предмет, который складывается спереди, как современный кошелек. На других примерах изображены мужчины в хорошо скроенных брюках и пальто, с широкими ремнями с застежками, подстриженными бородой и усами.

… Модели Lussac — отнюдь не единственное свидетельство изысканной одежды каменного века.На доисторических наскальных рисунках из пустыни Калахари в Юго-Западной Африке, датируемых периодом каменного века, изображены светлокожие мужчины со светлыми бородами и хорошо уложенными волосами, в сапогах, обтягивающих брюках, разноцветных рубашках, пальто и перчатках18

---

Категории качества

Антропологи и археологи удивляются прогрессу, наблюдаемому в ранних культурах, прогрессу без каких-либо видимых средств процесса. Развитая цивилизация появляется на сцене без опознаваемых предков.С древними записями и литературой обращались с целью исследования категорий передового опыта, обнаруженных у древних. Наиболее полный и проницательный сборник был найден в библейских записях. При подходе к данным компиляции с критической и аналитической точки зрения стало очевидно, что исследуемая категория присуща либо (1) наблюдаемым людям, (2) репортеру тех, за которыми наблюдают, либо (3) составителю отчета. . Весомые доказательства заключаются в том, что категория присуща всем трем случаям.В любом случае отчет имеет большой вес подлинности из-за древности самой записи. Во всех случаях автор должен обладать неотъемлемой характеристикой, чтобы он мог наблюдать саму характеристику.

В ходе этого исследования выявился удивительный факт, что в исторические времена ни одна культура или народы как единое целое не обладали всеми этими категориальными характеристиками, которыми, по-видимому, обладали в массе эти древние.Коллективный генофонд, по-видимому, был намного шире, чем у последующих поколений в их специализации и изоляции. Анализ, отраженный в исследованных цитатах как в археологии, так и в антропологии, приведенных в этой статье, подтвердил существование этих характеристик в специализированных формах, по крайней мере, у всех древних.

Список категориальных характеристик, предложенных в качестве оригинального исследования и, таким образом, вклада в концепции образования, которыми обладает древний человек, включает:

1. Концептуальный анализ. «И дал Адам имена всему скоту, и птицам небесным, и всем зверям полевым; но Адаму не нашлось помощника, подходящего ему» 19. Эти конкретные имена были даны всем разновидностям. отдельных групп с акцентом на различиях между ними требует способности концептуализировать объективно.Для определения того, что ни один из рассматриваемых индивидов не будет полностью совместим с наблюдателем, дополнительно усиливает свидетельство того, что наблюдатель обладал зрелым самосознанием и умственными способностями.
2. Сравнительное наблюдение. «… дал имена всему скоту … и всем зверям полевым» 20. Не только проводится различие между группами, но и соответственно назначается сравнение и номенклатура.
3. Наблюдательная артикуляция. «… дал имена всему скоту …» 21 Крупный рогатый скот наблюдается, именуется и рассматривается как категорически отделенный от неприрученных полевых животных. Эти присвоенные имена были сформулированы и увековечены для нынешних поколений.«Как Адам называл всякое живое существо, так оно и было» 22. Такое преднамеренное увековечение памяти для будущих поколений требует последовательного перечисления, даже если только по памяти.
4. Синергетический язык. «И сказал Адам, теперь это кость от моих костей и плоть от моей плоти …» 23 Язык, в котором используется расширенное выражение, усиленное непосредственно предшествующими утверждениями, требует сложных эмоциональных и умственных функций. Природа записанного выражения влечет за собой общий генетический состав в отличие от других упомянутых форм жизни, известных, по крайней мере, автору рукописи и известных Адаму, сделавшему заявление, по поверхностной ценности текста.Общее противоречивое генетическое устройство стало известно нашему поколению только в последние годы. Функциональные знания древних людей превосходили общепринятые взгляды антропологов.
5. Анатомия речи. «… оставит отца и мать и рассекает …» 24 Сложная структура системы гортани и способность ротовых мышц формировать эти слова далеко превосходят общепринятые взгляды на развивающегося человека, такого как неандерталец. или кроманьонец.
6. Параллельное выражение.
7. Поэтическая декламация. Это не только форма сложного поэтического выражения, но и прогрессивное утверждение, охватывающее происхождение, состояние и судьбу говорящего (Адама) и аудитории (женщины), которую должны услышать и наблюдать будущие поколения (Отец и Мать) . Развивающийся человек совершенно неспособен к этой речевой форме.
8. Бытовая насадка. «Они будут одна плоть» 26. Моногамия и союз выражены и провозглашены в декламации. Настоятельно рекомендуются сыновние и романтические узы.
9. (9) Внутренняя ориентация. «… знал Еву, свою жену …» 27 Положение и физический союз выражены в ориентированном смысле. Отец, мать и ребенок указаны по имени.
10. Ссылка на инцидент. «… знала… зачала… приобрела мужчину…» 28 Сознательная ссылка делается на физические отношения, зачатие и рождение.Подробная чувствительность выражена с честью с намеренным акцентом на времени и событиях.
11. Временная перспектива. «… земледелец … с течением времени … принесенный из плодов земли …» 29 Признание времени, возделывание и сбор урожая требуют изысканности и концепции. Человека снова считают зрелым, чувствительным и компетентным.
12. Профессиональное различие. «Авель был пастухом овец, а Каин возделывал землю.30 Это понятие раскрывает нечто большее, чем просто случайную ссылку на профессию. Вкратце, нам даются имена, занятия и описание работы. «Хранитель» и «земледелец» правильно относятся к соответствующим занятиям.
13. Экологическое выращивание. «… земледелец …» 31. Антропологи согласны с тем, что зрелый человек — единственное существо, которое может сознательно изменять окружающую его среду. Преднамеренное возделывание земли для сбора урожая четко описано, требуя концепции и намерения.
14. Религиозные занятия. «… принес жертву Господу …» 32 Религиозные упражнения приписываются одному человеку. Описывается сознательная религиозная деятельность с особым подношением конкретному Богу.
15. Концептуальная анархия. «Каин был очень разгневан … и Господь сказал …» 33 Связанное выражение — это выражение гнева до точки мстительности против установленной власти.
16. Эмоциональные ответы (отрицательные). «… и его лицо упало». 34 Показанный эмоциональный отклик человеку, связанный с событием во времени, с последующими последствиями этого отклика можно интерпретировать только в свете культурного человека.
17. Уголовная склонность (индивидуальная). «Каин восстал против Авеля, брата своего, и убил его» 35. Содержательный комментарий дан с пониманием индивидуальной моральной недостаточности. Антропологи считают, что мораль и ответственность возникли на очень позднем этапе происхождения человека.Социальные антропологи признают склонность к преступлению как опыт истинно современного человека.
18. Сознание вины. «Мое наказание больше, чем я могу вынести» 36. Современная изощренность и чувствительность рассматриваются в очень древнем контексте. Знание того, что этот комплекс вины будет следовать в его опыте в течение многих лет, подтверждает подлинность текста как нечто большее, чем приукрашенное письмо.
19. Моральное обозначение. «… всякому убившему Каина будет дано семикратное отмщение.»37 Моральная ответственность перед лицом и последствия в случае отказа четко определены. Также применяются защита и ограничения в отношении виновного. Это описывает сложную структуру.
20. Территориальное признание. «… жил в земле Нод, на востоке от Эдема» 38. Общая протяженность и границы указаны с географическими обозначениями. Безусловно, следует иметь в виду полностью развитые человеческие характеристики с упором на признание этих границ.
21. Накопление материала (индивидуальное). «И он построил город» 39. Накопление помимо сбора пищи — это уникальный человеческий опыт. Структурированное городское строительство свидетельствует об изысканности.
22. Культурная идентификация. «Он построил город и назвал его именем …» 40 Несомненно, в тексте подразумевается культурное расширение и установление. Объем и масштабы не указаны, но культурные последствия явны.
23. Инженерная разработка. «… построил город …» 41 Чтобы построить или представить город любого размера и сложности, необходимы концептуальные инженерные функции. В некоторых неразвитых сообществах эти функции не записаны или даже не выражены, но функции предусмотрены и используются. Возможность разместить одно небольшое здание по отношению к другому — это базовая концепция, требующая инженерной перспективы.
24. Пожертвование потомством. «… и назвал город по имени своего сына, Еноха» 42. Сыновние дарования признаны «высшим» ресурсом и выражением Homo sapiens. Чтобы найти эту характеристику, перечисленную среди древних, мы предложили перестройку наших взглядов на историю человечества.
25. Материальные накопления (культурные). «… живут в палатках … держат скот …» 43 Большое количество людей выделяется в контексте владения имуществом. Раньше город строил человек, а теперь описание выходит за рамки случайной практики и включает общину.
26. Футуристическая проекция. «Джабал: он был отцом тех, кто живет в шатрах, и тех, у кого есть скот» 44. Здесь мы обнаруживаем принцип действия и влияния, который намеренно передает следующим поколениям ресурс палаток и скота. В это влияние на будущие поколения входит и добровольная реакция людей в рамках этих будущих поколений.
27. Ловкость рук. «… например, рукоять арфы и органа.»45 Обращение с арфами и органами требует необычного умственного и физического опыта. Умелое манипулирование инструментами расширяет круг музыкантов и культурную аудиторию, особенно если молодежь подвергается влиянию музыки.
28. Художественная оценка. «… все, кто играет на арфе и на органе» 46. В заявлении определенно замешано сообщество или ассоциация гильдии. Отзывчивая оценка в сочетании с искусной ловкостью заслуживает аплодисментов любого историка, оглядывающегося на это поколение.
29. Принятие ответственности. «… наставник для каждого ремесленника» 47. Текст может подразумевать, что наставник работал с каждым человеком, который учился работать как ремесленник, или что он работал с людьми с различными видами орудий труда. В любом случае ответственность феноменальна.
30. Понимание учебных материалов. «… инструктор каждого …» 48 Культурные антропологи и археологи потратили десятилетия на документирование изолированных культур, пытаясь проследить закономерности их роста от изготовления изделий до повторения инструкций.Когда этот объект проверяется, колония определяется как промышленно развитая. Таков состав этого текста.
31. Систематическое обучение. «… наставник каждого мастера по латуни и железу» 49. Если смысл текста состоит в том, что каждый последующий ученик обращается к основному инструктору или что ремесленники возвращаются к основному инструктору, поскольку они берутся за работу с новыми материалами результат тот же: систематическое обучение устанавливается внутри сообщества или всей культуры.
32. Технологический прогресс. из латуни и железа … «50 Те, кто исследует древние цивилизации, разделяют латунь и железо на отдельные эпохи развития. В исследовании требуются особые технологии (даже если это метод проб и ошибок) и повторяемые методы изготовления орудий из Металлические основания. Цель создания конкретных орудий заключалась в улучшении использования инструментов. Охват обеих эпох в изготовлении и целенаправленном использовании инструментов требует понимания и усвоения, по крайней мере, наравне с нашей развитой цивилизацией; и, вероятно, заслуживает обозначения превосходит наши собственные.
33. Осведомленность об одежде. «И сказал Ламех двум своим женам, Аде и Цилле …» 51 В древнееврейском языке имя «Ада» означает «элегантное украшение». Имена даны для обозначения характеристик, присущих человеку, которого называют (или переименовывают) или характеристика, желаемая лицом, дающим имя. Такие обозначения даются со ссылкой на известный товар или характеристику в пределах сферы опыта. Чтобы сделать такое различие в именовании человека, необходимо соблюдать украшения и одежду.
34. Персональная защита. «И сказал Ламех двум своим женам, Аде и Цилле: послушайте мой голос; вы, жены Ламеха, слушайте мою речь: ибо я убил одного человека в свое ранение и юношу в мою боль. Если будет Каин отомстил семикратно, воистину Ламех семидесяти и семикратно »52. Замечательное объяснение здесь предлагает муж, убивший молодого человека, который ранил его и намеревался причинить ему непоправимый вред. Очевидно, желая доброй воли и понимания своих жен, Ламех представил полное объяснение от своего имени.Ему больше не угрожала опасность со стороны молодого человека-убийцы, но он предлагает объяснение в целях самозащиты своего дома и, возможно, ввиду последствий, которые могут последовать впоследствии.
35. Сравнительный. Справедливость. «Если Каин будет семикратно отомщен, то воистину Ламех семьдесят и семикратно» 53. Имеется в виду Каин, которому в прошлом было обещано семикратное наказание за каждого, кто нанесет ему дальнейшие оскорбления, и «истинное» заявление о правоте заявлено с помощью семьдесят и семикратная месть.
36. Судейский консенсус. «… сказал своим женам … послушайте мою речь …» 54 Говорящий просит обоих адресованных лиц слушать и следовать с их согласием. Подробная информация предоставляется с конкретным запросом, касающимся этих деталей. Ламех ссылается на свою «речь». Сделана сознательная попытка получить единый ответ от обоих адресованных лиц. Это поразительно похоже на нашу собственную судебную систему.
37. Логистическое мышление. «… в мою рану… в мою боль… семь раз отомщен… поистине семьдесят и семикратно…» 55 Дважды дано объяснение, что молодой человек нанес смертельный урон говорящему. Происходит прогрессирование кульминационного причинения от «ранения» до окончательного «вреда» (смерти), причиняемого виновной стороной. Дается призыв понять, что оратор убил молодого человека, чтобы защитить свою жизнь. Затем делается ссылка на сравнительную месть. Это включало в себя как индуктивную, так и дедуктивную способность рассуждений в блестящей демонстрации.
38. Речевая декламация. «Слушайте мою речь …» 56 То, что следует ниже, основано на размышлении, продумано заранее, адресовано определенной аудитории, систематизировано в представлении деталей и конкретно в запросе ответа. Это мы называем речевой формой, и она представляет собой сложные действия, способность рассуждать и доставку.
39. Отношения между сверстниками. «Слушай» 57 Связь как в настоящем, так и в ответе, полученном в будущем, заключена в соответствующем тексте.Сочувственного понимания, очевидно, требует Ламех.
40. Статус репутации. «… Я убил человека …» 58 Контекст явно несет смысл заботы Ламеха о понимании среди тех, кто узнает об этом событии. Прилагаются большие усилия, чтобы объяснить, что молодой человек пытался убить говорящего.
41. Эмоциональный ответ (положительный). «И Адам снова узнал свою жену, и она родила сына, и нарек ему имя Сет: Ибо Бог сказал, что она назначила мне другое семя вместо Авеля, которого убил Каин.»59 Ребенок назван в благодарность любящему Богу, который понял эмоциональную пустоту, оставшуюся после потери предыдущего ребенка. За этим следуют цивилизованное осознание и сознательный ответ.
42. Обеспечительная компенсация. «… назначил мне другое семя вместо Авеля, которого убил Каин» 60. Осознание провиденциальной справедливости и цели лежит в основе основной философии в культуре. Древняя способность придерживаться концепции доброжелательной философии наделяла древнего человека чрезвычайно сложными мыслительными процессами.В некоторых случаях человек способен целенаправленно и доброжелательно относиться к другому. В не меньшей степени его осознание божественного вмешательства в его пользу отражало бы существование этой важной сложной характеристики в древнем человеке.
43. Историческая перспектива. «И жил Адам сто тридцать лет и родил сына по подобию своему» 61. Ощущение того, что каждый год считается с его отношением во времени к предыдущим и последующим годам, достаточно сложно, особенно без предков, чтобы дать знания Справка.В этом случае мы раскрыли дополнительную способность — возможность повторного использования числовых значений, то есть подсчета более ста. Кроме того, мы связали рождение сына, и сын ассоциируется и сравнивается с характеристиками своего отца. Имеется ввиду течение времени и события с ассоциацией.
44. Некрологи. «И жил Адам … родил сынов и дочерей … и умер» 62. Только высокоразвитые народы записывают рождение, события, потомство и смерть жителей.Эта практика увековечивает память и записи для грядущих поколений.
45. Религиозное влияние. «И он нарек свое имя Енос, тогда начали люди призывать имя Господа» 63. Здесь антропологам дается очень интересное просвещение в соответствии с их наблюдениями в различных культурах. Ребенка зовут Енос, что означает «живой смертный человек» (и тот, кто по определению обязан быть благодарным Тому, Кто дал ему жизнь, и тому, кто зависит от своего Создателя в поддержании этой жизни).Его грива принимает форму заявленного заявления. Влияние этого имени таково, что люди «начали призывать имя Господа». Значение и личность имени повлияли на религиозный отклик людей, призывающих к имени Творца, который необходим для поддержания всех людей как смертных. Этот скромный религиозный ответ антропологически возвышен, потому что «примитивные» культуры склонны считать себя «единственными людьми», а не реагируют на это религиозным смирением.
46. Генетическое превосходство. «И Адаму (и Еве) было сто тридцать лет, и он родил сына …» 64 Способность зачать и родить сына в сто тридцать лет, а затем продолжать рожать сыновей и дочерей, свидетельствует о том, что превосходная генетика. Цель генетического замысла проявляется в том, что каждый воспроизводится по своему роду.
47. Генетическая жизнеспособность. «родили сыновей и дочерей, жили в шатрах … наставляли … управляли … слушали … строили …» 65 У этих древних изображено пространственное и находчиво рефлексивное существование.Они воспринимаются как дома в своем окружении и в истинном антропологическом смысле влияют на это окружение.
48. Истоки инквизиции. «И он назвал свое имя Ной, говоря: Он утешит нас в работе и в тяжелом труде наших из-за земли, которую проклял Господь» 66. Основные философские вопросы: Кто я? Я приехал ?, Какова моя цель здесь? И Куда я иду? Очень поучительно найти упоминание об этих исследованиях как единице, данной в одном кратком отчете среди древних народов.«Кто» («мы») подчеркивается в связи с целью »(« тяжелый труд и работа наших рук »- обременительный труд, уравновешенный значительным достижением), и« куда я иду »(« утешение »- надежда на будущее) дано в том же предложении, что и «откуда я пришел» (из истории «тяжелого труда» и отношения ответственности перед «Господом — моим Создателем» физиологически).
49. Индивидуальное достижение. «… могучие люди, которые были старыми, известные люди.»67 Ряд легендарных достижений приписывается ряду отдельных людей. Известные среди своих сверстников, древние преуспевающие занесены в летопись.
50. Возможность записи. «… то же самое стало … известными людьми» 68. Список включал больше, чем достижения одного человека; это относится к мужчинам, которые считались могущественными и прославились еще при жизни. Неважно, был ли отчет об их действиях устным или письменным. Записать в уме имена, возраст, рождение, смерть и достижения столь же удивительно, как и разработка системы письма.
51. Изобретательское предвидение. «… воображение мыслей его сердца» 69. Предвидение определяется как способность думать заранее или заранее мысленно конструировать. Акцент в тексте делается на умножении числа дел в результате творческих способностей. Эту способность можно приравнять только к нашим самым передовым лидерам, ученым и исследователям в сегодняшних академических учреждениях.
52. Направленная концентрация. «… великий на земле … всякое воображение … только … постоянно» 70 Совершение деяний явилось результатом согласованной умственной деятельности. Единая цель, согласованная с очень активным мотивированным воображением, характеризовала всю культуру и практиковалась индивидуально во всем обществе. Обнаружение записи об этой единой практике среди всех граждан убедительно свидетельствует о том, что генофонд был превосходным, недавним и незагрязненным.
53. Уголовная склонность (культурная). «… злоба человека была велика на земле… всякое воображение… только зло постоянно» 71. Лучшая современная иллюстрация, соответствующая этой обширной социальной болезни, — это нацистская Германия при Гитлере. столько же умственной изобретательности, сколько и положительных добродетелей.
54. Целенаправленная мотивация (отрицательная). «Земля тоже была испорчена … наполнена насилием» 72. Непрерывные индивидуальные действия нарушали устоявшиеся моральные ценности (используется термин «развращенный»).
55. Социальное влияние. «Всякая плоть развратила его путь». 73
56. Антропологи делают записи для, казалось бы, случайного поведения всех членов клана, племени или культуры. Признано, что эта, казалось бы, случайная деятельность по своей сути связана с общим генетическим потенциалом группы в целом. Вся культура была впечатлительной до такой степени, что реагировала на синергетическое влияние насильственной коррупции.
57. Целенаправленная мотивация (положительная). «Так сделал Ной: так, как повелел ему Бог, он и сделал» 74. Особое внимание уделяется словам «все … повелел … сделал». Тот факт, что один мужчина (и его семья) обладали физической, умственной и волевой способностью следовать целенаправленным инструкциям с сознательно расширенным исполнением, и что остальная часть всей расы людей была целенаправленно мотивирована нарушить одно и то же указанное указание, подчеркивает очень веские доказательства того, что раса в целом обладала генетическими способностями каждого члена расы.

---

Реструктуризация ископаемого человека

Одним из вкладов этой статьи является определение универсальной расы древних людей, которые обладали изобретательским генетическим потенциалом и выражали культурно ориентированные практики на таком одновременном уровне, что с тех пор антропологи никогда не наблюдали их на универсальной основе. Древний человек действительно был высшим человеком.

Из этого естественно следовало бы, что при должной оценке летопись окаменелостей будет отражать аналогичную линию свидетельств.Неудивительно, что антрополог Луи Лики перед своей преждевременной смертью изменил позицию, которую занимал ранее. Хотя обсуждение дат, предложенных Лики, выходит за рамки данной статьи, основной тезис последней речи, которую он произнес в Чикаго 24 января 1967 г. и опубликованной на следующий день в газете Chicago American, следует параллельной линии. исследования: «Доктор Лики основывает свое отрицание дарвинизма на результатах своих долгих поисков в Восточной Африке останков первоначального человека.Общепринятая постдарвиновская точка зрения состоит в том, что человек произошел от бабуина 3–5 миллионов лет назад. Но Лики не нашел в то время никаких свидетельств всплеска развития. По его словам, найденные им доказательства показывают, что 20-25 миллионов лет назад обезьяны развивались в том же направлении, в котором они живут сегодня. Но тогда уже существовал протоман, наш предок ».

С учетом вышеизложенного исследования эта диссертация требует переоценки палеоантропологических данных.Полная реструктуризация ископаемого человека проводится для того, чтобы адекватно приспособить синтез данных. Эти данные неоднократно всплывали в различных дисциплинах академических исследований. Повторяющийся консенсус состоит в том, что сложный человек появился в первом порядке происхождения, а не в результате микровариантного комплекса человеческой истории. Человек, безусловно, изменился, но не в форме постоянно увеличивающейся сложности. Вместо этого оно было волнами. . . прогрессивно-регрессивный ряд.

Здесь предлагается реструктурированная диаграмма летописи окаменелостей происхождения человека. Артефакты считаются частью вещественных доказательств наряду с окаменелыми останками.

(1) Протомерец человек. «Protos» по-гречески означает «первый», а «merec» означает «установленные характеристики в пределах генетических границ». Этот «первый человек» символизируется на латыни как «praecipuaum» — элитный корпус, а на греческом — как «agonistes». «- ту, актер.В еврейских библейских записях он описан в Бытие, главы 1-7.

Он, вероятно, был бы идентифицирован в летописи окаменелостей в следах Лики в Лаэтоли, которые ранее были описаны в этой работе. Археологическое подтверждение его существования будет включать лондонский артефакт, молот в ордовикской скале. Этот «превосходный человек с отличительными характеристиками» классифицируется как Homo humanus. Он полностью спроектированный человек.

(2) Изоламерец человек. Сюда входят изолированные группы людей, обладающих теми же общими качествами, что и другие группы, но с несколько ограниченными вариациями из-за его ограниченного генофонда. Homo erectus попадает в эту категорию, как и тассадайцы, неандертальцы и кроманьонцы. Еврейские записи описывают его в главе 30 Иова.

(3) Человек-фобиамер. Этот раздел включает отдельных мужчин или небольшие группы мужчин с ярко выраженными отвращениями или предрасположенностями, изолирующими их от культурного или физического взаимодействия с основным потоком.К этой категории относятся части окаменелостей Явы и челюстная кость, обнаруженная в нижней части пласта Олдуви. Живым примером в древнееврейской литературе был бы Наваходоносор из Даниила, глава 4.

(4) Культурный человек. Это человек, связанный с идентифицируемыми культурами в историческом контексте — человек мейнстрима. Он — часть прогрессивно-регрессивного приливов и отливов исторического человека. Древние еврейские записи идентифицируют его в Бытие, глава 10.Он варьируется от Homo sapiens до Homo sapiens.

То, что другие исследователи пришли к аналогичному выводу, задокументировано Гомером Дунканом, когда он цитирует известного биолога из Смитсоновского института: «Нет никаких доказательств, которые показали бы, что человек шаг за шагом развивается от низших форм жизни. показать, что человек каким-либо образом был связан с обезьянами … Он появился внезапно и практически в той же форме, что и сегодня … Отсутствуют такие вещи, как недостающие звенья…. Что касается основных групп животных, то аргументы креационистов убедительнее. Нет ни малейшего свидетельства того, что какая-либо одна из основных групп возникла из какой-либо другой. Каждый из них представляет собой особый комплекс, более или менее тесно связанный со всеми остальными и, следовательно, являющийся особым и отличным творением ». 75

---

ССЫЛКИ …

Лики, Ричард. 1981. Создание человечества, Даттон, Нью-Йорк, стр.9

.

Вольф, Йозеф.1978. The Dawn Of Man, Harry Abrams Publishers, Нью-Йорк, стр.7

.

Там же, стр. 9-11

Монтегю, М.Ф. Эшли. 1962. Человек: его первый миллион лет, Новая американская библиотека, Нью-Йорк, стр.102

Ladd, H.S. 1957. Memoir 6T, Геологическое общество Америки, Vol.II, p.7

Олсон, Эверетт К. 1965. Эволюция жизни, Новая американская библиотека, Нью-Йорк, стр.262

Йохансон, Дональд.1976 г., National Geographic, декабрь

.

Вуд, Б. 1976, Эволюция раннего человека

Сурбург, Раймонд. 1959. «Влияние дарвинизма», Дарвин, эволюция и сотворение, Сент-Луис: Concordia, стр.198,199

.

Сурбург, Раймонд и Хэвиленд, Уильям. 1975. Cultural Anthropology , Нью-Йорк: Холт, Райнхарт и Уинстон, стр. 200

Фэгг, Кристофер и Хэлтон, Фрэнсис. 1979. Атлас древнего мира , Лондон: Лонгман, с.10

Ноорберген, Рене. 1977. Secrets Of The Lost Races , Нью-Йорк: Харпер и Роу, стр.2

Видаль, Жан. 1969. Science et vie , Париж, июль 1969 г.

Шарру, Роберт. 1973. Забытые миры , Нью-Йорк: Уокер и компания, стр.64-65

Ландсбург, Алан и Салли. 1974. В поисках древних тайн , Нью-Йорк: Bantam Books, стр.161

Сильверберг, Роберт.1964. Человек до Адама , Филадельфия: Macrae Smith Company, стр.161

Noorbergen. стр.159-160

Там же, № 162

Моисей. 1984. Визуализированная Библия. , Уитон, Иллинойс: издательство Tyndale House Publishers, стр. 5

.

Там же, стр.5

Там же, № 5

Там же, стр.5

Там же, стр.5

Там же., стр.6

Там же, стр. 5-6

Там же .. стр.6

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же., стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же., стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же, стр.8

Там же .. стр.8

Там же., стр.8

Там же, стр.9

Там же .. стр.9

Там же, стр.8

Там же, стр.9

Там же, стр. 8-9

Там же, стр.9

Там же, стр.10

Там же, стр.10

Там же, стр.10

Там же, стр.10

Там же, стр.10

Там же., стр.l2

Там же, стр.12

Там же, стр.12

Дункан, Гомер. 1979. Светский гуманизм, Лаббок, Техас, Christian Focus On Government, p.16

---

Авторские права Карла Э. Боуга, 1989 г.

Первобытный человек и его поведение Лев Выготский 1930

Советская психология: Первобытный человек и его поведение Лев Выготский 1930

Работы Льва Выготского

Память первобытного человека

Теперь мы сосредоточимся на конкретном материале исследований и попытаемся выявить отличительные черты исторического развития человеческого поведения.При этом мы не будем рассматривать все аспекты поведения первобытного человека. Мы просто остановимся на трех областях, представляющих для нас наибольший интерес, поскольку они позволят нам прийти к некоторым общим выводам об истории поведения в целом. Сначала мы рассмотрим память, а затем мышление и речь первобытного человека, а также его числовые операции и попытаемся установить, как работают эти три функции.

Начнем с памяти. Все наблюдатели и путешественники единодушно высоко оценили выдающуюся память первобытного человека.Леви-Брюль справедливо указывает, что в психологии и поведении первобытного человека память играет гораздо большую роль, чем в нашей психической жизни, потому что некоторые из ее прежних функций в нашем поведении были перенесены в другое место и изменены.

Поскольку наш опыт сконцентрирован в концепциях, мы свободны от необходимости сохранять огромное количество конкретных впечатлений, тогда как у первобытного человека почти весь опыт опирается на память. Однако, помимо количественных различий между нашей памятью и памятью первобытного человека, она имеет, как заметил Леви-Брюль, особую тональность, которая отличает ее от нашей.

Постоянное использование логических механизмов и абстрактных понятий глубоко изменило функционирование нашей памяти. Первобытная память одновременно очень точна и очень эмоциональна. Он сохраняет изображения с большим количеством деталей и всегда в том же порядке, в котором они действительно связаны друг с другом. Тот же автор отмечает, что у первобытного человека механизм памяти заменяет механизм логики: если одно представление воспроизводит другое, последнее считается следствием или выводом.Поэтому знаки почти всегда интерпретируются как причины.

Леви-Брюль продолжает: «Вот почему мы должны ожидать найти высокоразвитую память у первобытного человека». Он объясняет удивление путешественников, связывающих необычайные способности первобытной памяти с их наивной верой в то, что память первобытного человека выполняет те же функции, что и наша. Кажется, что он творит чудеса, но в то же время функционирует нормально.

Спенсер и Гиллен сочли память австралийских аборигенов феноменальной во многих отношениях.Они могут не только распознавать следы каждого животного и каждой птицы, но также могут сразу же сказать, глядя на самые свежие следы на земле, где сейчас находится конкретное животное. Еще одна замечательная черта — их способность распознавать следы своих знакомых.

Рот также отметил «чудесную могущественную память — уроженцев Квинсленда. Он слышал, как они повторяли весь цикл песен, который длился более пяти ночей. Эти песни были воспроизведены с поразительной точностью.Еще более удивительным было то, что они исполнялись племенами, говорящими на разных языках, на разных диалектах и ​​живущими на расстоянии более ста километров друг от друга.

Ливингстон обратил внимание на выдающуюся память туземцев Африки, например, на память посланников вождей, которые передавали очень длинные послания на огромные расстояния, а затем повторяли их слово в слово. Обычно они путешествовали группами по двое или трое, повторяя свое послание каждый вечер по ходу движения, чтобы не менять его точный язык.Один из аргументов, выдвинутых туземцами против обучения письму, заключался в том, что эти посланники могли передавать новости на большие расстояния не хуже письменного слова.

Самая распространенная форма выдающейся памяти первобытного человека — это «топографическая память», или воспоминание о конкретном месте. Он сохраняет образ места до мельчайших деталей, что позволяет первобытному человеку найти свой путь с уверенностью, которую европейцы считают удивительной.

Как сказал один автор, это воспоминание практически чудесное.Североамериканским индейцам достаточно побывать в каком-либо месте хотя бы один раз, чтобы иметь совершенно точное и неизгладимое представление о нем. Независимо от того, насколько обширен или густон лес, они с легкостью проходят через него, когда ориентируются.

У них такое же хорошее чувство направления в море. Шарлевуа видит в этом врожденную способность. Он писал: «Они рождаются с этим талантом, который не является результатом ни их наблюдений, ни большой практики. Дети, которым еще предстоит выйти за пределы своей деревни, передвигаются так же уверенно, как и те, кто уже объездил всю страну. ^[10] Цитируя рассказы путешественников о необычайной и, казалось бы, чудесной топографической памяти, Леви-Брюль отмечает, что единственное чудо, связанное с этим, — это высокоразвитая местная память. Фон дем Стейнем описывает примитивного человека, которого он наблюдал: он все видел и слышал, накапливая в своей памяти самые незначительные детали, что мешает автору поверить в то, что кто-то может запомнить столько вещей без письменных символов. У него в голове была карта — вернее, он сохранил в определенном порядке огромное количество фактов, независимо от их относительной важности. ^[11]

Как указывает Леви-Брюль, исключительно хорошо развитая конкретная память первобытного человека, которая так впечатляет наблюдателей своей способностью воспроизводить предыдущие восприятия в точных и мелких деталях и в надлежащем порядке, также может быть обнаружена в богатстве словарного запаса и грамматическая сложность языка первобытного человека.

Интересно отметить, что те же самые люди, которые говорят на этих языках и обладают такой выдающейся памятью, например, в Австралии или на севере Бразилии, не могут считать больше двух или трех.Малейшие абстрактные рассуждения так пугают их, что они сразу же говорят, что устали, и сдаются.

Леви-Брюль сказал следующее: «Что касается интеллектуальных функций, то это наша собственная память. сводится к подчиненной роли записи результатов, полученных в результате логической проработки концепций. Разрыв между писцом одиннадцатого века, терпеливо воспроизводившим страницу за страницей рукописи, и современным печатным станком, способным напечатать сотни тысяч копий за несколько часов, не больше, чем разрыв между дологическим мышлением первобытного человека. для которых существует только связь между репрезентациями и кто полагается почти исключительно на память, от логического мышления с использованием абстрактных понятий.» ^[12]

Однако такое описание памяти первобытного человека хоть и верно, но крайне односторонне. Теперь мы попытаемся объяснить это с научной точки зрения. превосходство примитивной памяти. В то же время, чтобы передать правильное впечатление о работе этой памяти, мы должны также отметить, что во многих отношениях память первобытного человека заметно уступает памяти цивилизованного человека.

Австралийский ребенок, который никогда не покидал свою деревню, может произвести впечатление на цивилизованного европейца своей способностью ориентироваться в регионе, в котором он никогда раньше не бывал.И все же европейский школьник, прослушавший всего один курс географии, таким образом усвоит больше знаний, чем первобытный человек мог усвоить за всю жизнь.

Помимо превосходного развития естественной памяти , которая записывает внешние впечатления с практически фотографической точностью, примитивная память также отличается качественными особенностями своих функций. Этот второй аспект по сравнению с совершенством естественной памяти проливает свет на память первобытного человека.

Леруа справедливо приписывает все особенности примитивной памяти ее функциям. Не имея письменного слова, первобытный человек должен полностью полагаться на свою непосредственную память. Вот почему мы находим похожую форму примитивной памяти у неграмотных людей. По мнению того же автора, объяснение способности первобытного человека находить свой путь и восстанавливать сложные события по трекам, однако, заключается не в превосходстве непосредственной памяти, а в чем-то другом. Большинство первобытных людей, как свидетельствует один наблюдатель, не могут найти свой путь без какого-либо внешнего знака.Леруа предполагает, что ориентация не имеет ничего общего с памятью. Точно так же, когда первобытный человек реконструирует какое-то событие по следам, он использует свою память не больше, чем когда судья расследует преступление на основе улик. Наблюдение и размышления играют здесь более важную роль, чем память. Практика сделала органы чувств примитивного человека более развитыми, чем наши — собственно, это все, что отличало его от нас в этом отношении. Однако эта способность интерпретировать следы происходит от тренировки, а не от инстинкта.Он развивается у первобытного человека с раннего детства. Дети учат своих детей распознавать следы; взрослые имитируют следы животных, а дети их воспроизводят.

Экспериментальная психология совсем недавно открыла особую и очень интересную форму памяти, которую многие психологи сравнивают с удивительной памятью первобытного человека. Хотя экспериментальные исследования первобытного человека в этой сфере ведутся только сейчас и еще не завершены, тем не менее существует такое сходство между фактами, собранными психологами в своих лабораториях, с одной стороны, и фактами, сообщаемыми исследователями о первобытном человеке. и путешественники, с другой стороны, что можно смело предположить, что эта форма памяти действительно характерна для первобытного человека.

Как заметил Пенш, эта форма памяти по существу позволяет некоторым людям действительно видеть объект или изображение снова, спустя несколько мгновений после того, как они были им однажды представлены, или даже спустя долгое время после этого. Такие люди известны как эйдетиков, и такая форма памяти как эйдетизм. Явление было открыто Урбанчичем в 1907 году, хотя экспериментальные исследования и исследования проводились школой Пенша только в последнее десятилетие.

В главе, посвященной детской психологии, мы остановимся более подробно на результатах исследования эйдетизма.Здесь мы просто обсудим методы, используемые в таких исследованиях. На короткий период, примерно 10-30 секунд, ребенку-эйдетику показывают очень сложную картинку с огромным количеством деталей. Затем изображение убирается и заменяется серым экраном, на котором ребенок продолжает видеть недостающее изображение с такой детализацией, что он может дать подробное описание того, что находится перед ним, читая слова, которые оно содержит, и т. Д.

Пример, иллюстрирующий природу эйдетической памяти, приведен на рисунке 12, который представляет собой фотографию картинки, показанной детям-эйдетикам в экспериментах нашего коллеги К.И. Вересоцкая. После краткого показа картинки (30 секунд) ребенок продолжает видеть свое изображение на экране, что подтверждается контрольными вопросами и сравнением ответов с оригиналом картинки. Ребенок читает текст до буквы, считает количество окон на каждом этаже, определяет точное расположение предметов и называет их цвет, описывая мельчайшие детали.

Исследования показали, что такие эйдетические образы подчиняются всем — законам восприятия.Очевидно, что физиологической основой такой памяти является инерция раздражения зрительного нерва, которая продолжается после прекращения действия исходного раздражителя. Такого рода эйдетизм проявляется не только в зрении, но и в слуховых и тактильных ощущениях.

У цивилизованных народов эйдетизм встречается в основном у детей. У взрослых это редкое исключение. Психологи считают, что эйдетизм представляет собой раннюю примитивную фазу в развитии памяти, которая обычно заканчивается до полового созревания и редко длится до зрелого возраста.Чаще всего встречается у умственно отсталых и культурно слаборазвитых детей. С биологической точки зрения эта форма памяти очень важна, потому что по мере развития она превращается в два других типа памяти. Во-первых, исследования показали, что по мере развития эйдетические образы сливаются с нашим восприятием, делая их стабильными и постоянными. С другой стороны, они трансформируются в зрительные образы памяти в полном смысле этого слова.

Таким образом, исследователи полагают, что эйдетическая память — это первичная недифференцированная стадия единства восприятия и памяти, которые дифференцируются и развиваются в две отдельные функции.Эйдетическая память — основа всякого графического, конкретного мышления.

Приведенные выше факты о выдающейся памяти первобытного человека, собранные Льви-Брюлем, приводят Пенша к выводу, что она имеет много общего с эйдетической памятью. Более того, способ восприятия, мышления и представления примитивного человека также явно находится на стадии развития, удивительно близкой к эйдетической стадии. Пенш сравнил провидцев среди первобытных народов с двумя мальчиками-эйдетиками, которых он когда-то изучал, которые иногда видели самые необычные места и здания.

Принимая во внимание, что зрительные образы могут быть усилены в эйдетиках с помощью эмоциональных стимулов или упражнений, а также различных фармакологических веществ, похоже, что известный фармаколог Левин был прав, утверждая, что шаманы или знахари первобытных народов искусственно вызывают эйдетический эффект. активность сами по себе. Мифологическое творчество первобытного человека также близко видению видений и эйдетизму.

Сравнивая все эти факты с данными эйдетических исследований, Пенш приходит к выводу, что наше знание памяти первобытного человека предполагает, что она находится в эйдетической фазе развития памяти.Мифологические образы, по его мнению, тоже связаны с эйдетизмом.

Блонски замечает: «Нам нужно только добавить, что такие эльфы и гоблины, возникающие при подходящих обстоятельствах и под влиянием сильных эмоций среди примитивных эйдетиков, затем подкрепляются долговременным состоянием ума, характерным для эйдетиков. Эйдетизм у первобытных народов объясняется не только возникновением мифологических образов, но и некоторыми особенностями первобытного языка и искусства.

Обилие конкретных деталей и слов язык первобытного человека, о котором мы поговорим ниже, гораздо более красочен и нагляден, чем языки цивилизованных народов. Что касается искусства, Вундт поднял вопрос о том, почему из всех мест графическое искусство пещерных жителей процветало в темных интерьерах пещер. Блонски считал, что это произошло «потому, что существуют эйдетические образы. ярче в темноте или при закрытых глазах «.

Данцель пришел к аналогичным выводам по этому вопросу, утверждая, что память играет неизмеримо большую роль в психической жизни первобытного человека, чем в нашей.Замечательной особенностью работы этого типа памяти является «необработанная природа материалов», сохраняемых памятью, и ее неизменно фотографическое качество. Репродуктивная функция такой памяти намного выше, чем у цивилизованного человека.

Как заметил Данцель, помимо верности и объективности, примитивная память также удивительно хорошо интегрирована. Память первобытного человека не перемещается постепенно от одного элемента к другому, поскольку его память сохраняет для него все явление в целом, а не его части.

Последняя отличительная черта памяти первобытного человека, по мнению Данцеля, состоит в том, что первобытному человеку все еще очень трудно отделить восприятие от воспоминаний. В его сознании те объективные вещи, которые он действительно воспринимал, сливаются с тем, что он просто представлял. Единственным объяснением этого может быть эйдетический характер воспоминаний первобытного человека. ^[13]

Органическая память первобытного человека, или так называемая мнема , , основанная на пластичности нашей нервной системы — ее способности сохранять и воспроизводить отпечаток внешних раздражителей — достигает своего наиболее развитого состояния у первобытного человека.Дальнейшее развитие невозможно.

По мере того, как первобытный человек постепенно поглощает культуру, мы обнаруживаем, что этот тип памяти снижается, как и во время культурного развития ребенка. Возникает вопрос: по какому пути идет развитие памяти первобытного человека? Улучшается ли память, которую мы только что описали, при переходе от низкого уровня к более высокому?

Исследования неизменно показывают, что на самом деле этого не происходит. Здесь мы спешим подчеркнуть особую форму, которую в данном случае принимает память, форма, которая чрезвычайно важна в историческом развитии поведения.Как покажет объективное исследование первобытного человека, он действует спонтанно, как естественная сила.

По словам Энгельса, которые мы цитировали ранее, человек использует это, но не доминирует над ним. Действительно, этот тип памяти доминирует над ним, предлагая ему нереальные вымыслы, воображаемые образы и конструкции. Это приводит его к созданию мифологий, которые часто препятствуют развитию его опыта, скрывая объективную картину мира за субъективными структурами.

Историческое развитие памяти начинается с того момента, когда человек впервые переходит от использования памяти как естественной силы к господству над ней.Это господство, как и любое господство над природной силой, просто означает, что на определенной стадии своего развития человек накапливает достаточный опыт — в данном случае психологический опыт — и достаточное знание законов, управляющих работой памяти, а затем переходит к фактическое использование этих законов. Этот процесс накопления психологического опыта, ведущего к контролю над поведением, не следует рассматривать как процесс сознательного опыта, преднамеренного накопления знаний и теоретических исследований.Этот опыт следует назвать «наивной психологией» по аналогии с тем, что Хлер называет «наивной физикой», со ссылкой на наивный опыт обезьян в отношении физических свойств их собственных тел и объектов внешнего мира.

Наступает этап его развития, на котором первобытный человек сначала осваивает способность интерпретировать следы как знаки, предполагающие и напоминающие целые сложные изображения, другими словами, от использования знаков к созданию искусственных знаков.Это действительно поворотный момент в истории развития памяти первобытного человека.

Турнвальд описывает примитивного человека на своей службе, который брал с собой «вспомогательные инструменты памяти», когда отправлялся в главный лагерь с инструкциями, именно для того, чтобы их запомнить. Несмотря на доводы Данцеля, Турнвальд считает, что использование вспомогательных средств не следует рассматривать с точки зрения их магического происхождения. В своей ранней форме письмо выступало именно в качестве такого вспомогательного средства, с помощью которого человек начал доминировать над своей памятью.

Письмо имеет долгую историю. Оригинальными инструментами памяти были символы, такие как золотые фигурки западноафриканских сказочников, каждая из которых вызывает в памяти особую сказку. Каждая из этих фигурок — своеобразное начальное название длинной истории, например, луны. Сумка с такими фигурками представляет собой примитивное название таких ранних сказочников.

Остальные символы носят абстрактный характер. Как заметил Турнвальд, одним из типичных абстрактных символов такого рода является узел, завязанный как напоминание о чем-то, как мы это делаем сегодня.Он также отметил, что, поскольку эти инструменты памяти используются идентичным образом в определенных группах, они становятся условными и начинают служить для целей коммуникации.

На рисунке 13 мы видим образец письма первобытного человека. Он состоит из тростникового волокна, двух кусков тростника, четырех ракушек и кусочка кожуры плода. Есть письмо неизлечимо больного отца его друзьям и родственникам, в котором говорится, что его болезнь ухудшается и помощь может прийти только от Бога.

У индейцев племени дакота такие знаки приобрели всеобщее значение.На рис. 14 отверстие в перо (а) означает, что его владелец убил своего врага; треугольная выемка на перышке (b) означает, что он перерезал врагу горло и снял с него скальп; усеченный конец пера (c) означает, что он перерезал себе горло; а расколотое перо (d) означает, что он ранил своего врага.

Самыми древними памятниками в истории письменности являются kvinus («узлы» по-перуански), показанные на рисунках 15 и 16, которые использовались в древнем Перу, Китае, Японии и других частях света.Это обычные вспомогательные знаки памяти, которые широко используются у первобытных народов и требуют точного знания от тех, кто связывает узлы.

Такие kvinus до сих пор используются в Боливии пастухами как средство учета их поголовья; они также встречаются в Тибете и других местах. Система, в которой используются знаки и методы счета, тесно связаны с экономическим образом жизни этих примитивных народов.Не только узлы, но и цвета веревки имеют свое значение. Белые струны означают серебро и мир; красный, воины или война; зеленый, кукурузный; и желтый, золотой.

Клодд считает мнемонический этап первым этапом в развитии письма. Согласно Геродоту, когда Дарий приказал ионийцам остаться, чтобы защитить понтонный мост через реку Истер Дунай, он завязал на ремне шестьдесят узлов, сказав: «Люди Ионии, возьмите этот ремень и сделайте, как я говорю. Как только вы увидите, что я напал на скифов, с этого момента вы должны развязывать по одному узлу каждый последующий день, а когда вы обнаружите, что дни, отмеченные этими узлами, прошли, вы можете идти домой.”

Такой узел, завязанный в качестве вспомогательного средства памяти, несомненно, является древнейшим свидетельством перехода человека от использования памяти для контроля над ней.

Эти квину использовались в древнем Перу для записи хроник, для передачи инструкций в отдаленные провинции и подробной информации о состоянии армии. Их даже помещали в гробницы, чтобы сохранить память об умерших.

У племени Чуди в Перу, по словам Тейлора, был специальный офицер, которому было поручено связывать и интерпретировать квину. Хотя они стали очень искусными в своем ремесле, они редко могли читать чужие квину, , если они не сопровождались устным комментарием. Каждому, кто приезжал из отдаленной провинции с квину , приходилось объяснять, было ли это связано с переписью, сбором налогов, войной и т. Д.

Посредством постоянной практики чиновники улучшили свою систему до такой степени, что они могли использовать эти узлы для записи всех основных государственных дел, а также для изображения законов и событий.Тейлор сообщает, что на юге Перу все еще есть некоторые индейцы, которые досконально знакомы с содержанием нескольких исторических kvinus , которые сохранились с древних времен, но что они хранят свои знания в строжайшей тайне и особенно стремятся скрыть их. из белых.

В настоящее время такая узловая мнемотехническая система наиболее часто используется для запоминания различных счетных операций. Перуанские пастухи записывают своих быков в одну цепочку из квину, своих коров, разделенных на доильных и сухих, на второй, а затем своих телят, овец и т. Д.Продукты животноводства фиксируются узлами, завязанными на специальных завязках. Цвет веревки и различные способы завязывания узлов указывают на характер хранимой записи.

Вместо того чтобы останавливаться на дальнейшем развитии человеческого письма, мы просто скажем, что этот переход от естественного развития памяти к развитию письма — от эйдетизма к использованию внешних систем знаков, от мнемы к мнемотехнике — был абсолютно кардинальное изменение, определившее весь последующий ход развития памяти человека.Внутреннее развитие теперь стало внешним.

Память расширена до такой степени, что улучшены системы письма и символов, а также методы использования этих символов. Это соответствует тому, что было известно в древние и средневековые времена как memoria technica, или искусственная память. Историческое развитие человеческой памяти по существу состоит в развитии и усилении вспомогательных средств, вырабатываемых общественным человеком в процессе его культурной жизни.

В то же время, однако, хотя естественная или органическая память, очевидно, не остается неизменной, происходящие изменения определяются двумя жизненно важными факторами. Во-первых, эти изменения не автономны. Память человека, способного записать то, что ему нужно запомнить, используется, тренируется и поэтому развивается иначе, чем память человека, совершенно неспособного использовать символы. Соответственно, внутреннее развитие и улучшение памяти не является автономным процессом; он зависим и подчинен, поскольку его течение определяется внешними влияниями в социальной среде человека.

Второе и не менее важное ограничение — это в высшей степени односторонний характер развития и улучшения этого вида памяти. Поскольку он приспосабливается к типу системы письма, преобладающей в любом данном обществе, во многих отношениях он вообще не развивается. Вместо этого происходят вырождение и инволюция; Другими словами, он теряет свои свойства или подвергается ретроградному развитию.

Таким образом, например, в процессе культурного развития выдающаяся природная память первобытного человека имеет тенденцию к отмиранию.Таким образом, Болдуин был совершенно прав, поддерживая идею о том, что вся эволюция в равной степени является инволюцией; Другими словами, ретроградные процессы, при которых старые формы сжимаются и отмирают, сами по себе присущи любому процессу развития.

Достаточно сравнить память африканского посланника, дословно передававшего пространное послание какого-то племенного вождя, опираясь исключительно на его природную эйдетическую память, с воспоминаниями о перуанском «офицере, ведающем узлы», Который должен был связать узлы. и прочтите квину, , чтобы увидеть направление, в котором человеческая память развивалась под влиянием роста культуры.В частности, такое сравнение показывает нам движущую силу такого развития и то, как именно оно произошло.

«Офицер, отвечающий за узелки» стоит выше по лестнице культурного развития, чем африканский посол, не из-за соразмерного улучшения его естественной памяти, а потому, что он научился лучше использовать память и доминировать над ней. средства искусственных знаков.

Теперь мы пойдем на одну ступень выше и рассмотрим вид памяти, соответствующий следующему этапу развития письма.На рисунке 17 приведен пример так называемого «пиктографического» письма, в котором визуальные образы служат для передачи определенных мыслей и концепций. На куске бересты девушка из племени оджибва пишет письмо своему возлюбленному на белой территории. Ее тотем — медведь, а его — куколка муравья. Эти символы относятся к отправителю и получателю письма. Две линии от места расположения этих символов сходятся, а затем продолжаются до места, лежащего между двумя озерами. От этой линии ответвляется тропа, ведущая к двум палаткам.Здесь, в своих палатках, живут три девушки, принявшие католическую веру, на что указывают три креста. Палатка слева открыта, из нее высовывается рука, махнув рукой. Рука, принадлежащая автору письма, делает индийский знак приветствия своему возлюбленному — ладонь вытянута вперед и направлена ​​вниз — в то время как вытянутый указательный палец указывает на место, занимаемое говорящим, показывая гостю путь, по которому нужно идти.

Запись на этом этапе уже требует, чтобы память функционировала совершенно другим образом (см. Рисунок 18).Еще одна форма появляется в картине, когда человек переходит к идеографическому или иероглифическому письму, используя символы, отношения которых с объектами становятся все более отдаленными. Мэллори справедливо заметил, что в большинстве случаев это были просто мнемонические надписи, но они интерпретировались в связи с физическими объектами, используемыми в мнемонических целях. ^[14]

Замечательная история письма, попыток человека контролировать свою память — уникальная характеристика человеческой психологии.Решающим моментом в переходе от естественного к культурному развитию памяти является водораздел, отделяющий мнему от мнемотехники, использование памяти от господства над ней, биологическую или внутреннюю форму ее развития от исторической или внешней формы.

Следует отметить, что такое господство над памятью сначала приняло форму знаков, предназначенных не для него самого, а для других, с социальными целями, которые только позже стали использоваться и в личных целях. Арсеньев, известный своими исследованиями.Уссурский район описывает посещение села Удехейцы в очень удаленном месте. Удехейцы жаловались на посягательства китайцев и просили его по возвращении во Владивосток передать свои чувства российским властям и попросить их о помощи.

Когда путешественник ушел на следующий день, толпа жителей провела его до окраины села. Седовласый старейшина вышел из толпы, протянул ему коготь рыси и велел положить его в карман, чтобы не забыть их просьбу относительно Ли-Тай-куя.Не доверяя своей естественной памяти, удехейцы использовали искусственный символ, совершенно не связанный с тем, что путешественник должен был помнить, который был вспомогательным техническим инструментом памяти, способом направить запоминание в надлежащее русло и контролировать его поток.

Операция запоминания с помощью когтя рыси, адресованная сначала другому, а затем самому себе, знаменует начало пути, по которому следует развитие памяти у цивилизованного человека. Все, что цивилизованное человечество помнит и знает в настоящее время, весь накопленный опыт в книгах, памятниках и рукописях — все это колоссальное расширение человеческой памяти, без которого не могло быть исторического и культурного развития, — это именно внешнее человеческое запоминание, основанное на символы.

---

Новое видео первобытного человека заставит вашу кожу ползать мурашками

Фото Дмитрия Вальберга

Так много групп изо всех сил стараются быть мрачными и тревожными, и ни одна из них не приближается к Primitive Man. В течение многих лет трио из Денвера создавало сочащийся, мучительный рок-шум, о котором обычные сатанинские блэк-металлисты могли только мечтать. Теперь группа выпустила новый видеоклип на свой трек Entity, и, скажем так, он соответствует их стандартам.

Видео на «Entity» открывается, как и положено всем хорошим музыкальным клипам, с крупного плана паразитов. Оттуда следует женщина, которая, кажется, прячется в гостиничном номере, но на нее нападает странная нечестивая фигура, которая вводит ей дозу чего-то могущественного. Оттуда все разворачивается в психоделическом безумии комков плоти, подергивания ног и человеческого отвращения, прежде чем исчезнуть в чистой тьме.

По словам фронтмена Primitive Man Итана Маккарти: «Вдохновение для этого видео / песни — отчасти личный опыт, отчасти признание Роберта Джонсона как основоположника левой руки в музыке, а отчасти из истории из книги Малачи Мартина. Заложник дьявола под названием «Улыбающийся».«В туре в 2014 году мы остановились с парнем по имени Мэтт, которого мы встретили в Балтиморе. У него была книга, и я прочитал ее половину за вечер. История «Улыбчивого» действительно запомнилась мне, и я никогда ее не забывал. Спустя годы, имея дело с проблемами психического здоровья, я продолжал думать об «Улыбающемся» и о том, как я чувствовал себя так, как будто я вступал в «брак с ничто», обнимая «голый свет» и имел «царство внутри меня», которое они не мог уничтожить. ‘

«В лирическом содержании песни акцент делается на мании и депрессии, а также на том, как, когда они смешиваются, они могут чувствовать себя как« Сущность », которая живет внутри вас, влияя на ваши решения, и вы вынуждены смотреть», — он продолжается.«Когда вы теряете контроль и не можете вернуть его обратно, вы неохотно погружаетесь в хаос. Самоповреждение, хаос и изоляция. Кокон в видео представляет собой чувство изоляции, которое сопровождает эти крайние чувства беспомощности, столпотворения, стыда и иррационального и болезненного желания позволить всему пойти в дерьмо. Смешайте это с тем, что вы гастролируете, и вы получите кивок старого «адского пса». Но для нас это «Демон догоняет».

Посмотрите «Сущность» первобытного человека и раскопайте некоторые подавленные воспоминания:

Entity входит в новый альбом Primitive Man Immersion , который выйдет 14 августа на Relapse Records и доступен для предзаказа.

***

Слова Криса Кроватина

Радин, Пол, Панургиа, Нени, Дьюи, Джон: 97815

686: Amazon.com: Книги «Заброшенная классика Пола Радина». —Клиффорд Гирц, The Antioch Review

«Я считаю, что [Радин] добился успеха благодаря умелому использованию текстов местных информаторов и его собственной красочной прозы, так что книга стала знаковой. . . . [Радин] — плодовитый ученый с богатым воображением, который может приводить в ярость, но никогда не бывает скучным. .. полон богатых идей ». — Эвон З. Фогт, Американский антрополог

«Подход Радина к антропологии [был широко распространен], от культуры, ритуалов, мифов и религии до истории, социальной теории, права и языка». —E.O. Джеймс, Фольклор

«Связав способы мышления и поведения с социальными типами, Радин развил некоторые пути к социальной антропологии знания». —Эдвард Роуз, American Sociological Review

«Незначительный шедевр американистской традиции.»- Регна Дарнелл

» [ Первобытный человек как философ ] сделала больше, чем любая другая [книга], чтобы развеять озорное представление о том, что люди в небольших, технологически простых культурах существуют на мертвом уровне единообразия и конформности «. — New York Herald Tribune

«Отлично». — Nature (Лондон)

«Значительное дополнение к работе, посвященной природе религии». — Новая Республика

Пауль Радин (1883–1959) родился в Лодзи на территории современной Польши, но иммигрировал со своей семьей в Эльмиру, штат Нью-Йорк, в 1884 году.Будучи докторантом антропологии в Колумбийском университете, он учился у Франца Боаса, который разработал многие современные методы этой дисциплины. Находясь в Колумбии, Радин начал полевые исследования с оджибва и, в частности, с индейцами виннебаго из Висконсина, этнографическое исследование, которое продолжалось до конца его жизни. Он выпустил серию знаковых книг и монографий, документирующих культуру и обычаи племени, в том числе Племя Виннебаго (1923), Громовой гром: автобиография американского индейца (1926), Дорога жизни и смерти : Ритуальная драма американских индейцев (1945) и Обманщик: исследование мифологии американских индейцев (1956).Посвященный изучению и сохранению устных традиций и философии как примитивных, так и современных обществ в Соединенных Штатах и ​​во всем мире, Радин проводил свои исследования в более чем дюжине университетов и институтов, включая Калифорнийский университет в Беркли, колледж Блэк-Маунтин, университет CG Институт Юнга в Швейцарии и Университет Брандейса, его последнее назначение. В 1930-х годах он организовал амбициозный этнографический проект с Администрацией прогресса работ по документированию народных рассказов десятков общин меньшинств в районе залива Калифорния, в то время как его более поздняя работа была сосредоточена на языках различных мексикано-индийских общин.Его книги Первобытная религия: ее природа и происхождение (1937), Мир первобытного человека (1953) и Первобытный человек как философ (1927), сборники интервью, которые он провел с представителями десятков «примитивных» »Культуры, являются классикой в ​​области антропологии.

Джон Дьюи (1859–1952) был одним из ведущих американских мыслителей двадцатого века. Психолог и философ в области образования, он был одним из основателей Новой школы социальных исследований.Он является автором более двух десятков книг, в том числе Демократия и образование (1916), Искусство как опыт (1934) и Свобода и культура (1939).

Нени Панургиа — писатель, переводчик и профессор антропологии Новой школы социальных исследований. Она является автором последней книги Опасные граждане: греческие левые и террор государства . Она живет в Нью-Йорке.

Самая ранняя энергия | EME 803: Applied Energy Policy

Early Energy

Чтобы понять, где мы находимся с нашими энергетическими ресурсами и моделями потребления сегодня, стоит оглянуться назад на то, как потребление энергии человеком изменилось с течением времени.Большинству из нас сложно представить себе день без внутреннего освещения в наших домах и без подключения к Интернету, поэтому представить себе древнего человека и его самые примитивные источники энергии довольно сложно.

Промышленная революция и использование энергии

На самом деле только после промышленной революции 1800-х годов человеческая способность использовать энергию в (относительно) больших и эффективных масштабах имела место и действительно произвела революцию в нашем образе жизни и способности выполнять работу. До этого ранние люди полагались в основном на калорийную энергию из пищи, которую они потребляли, чтобы дать энергию, необходимую им для выполнения своих основных задач по выживанию.С открытием огня и способности сжигать биомассу (дрова, навоз, древесный уголь) человек получил важный источник тепла.

С приручением животных человек смог перейти от более кочевого образа жизни в качестве охотника / собирателя к более аграрному обществу. Использование животной энергии позволило раннему человеку более эффективно выращивать больше еды и оставаться на одном месте. Неудивительно, что способность производить больше продуктов питания легко переводится в устойчивый рост населения.Раннее общество принимало иную форму, во многом благодаря способности человека использовать эти энергетические возможности.

Рисунок 1.1: График энергопотребления в США

Как показано на приведенном выше графике, древесина оставалась доминирующим источником топлива до тех пор, пока ее не уступил уголь, приведший к промышленной революции в конце 1880-х годов. На протяжении всего периода господства древесины в качестве основного источника топлива в мире общее потребление энергии неуклонно росло, но в целом оставалось довольно низким по сравнению с уровнями, которые возникли после промышленной революции.

Этот взрыв потребления энергии, несомненно, изменил историю человечества почти во всех отношениях. Возможность массового производства товаров и ориентация на экономику, основанную на потреблении, были огромным сдвигом парадигмы по сравнению с предыдущими обществами натурального хозяйства. Миграция людей из сельской местности в города в поисках работы привела к проблемам, связанным с плохими санитарными условиями и условиями труда. Но многие из современных удобств, на которые мы стали полагаться, родились из этой эпохи.

Тихий | Отзывы | Первобытный человек

Всегда, под рок, в суровую середину зимы я возвращаюсь к металлу.Музыка, лишенная надежды. Единственный вид рока, который меня больше волнует. Гитары с определенной целью, на которых играют с крайним отвращением, настроенные на то, чтобы заболеть, разрушить и уничтожить. Это то, что вам нужно, чтобы оставаться в целости и сохранности, прежде чем Весна сможет сделать ваши кости менее хрупкими, сделать мир таким, каким вы хотите быть.

Я скучал по фильму Scorn примитивного человека в прошлом году, когда он вышел, потому что это было в то время, когда я не хотел музыки, не мог сосредоточиться ни на чем, кроме того, что происходило вокруг меня.Прямо сейчас мне не нужно ничего, кроме его расплавленных глубин. То, что предлагает Scorn , — это такое ясное зеркало, очень металлическое переворачивание реальности наизнанку, открывающее мрачные внутренности, истинные глубины, которых мы можем достичь, постигая нашу поверхностность. Тянет на твои клетки, как очевидец трагедии. Его сделали трое денверианцев, которые сделали и другие вещи. Когда вы нажимаете на «тексты песен» на их странице Bandcamp, он очаровательно говорит: «Никто не слушает. Никого, блядь, не волнует».

То, что делает Scorn , смело, красиво и в высшей степени зловеще.Заглавный трек начинается как все еще дергающийся труп, и что вы сразу чувствуете, так это то, как все потенциальные ловушки и пренебрежительное отношение doom-sludge были аккуратно и полностью обойдены с помощью метода и убийственного намерения PM. Гитары здесь, хотя и в высшей степени искаженные и испорченные, полны деталей, щелкая чешуйчатыми пальцами прямо на границе звука, риффы построены с истинно визуальным чувством театра, взгляд документалиста на вращение и мономанию конца. привязанный разум.То, как звук нависает над средней частью ультра-замедленной съемки напалмовыми волнами обратной связи, просто великолепно. Отрадно, однако, что ни одна из этих звуковых скульптур никогда не звучит так спланированно или кропотливо, на самом деле никогда не звучит так, как будто она была создана, чтобы быть красивой, только инстинктивное излучение души трех очень испорченных, очень разозленных людей. Внезапный сдвиг темпа к бешеному трэшу не дает ослабить низкие частоты (еще одна проблема с такой большой частью этой музыки — просто недостаточно басовой), затем код изысканного тритонического блюза в стиле Obituary / BitchMagnet / Sabbath заставляет слитки вернуться домой. в ваши глазные яблоки, медленнее, еще медленнее, до ползания, до комы, пока вы действительно, действительно не увидите ад.Огненное озеро расплавленного отчаяния, подземное солнце, скорость около 10 ударов в минуту, вы видите это, черная дыра под вами, внутри которой весь свет погашен. Ты видишь это. И повернувшись к нему спиной, вы закрываете глаза, отклоняетесь назад, предаетесь бездонным глубинам. Одно из самых полезных музыкальных произведений, которые я слышал за несколько месяцев.

Следующее за этим «Rags» можно было бы рассматривать как какое-то благословенное облегчение — оно показывает, что происхождение PM находится на некотором расстоянии от обычных подозреваемых в смерти / грайнд / грязь / дум, гораздо ближе по антимелодии и ощущениям к вашим кодеинам и ваши Bitch Magnets, даже если разоренный вокал всегда возвращает его к тому ощущению Celtic Frost «Monotheist», которое вызывает у вас такое привыкание.Шумовые интерлюдии, которые периодически перемежаются потоком лавы Scorn в ваш слуховой проход, прекрасны, очень красивы, в стиле Cabaret Voltaire / Throbbing Gristle — первое, что вы слышите, «I Can’t Forget» звучит как чушь, но эффектно » Запись «Siberian Sounds Of Hell», которая несколько лет назад кружила в преисподней сети, но в «Day Of The Dead» превратилась в странный вид музака для подземной лаборатории. «Antietam», после заглавного трека, является еще одним ярким моментом здесь, что-то непоколебимо непоколебимое в вокале, как будто парень не может полностью соскрести с себя достаточно слоев кожи, песня набрасывается на быструю, безумно зазубренную, полностью уникальный ритм качания — до сих пор, а затем замедление его, обнаруживая с каждым вялым повторением все более уродливую внутреннюю работу, пульсирующие раздутые вены и обломки умирающих волокон тела и разума, распадающихся на части.

«Antietam» заканчивается чудовищной смесью космического рока и достойной World Domination Enterprise тяжеловесности, которая когда-либо препятствовала жестокому сизифианскому маршу смерти, последним обрядам, музыке последнего вздоха. «Black Smoke» — это как первые триповые секунды «Spine Of God» Monster Magnet, приведенные к ужасающе новому испарившемуся экстриму: бонг прошел по склепу. «Stretched Thin» настолько близок к обычному металлу, насколько это возможно в примитивном человеке, но даже в этом случае тревожное чувство натурализма и неудовлетворенности, вызываемое PM, когда оно перетекает в потрясающий «Astral Sleep», слишком человечно, слишком эффективно. и чуткий, чтобы безопасно спилить или забыть.Это то, что есть в Scorn , здесь происходит что-то еще, помимо того, что произошло в его записи, атмосфера враждебности размером с планету и ненависть к себе размером с комнату, которую невозможно понять, но которая безошибочно кричит из каждого мрачно расплывающийся момент. К тому времени, как вы закончите «Lifetime», вы вообще перестали думать о Scorn как о музыке. Он не состоит из аккордов, ритмов или предсказуемых форм, скорее, он выглядит как полностью сформированный взрыв желчи и крови, совершенно естественное излучение трех душ в изящно мучительном собрании.Испуганный, как это страшно, убитый горем по себе.

Великолепно дублированный лоу-фай Пендереки из «Innard $» видит нас в заключительной атаке «Я над тобой», первобытный человек, наконец, оборачивается, заметив, что ты наблюдаешь за ними, потрясенный твоей поглощенностью, сжимая руки вокруг твоей шеи. и лодыжки, тянущие вас вниз для последнего мрачного танца смерти, прекрасного танца, которому вы добровольно уступаете. И тогда ваш день полностью изменится. Зная, что вы слышали что-то, к чему было бы разумно не возвращаться слишком рано, но в конечном итоге вам придется вернуться.Я обнаружил, что это становится еженедельным, а затем ежедневным делом, требующим этого. Я не могу представить себе что-то лучшее, что было сделано с гитарами в 2013 году. Я рекомендую Scorn немедленно стать вашим исправлением ракетки.

песен для Black Days: Ethan McCarthy из первобытного человека

Итан Маккарти, от работы с детьми с нарушениями развития, некоторые из которых подверглись жестокому обращению, до столкновения с расизмом как наполовину черный / наполовину белый человек в Америке, лично увидел темную сторону общества и человеческой натуры.Он направляет большую часть этого опыта в свою промышленно развитую группу Primitive Man. Он также находит некоторую передышку и катарсис в музыке других, от Crowbar до Билли Бойо.

Для нашей продолжающейся серии «Songs for Black Days», представленной в партнерстве с Hope for the Day, мы попросили музыканта-экстремал-металлиста поделиться несколькими песнями, которые помогли ему пережить темные времена. Ниже представлено то, что предложил Маккарти.

Хесу — «We All Faulter»

Похоже на слезы цемента, которые затем замерзают на земле вместе с ними.Потом запекать на солнышке, пока не умрешь. Когда он вышел, этот альбом помог мне пережить довольно жестокий разрыв / жизнь в крэк-хаусе. Дикий, что это было 14 лет назад.

Khanate — «Clean My Heart»

Вокал Алана Дубина, несомненно, является одним из самых мучительных по звучанию всех времен. Но сама аппаратура звучит как безумная смерть. «Очисти мое сердце / Я демон и человек, мусор и бессердечный / И человек.«

Curren $ y ft. Молодой Родди — «Сертифицированный»

«Я сияю, потому что я работаю, получаю эту бумагу, потому что я этого заслуживаю, пытаюсь скрыть свою боль, я надеюсь, что этот L никогда не перестанет гореть . »

Каждый день в Америке 121 человек умирает от самоубийства. Достаточно одного, чтобы нарушить молчание — принять меры в своем сообществе и подписать клятву «Надежда на день» в области психического здоровья.