Читать книгу Голубая комната

— 1 —

Мадам де Ларюн[1]

Молодой человек в волнении ходил по вокзальному залу. У него были синие очки, и, хотя он не был простужен, он поминутно подносил платок к носу. В левой руке он держал маленький черный саквояж, в котором находились, как я потом узнал, шелковый халат и шальвары.

Время от времени он подходил к выходной двери, вынимал карманные часы и проверял их по вокзальным. Поезд уходил только через час, но есть люди, которые всегда боятся опоздать. На таких поездах не ездят деловые люди: вагонов первого класса было мало. Час был не тот, когда биржевые маклеры, окончившие дела, едут обедать на дачу. Парижанин без труда узнал бы в пассажирах, которые начали собираться, фермеров или пригородных лавочников. Тем не менее всякий раз, как кто-нибудь входил в вокзал или экипаж останавливался перед входной дверью, у молодого человека в синих очках сердце расширялось, как пузырь, колени начинали дрожать, саквояж готов был выпасть из рук, а очки сваливались с носа, на котором, кстати сказать, они сидели совсем криво.

Но стало еще хуже, когда, после долгого ожидания, из боковой двери, единственного места, за которым он не наблюдал, показалась женщина, вся в черном, с густым вуалем на лице, держа в руках темный сафьяновый саквояж, в котором, как я впоследствии установил, находились чудесный капот и голубые атласные туфли. Женщина и молодой человек пошли друг другу навстречу, смотря направо и налево, но не прямо перед собой. Они сошлись, соединили руки и несколько минут стояли, задыхаясь и дрожа, охваченные тем острым волнением, за которое я отдал бы сто лет жизни философа.

Когда они обрели дар слова, молодая женщина (я забыл сказать, что она была молода и красива) произнесла:

— Леон, Леон, какое счастье! Я никогда бы вас не узнала в этих синих очках!

— Какое счастье! — ответил Леон. — Я бы никогда не узнал вас под этим черным вуалем!

— Какое счастье! — повторила она. — Займем скорее места. Вдруг поезд уйдет без нас! (Она крепко сжала ему руку.) Никто ничего не подозревает. В настоящее время я с Кларой и ее мужем еду к ним на дачу, где завтра должна с ними проститься. И вот уже час, как они уехали, — прибавила она, смеясь и опуская голову, — а завтра… проведя последний вечер с нею (она снова сжала его руку)… завтра утром она отвезет меня на станцию, где я встречу Урсулу, которую я послала вперед к тетке… О, у меня все предусмотрено! Возьмем билеты… Узнать нас невозможно! Ах, а вдруг в гостинице спросят наши фамилии? Я уже забыла…

— Господин и госпожа Дюрю.

— Ах, нет! Только не Дюрю! В пансионе был сапожник по фамилии Дюрю.

— Ну, тогда Домон?..

— Домон.

— Превосходно. Только у нас ничего не будут спрашивать.

Раздался звонок, двери зала отворились, и молодая женщина, не поднимая вуали, устремилась со своим спутником к вагону первого класса. Второй звонок — и дверца купе захлопнулась за ними.

— Мы одни! — радостно закричали они.

Но почти в то же мгновение человек лет пятидесяти, одетый в черное, со скучающим и важным видом вошел в купе и расположился в углу. Паровоз дал свисток, и поезд тронулся.

Молодая пара, сев как можно дальше от неприятного своего соседа, начала говорить вполголоса, да еще вдобавок, из предосторожности, — по-английски.

— Сударь, — проговорил их спутник на том же языке, но с более чистым британским акцентом, — если у вас есть секреты, вам лучше было бы не говорить их при мне по-английски. Я англичанин. Мне очень жаль, что я вас стесняю, но в другом купе сидит только один мужчина, а у меня правило — никогда в дороге не садиться с одиноким мужчиной. А у него еще физиономия Иуды. Вот это могло бы его соблазнить. (Он указал на чемодан, брошенный им на подушку.) Впрочем, если я не засну, то буду читать.

Действительно, он честно постарался заснуть. Он открыл чемодан, вынул оттуда дорожную шапочку, надел ее на голову и просидел несколько минут с закрытыми глазами. Потом с недовольным видом открыл их, отыскал в чемодане очки и греческую книгу и принялся внимательно читать. Чтобы достать книгу, пришлось перерыть в чемодане множество мелких предметов, уложенных в беспорядке. Между другими вещами он извлек из недр чемодана довольно толстую пачку английских банковых билетов, положил их на диван перед собою и, прежде чем обратно уложить их, показал молодому человеку, спросив, сможет ли он разменять их в N.

— По всей вероятности. Ведь это на пути в Англию.

N. было место, куда ехала молодая пара. В N. есть довольно чистенькая гостиница, где останавливаются только по субботам вечером. Говорят, что там хорошие номера. Хозяин и прислуга не любопытны: они живут не так уж далеко от Парижа, чтобы страдать этим провинциальным недостатком. Молодой человек, которого я уже назвал Леоном, присмотрел эту гостиницу несколько дней тому назад, когда приезжал без синих очков, и его описание вызвало у его подруги желание побывать там.

А в тот день она находилась в таком настроении, что даже тюремные стены показались бы ей полными прелести, если бы ее туда заключили вместе с Леоном.

Между тем поезд все шел; англичанин читал свою греческую книгу, не оборачиваясь к спутникам, которые разговаривали так тихо, как умеют шептаться только любовники. Читатель, быть может, не особенно удивится, если я ему открою, что они и были любовниками в полном смысле этого слова. Прискорбно то, что они не были повенчаны, но к этому имелись серьезные препятствия.

Поезд подошел к N. Англичанин вышел первым. Покуда Леон помогал своей спутнице выйти из вагона так, чтобы не видно было ее ножек, какой-то человек выскочил на платформу из соседнего купе. Он был бледен, даже желт, с впалыми, налитыми кровью глазами, плохо выбрит — признак, по которому часто можно узнать большого преступника. Платье у него было чистое, но крайне изношенное. Его сюртук, когда-то черный, а теперь серый на спине и на локтях, был застегнут до самого верха, вероятно, для того, чтобы не видно было жилета, еще более вытертого. Он подошел к англичанину и смиренно начал:

— Uncle!..[2]

— Leave me alone, you wretch![3] — закричал англичанин, и серые глаза его загорелись гневом.

Он направился к выходу.

— Don’t drive me to despair[4], — продолжал другой голосом жалобным и в то же время почти угрожающим.

— Присмотрите, пожалуйста, одну минуту за моими вещами, — сказал старик англичанин, бросая к ногам Леона свой чемодан.

Затем он схватил за руку человека, который к нему обратился, отвел или, вернее, толкнул его в угол, где, по его расчетам, их нельзя было слышать, и стал что-то говорить ему, казалось, очень резким тоном. Потом он вынул из кармана несколько бумажек, скомкал их и сунул в руку человека, который называл его дядей. Тот взял бумажки, не поблагодарив, и почти сейчас же исчез.

В N. только одна гостиница, и потому нет ничего удивительного, что через несколько минут туда сошлись все действующие лица этой правдивой истории. Во Франции всякий путешественник, который имеет счастье идти под руку с хорошо одетой дамой, может быть уверен, что во всех гостиницах ему отведут лучшую комнату; недаром всеми признано, что мы — самый учтивый народ в Европе.

Если комната, отведенная Леону, была лучшей в гостинице, то это не значит, что она была вполне хороша. В ней стояла широкая кровать орехового дерева с ситцевым пологом, на котором лиловой краской была изображена трагическая история Пирама и Фисбы[5]. Стены были оклеены обоями с видом Неаполя и множеством фигур; к сожалению, шутники-постояльцы от нечего делать пририсовали усы и трубки всем мужским и женским фигурам, а небо и море были исписаны множеством глупостей в стихах и в прозе. На этом фоне висело несколько гравюр: «Луи-Филипп присягает конституции 1830 года», «Первая встреча Жюли и Сен-Пре[6]», «Ожидание счастья» и «Сожаление» с картин Дюбюфа[7]. Комната эта называлась голубой, так как два кресла, стоявшие по правую и по левую сторону камина, были обиты голубым утрехтским бархатом; но в течение уже многих лет на них были надеты коленкоровые серые чехлы с малиновыми кантиками.

Пока служанки хлопотали около вновь прибывшей дамы, предлагая ей свои услуги, Леон, сохранявший здравый смысл, несмотря на всю свою влюбленность, пошел на кухню заказать обед. Потребовалось все его красноречие и даже подкуп, чтобы добиться обещания, что обед им подадут в комнату; но представьте себе его ужас, когда он узнал, что в общей столовой, находившейся рядом с его комнатой, господа офицеры 3-го гусарского полка, пришедшие в N. на смену господам офицерам 3-го егерского, собираются сегодня объединиться с этими последними за прощальным обедом, где будет царить полная непринужденность. Хозяин клялся всеми святыми, что, не считая природной веселости, свойственной французским военным, господа гусары и господа егеря известны всему городу как люди весьма благоразумные и добродетельные и что их соседство нисколько не потревожит вновь приехавшую даму, ибо господа офицеры имеют обыкновение вставать из-за стола еще до полуночи.

Когда Леон, весьма смущенный этим сообщением, несмотря на уверения хозяина, возвращался в голубую комнату, он обратил внимание на то, что англичанин занял соседнюю с ним комнату. Дверь была открыта. Англичанин сидел за столом, на котором стояли стакан и бутылка, и смотрел на потолок с таким вниманием, будто считал разгуливающих там мух.

«Какое нам дело до соседей? — подумал Леон. — Англичанин скоро напьется, а гусары разойдутся до полуночи».

Войдя в голубую комнату, он первым делом проверил, есть ли задвижки и хорошо ли заперты двери, сообщающиеся с соседними комнатами. Со стороны англичанина дверь была двойная, а стена капитальная. Со стороны гусар стена была тоньше, но дверь запиралась на ключ и задвижку. В конце концов, это была более надежная защита от любопытных, чем каретные занавески. А ведь сколько людей, сидя в фиакре, считают себя отделенными от всего мира!

Положительно, самое пылкое воображение не может представить себе более полного счастья, чем блаженство двух молодых влюбленных, после долгого ожидания оказавшихся наедине, вдали от ревнивцев и любопытных, и получивших возможность досыта наговориться о перенесенных ими страданиях и вкусить наслаждение полной близости. Но дьявол всегда находит способ влить каплю горечи в чашу счастья. Джонсон[8] сказал, — хотя и не первый, ибо он заимствовал эту мысль у одного греческого писателя, — что никто не может сказать: «Сегодня я буду счастлив». Истина эта, признанная в столь отдаленные времена величайшими философами, до сих пор неизвестна еще большому количеству смертных, и в особенности большинству влюбленных.

Во время довольно посредственного обеда в своей голубой комнате, состоявшего из нескольких блюд, похищенных со стола гусар и егерей, Леон и его спутница очень страдали от разговоров, которые вели между собой военные в соседнем зале. Там говорили не о стратегии и не о тактике, и я не стану передавать содержание этой беседы.

Это был ряд нелепых историй, почти сплошь вольного содержания, и сопровождались они громким смехом, к которому иногда трудно было не присоединиться и нашим влюбленным. Подруга Леона не была чересчур чопорной; но есть вещи, которые неприятно слышать даже наедине с любимым человеком. Положение делалось все более затруднительным. Леон счел нужным спуститься на кухню и попросить хозяина передать обедающим, что в соседней комнате находится больная женщина, которая надеется, что учтивость побудит их шуметь не так сильно.

Метрдотель, как всегда при парадных обедах, совсем захлопотался и не знал, кому отвечать. В ту минуту, когда Леон давал ему поручение к офицерам, лакей требовал от него бутылку шампанского для гусар, а горничная — портвейну для англичанина.

— Я ему сказала, что у нас нет портвейна, — прибавила она.

— Дура! У нас есть все вина. Я найду ему портвейн! Принеси мне бутылку сладкой настойки, бутылку красного в пятнадцать су и графин водки.

Сфабриковав в одну минуту портвейн, хозяин вошел в общий зал и исполнил поручение Леона. В первое мгновенье его слова возбудили страшную бурю. Наконец какой-то бас, покрывавший все голоса, спросил, какого рода женщина находится по соседству. Наступило молчание. Хозяин отвечал:

— Право, не знаю, как вам сказать. Она очень мила и застенчива. Мари-Жанна говорит, что у нее обручальное кольцо на пальце. Очень может быть, что это новобрачная совершает свадебную поездку, как часто случается.

— Новобрачная! — закричали сразу сорок голосов. — Пусть она придет чокнуться с нами! Мы выпьем за ее здоровье и поучим молодого его супружеским обязанностям.

При этих словах страшно зазвенели шпоры, и наши влюбленные в ужасе подумали, что сейчас их комнату возьмут приступом. Но вдруг раздался голос, водворивший тишину. Очевидно, говорил начальник. Он упрекнул офицеров в недостатке вежливости и приказал им занять свои места, выражаться прилично и не кричать. Он еще что-то прибавил, но так тихо, что в голубой комнате не было слышно. Слова его были выслушаны почтительно, но возбудили сдержанный смех. С этой минуты в зале воцарилась относительная тишина, и наши любовники, благословляя спасительную власть дисциплины, начали беседовать более непринужденно. Но после стольких треволнений требовалось известное время, чтобы вновь обрести те нежные эмоции, которые были заметно нарушены тревогою, дорожными неудобствами и особенно грубым весельем соседей. Однако в их возрасте этого нетрудно достичь, и вскоре они забыли о всех невзгодах своего рискованного путешествия и все мысли устремили к главной его цели.

Они считали, что с гусарами заключен мир; увы, это было только перемирие. В ту минуту, когда они меньше всего ожидали этого, когда они были за тысячу лье от подлунного мира, вдруг двадцать четыре трубы в сопровождении нескольких тромбонов заиграли известную песню французских солдат: «Победа за нами!» Кто бы выдержал подобную бурю? Бедных любовников очень стоило пожалеть.

Впрочем, жалеть их можно было и не очень, так как в конце концов офицеры покинули столовую и, продефилировав мимо голубой комнаты, один за другим, с громким бряцанием сабель и шпор, прокричали по очереди:

— Доброй ночи, молодая!

Потом шум затих. Впрочем, ошибаюсь: англичанин вышел в коридор и крикнул:

— Человек, принесите мне еще бутылку такого же портвейна.

В гостинице городка N. водворилось спокойствие. Ночь была теплая, светила полная луна. С незапамятных времен любовники с удовольствием смотрят на спутницу нашей планеты. Леон и его подруга растворили окно, выходившее в маленький садик, и наслаждались свежим воздухом, напоенным запахом клематисов. Но недолго им пришлось посидеть у окна. Какой-то человек ходил по саду взад и вперед, опустив голову, скрестив руки, с сигарой во рту. Леону показалось, что это племянник англичанина, любителя портвейна.

Я не люблю вдаваться в излишние подробности и не считаю себя обязанным рассказывать читателю то, что он легко может вообразить; не стану поэтому излагать час за часом все, что произошло в гостинице городка N. Скажу только, что свечка, поставленная на нетопленном камине в голубой комнате, наполовину выгорела, когда в комнате англичанина, где до сих пор было тихо, раздался странный звук, какой мог бы произвести тяжелый предмет при падении. За этим звуком последовал не менее странный треск, затем приглушенный крик и несколько неразборчивых слов, похожих на проклятие. Юные постояльцы голубой комнаты вздрогнули. Может быть, это их внезапно разбудило. На них обоих звук этот, который они не могли себе объяснить, произвел почти зловещее впечатление.

— Это наш англичанин во сне, — сказал Леон, пытаясь улыбнуться.

Он хотел успокоить свою спутницу, но на него тоже напала невольная дрожь. Через две или три минуты кто-то открыл дверь в коридор, казалось, с большой осторожностью, потом она тихонько снова закрылась. Кто-то шел медленным, неуверенным шагом, словно хотел скрыться незамеченным.

— Проклятая гостиница! — воскликнул Леон.

— Здесь как в раю! — ответила молодая женщина, кладя голову на его плечо. — Я смертельно хочу спать!..

Она вздохнула и почти сейчас же опять заснула.

Один знаменитый моралист сказал, что люди перестают болтать, когда им не о чем больше просить. Поэтому нет ничего удивительного, что Леон не стал делать никаких попыток возобновить разговор или рассуждать относительно звуков в гостинице городка N. Но помимо воли все это его тревожило, а в памяти возникало многое такое, на что в другом состоянии духа он не обратил бы ни малейшего внимания. Ему вспомнилась зловещая фигура племянника англичанина. Какая ненависть была у него во взгляде, когда он смотрел на дядю, меж тем как разговаривал он с ним подобострастно, вероятно потому, что просил денег!

«Что может быть легче для молодого и крепкого человека, доведенного к тому же до отчаяния, как влезть из сада в окно? К тому же он, видимо, тоже остановился в этой гостинице, раз ночью прогуливался по саду. Может быть… даже наверно… несомненно ему было известно, что в черном чемодане находится толстая пачка банковских билетов… А этот глухой удар, похожий на удар дубины по лысому черепу!.. Этот подавленный крик!.. Это ужасное проклятие! И затем шаги! У племянника — лицо убийцы… Но как можно совершить убийство в гостинице, полной офицеров? Конечно, дверь у этого англичанина, как у человека осторожного, была заперта на задвижку; ведь он знал, что этот негодяй находится поблизости. Он, видимо, не доверял ему, если не хотел разговаривать с ним, имея в руках свой чемодан… Но зачем предаваться таким ужасным мыслям в минуту полного счастья?»

Вот что проносилось у Леона в голове. Будучи во власти этих мыслей, в которых я не стану разбираться подробнее, — для него самого они были смутными, как сонные видения, — он машинально остановил свой взгляд на двери, соединяющей голубую комнату с комнатой англичанина.

Во Франции двери закрываются неплотно. В голубой комнате между дверью и полом была щель, по крайней мере, в два сантиметра. Вдруг в этой щели, едва освещенной отблеском паркета, показалось что-то темное, плоское, похожее на лезвие ножа, так как край, озаренный светом свечи, представлял собою тонкую, очень блестящую линию. Оно медленно ползло по направлению к голубой атласной туфельке, небрежно брошенной неподалеку от этой двери. Может быть, это какое-нибудь насекомое вроде сороконожки?.. Нет, это не насекомое. Оно не имело определенной формы… Две-три темные полоски, каждая с блестящей линией по краю, проникли в комнату. Движение их ускоряется вследствие покатости пола… Они подвигаются все быстрее, сейчас они доберутся до туфельки. Сомнений быть не может! Это — жидкость, и жидкость эта (теперь при свечке ясно виден ее цвет) не что иное, как кровь. И покуда Леон с ужасом, не шевелясь, смотрел на эти ужасные струйки, молодая женщина продолжала спокойно спать, и ровное дыхание ее согревало шею и плечо ее любовника.

Из того, что Леон сейчас же по приезде в гостиницу города N. позаботился заказать обед, можно заключить, что он был достаточно рассудителен, умен и даже предусмотрителен. И на этот раз он не опровергнул представления, которое можно было бы о нем составить. Он не пошевелился, но напряг все силы своего ума, чтобы предотвратить ужасное несчастье, которое ему угрожало.

Боюсь, что большинство моих читателей и особенно читательниц, исполненных героических чувств, осудят такое поведение, такое бездействие Леона при данных обстоятельствах. Мне скажут, что он должен был броситься в комнату англичанина и задержать убийцу или, по крайней мере, поднять трезвон, чтобы разбудить прислугу гостиницы. На это я прежде всего отвечу, что во французских гостиницах шнурок от звонка служит исключительно для украшения комнаты и не связан ни с каким металлическим аппаратом. Почтительно, но твердо добавлю, что если нехорошо предоставить англичанину умирать по соседству с вами, то не особенно похвально и жертвовать для него женщиной, которая спит, положив голову вам на плечо. Что бы произошло, если бы Леон поднял шум и разбудил всю гостиницу? Сейчас же появились бы жандармы и прокурор со своим писцом. Люди эти по своей профессии настолько любопытны, что, прежде чем приступить к расследованию дела, они задали бы Леону ряд вопросов: «Как ваша фамилия? Ваши документы? Кто эта женщина? Почему вы оказались с нею в голубой комнате? Вы должны явиться в суд, чтобы показать, что такого-то числа такого-то месяца в такой-то час ночи вы были свидетелем такого-то происшествия».

Именно эта мысль о прокуроре и жандармах прежде всего пришла в голову Леону. В жизни бывают иногда случаи, когда не знаешь, как тебе следует поступить. Что лучше: оставить ли без помощи незнакомого тебе путешественника, которого режут, или покрыть позором и потерять любимую женщину? Неприятно, когда приходится разрешать подобную

Голубая комната

При проведении ремонта в квартире или в доме  часто  возникает вопрос, на который бывает трудно найти однозначный ответ. Какой цвет выбрать при оформлении той или иной комнаты?

Если Вы ещё не приняли окончательное решение, попытайтесь прислушаться к своим ощущениям и выбрать тот цвет, который в данный период жизни кажется Вам наиболее приемлемым для интерьера.

Если Вы решите, что комната должна быть сине-голубой,  просмотрите эту статью. Может быть найдёте что-нибудь полезное.

Некоторые люди считают голубой цвет отдельным цветом, а другие утверждают, что голубой- это оттенок синего. Не буду настаивать ни на том, ни на другом. Ясно одно, что вариантов синего и голубого множество. Выбирайте сами, какой Вам больше нравится.

Если хотите, приходя домой, иметь возможность отдохнуть и успокоиться, окрасьте стены в один из ненасыщенных оттенков голубого и подберите соответствующую мебель.

Голубой и синий всегда ассоциировались с морем.

Свежесть, чистоту, спокойствие несёт в дом этот цвет.

Лёгкость и воздушность будут жить в интерьере Вашей спальни, если она будет в бело-голубых тонах.

 Ненасыщенный голубой цвет поможет уединиться от внешнего мира, побыть наедине с собой и спокойно подумать о чём-нибудь своём.

Традиционные полоски из белого и синего так знакомы с детства.

Яркий цвет поднимает настроение, наполняет комнату новизной, чувством приятных изменений в жизни.

Синий цвет хорошо сочетается с красным и розовым. Поэтому добавить в комнате несколько акцентов в виде красных(или розовых) предметов не будет лишним.

Считается, что синий и голубой идеально сочетаются с жёлтым и его оттенками. Посмотрите сами, возможно, Вы с этим фактом согласитесь.

Синий и серый-это аристократично, внушает чувство надёжности , стабильности и постоянства.

Такие оттенки синего, как бирюзовый, ярко- и бледно — голубой, серо-голубой, васильковый, лазурный, небесный, ультрамарин прекрасно сочетаются с белым и такое сочетание широко используется в домашних интерьерах.

Кому-то может понравится сочетание не двух или трёх цветов в интерьере, а целый «коктейль».

 Сине-голубые оттенки в интерьере лучше использовать в комнатах, обращённых на юг, юго-запад или юго-восток. В менее освещённых комнатах эти оттенки будут казаться темнее.

Голубой цвет в любом жилом помещении лучше «разбавлять» присутствием мебели цвета натуральной  древесины.

Цвет неба и моря используют в любой комнате : от кухни до ванной и туалета.

Многие оттенки голубого подходят для оформления детских комнат.

Голубой цвет хорош для спален, так как помогает расслабиться и борется с  бессонницей.

 

А если спальня оформлена в стиле «кантри» (деревенский стиль), это ещё и уютно.

При оформлении интерьера в стиле «кантри» используют сине-голубые цвета не только для спален.

Даже если очень нравится синий и голубой цвета, наполнять только этими оттенками интерьер не стоит. Потому что синий очень холодный цвет, строгий и напряжённый.

Синий — это  космический цвет, таинственный и чистый.

А если много голубого в комнате, это может так расслабить человека, что он станет ленивым и безразличным. Поэтому используйте этот цвет в интерьере с чувством меры.

Совсем необязательно наполнять всю комнату синим или голубым, бывает достаточно добавить в интерьер милые глазу мелочи свежего цвета.

Классическая мягкая мебель синего цвета выглядит свежо и привлекательно.

Синяя корпусная мебель выглядит не хуже.

Чтобы привести свои мысли в порядок, успокоиться, зажгите голубую свечу и поместите в свой интерьер несколько голубых предметов. Это помогает принимать правильные и разумные решения.

Сине-голубой текстиль освежает комнату. Шторы этого цвета зрительно поднимают высоту потолка.

Всем удачных цветовых решений и воплощения их в жизнь.

© 2015 — 2016, Дом с душой. Все права защищены.

Похожее

Жорж Сименон — Голубая комната » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Заведя случайную интрижку с замужней женщиной, Тони Фальконе, счастливый муж и отец, и представить не мог, чем это кончится. Казалось бы ни к чему не обязывающий разговор после бурных ласк в гостиничном номере дал толчок лавине, которая погребла под собой его безмятежную жизнь.

Жорж Сименон

Голубая комната

— Тебе больно?

— Нет.

— Сердишься на меня?

— Нет.

И это была правда. Тогда все было правдой, потому что он просто жил в тот момент, не задавая лишних вопросов, не пытаясь что-то понять, не подозревая о том, что настанет день, когда придется задуматься. Все было правдой, более того, все было так реально — он сам, комната, обнаженная Андре лежит на кровати среди скомканных простыней, бесстыдно раскинув ноги, и между ними из-под темного пушка медленно стекает струйка спермы.

Был ли он счастлив? Если бы его спросили, он, не задумываясь, ответил бы «да». Ему и в голову не пришло рассердиться на Андре за то, что она прокусила ему губу. Это было частью целого, как и все остальное, как и то, что он стоял, тоже обнаженный, перед умывальником и, глядя в зеркало, прикладывал к губе мокрую салфетку.

— Жена будет расспрашивать?

— Не думаю.

— Ну хоть иногда-то она задает тебе вопросы?

Слова не имели никакого значения. Они болтали просто так, от наслаждения, как обычно бывает после любовных объятий, когда все тело еще трепещет, а в голове пустота.

— У тебя красивая спина.

На салфетке осталось несколько розоватых пятен. За окном прогромыхал пустой грузовик. С террасы доносились голоса, но можно было разобрать лишь отдельные слова, общий смысл разговора нельзя было уловить.

— Тони, ты меня любишь?

— Кажется, да…

Он говорил шутливо, но без улыбки, все еще не отнимая салфетки от нижней губы.

— Ты не уверен?

Он обернулся, чтобы посмотреть на нее, и ему вдруг стало радостно оттого, что именно его семя находилось в лоне подруги.

Комната была голубой, цвета синьки для белья, как подумалось ему однажды, и напоминала ему детство — маленькие полотняные мешочки с голубым порошком, которые мать бросала в бак с бельем в конце стирки, пред тем, как раскидать простыни по сверкающей зелени луга. Ему было тогда лет пять или шесть, и он никак не мог понять, каким образом голубой цвет может сделать белье белее.

Позднее, спустя много времени после смерти матери, лицо которой почти стерлось из его памяти, у него вдруг возник вопрос, почему бедные люди, какими были и они, носившие латаную-перелатаную одежду, придавали такое значение белизне белья. Размышлял ли он тогда на эту тему? Лишь позднее он узнает об этом. Голубой цвет комнаты напоминал не только синьку — такого же цвета бывает небо жаркими августовскими вечерами, перед тем, как заходящее солнце окрасит его сначала в розовый, а затем в багровый цвет.

Это было в августе, точнее — 2 августа. Далеко за полдень. В пять часов золотистые облака, легкие, как взбитые сливки, начали подниматься из-за здания вокзала, белый фасад которого оставался в тени.

— Мог бы ты прожить со мной всю жизнь?

Он не отдавал себе отчета в том, что запоминает каждое слово, образ, запах. Разве мог он предугадать, что будет переживать этот момент еще десять, двадцать, несчетное количество раз, пребывая в разном расположении духа, и каждый раз будет видеть его по-другому.

Еще долго-долго он будет вспоминать мельчайшие детали, и отнюдь не всегда по своей воле, а потому, что его заставят. Например, г-н Биго, психиатр, назначенный следователем, будет дотошно выспрашивать, внимательно наблюдая за его реакцией:

— Она часто вас кусала?

— Случалось.

— Сколько раз?

— Мы встречались всего восемь раз в отеле «Путешественник».

— Восемь раз за целый год?

— Одиннадцать месяцев… Да, одиннадцать, потому что все началось в сентябре…

— Сколько раз она вас кусала?

— Раза три или четыре.

— Во время акта?

— Кажется, да.

Да… Нет… На самом деле сегодня это произошло после, когда он, оторвавшись от нее, лежал на боку, разглядывая ее из-под опущенных ресниц. Его завораживал свет, окутывавший их обоих.

Воздух был раскаленным и в комнате, и на улице, тепло казалось живым существом в комнате, насквозь пронизанной солнцем.

Он неплотно задернул занавеси, оставив щель примерно в ладонь шириной, и из открытого окна доносились звуки маленького города. Одни — смутные, как пение далекого хора, другие — ясные и отчетливые, например голоса посетителей на террасе.

Только что, когда они предавались сумасшедшим ласкам, эти звуки, доходя до них, были их частью, смешиваясь с телами, слюной, потом. Белая кожа Андре, более темная его, луч света, ромбом разделяющий комнату надвое, голубые стены и живое отражение в зеркале, и этот запах провинциальной гостиницы — смешанные ароматы вина и водки, которые подавали в зале на первом этаже, рагу, томившегося на кухне, легкий душок плесени от матраса набитого водорослями.

— Ты красивый, Тони.

Андре повторяла ему это при каждой встрече, и всегда в тот момент, когда она лежала вытянувшись на постели, а он бродил по комнате, разыскивая сигареты, которые были в карманах брюк, брошенных на плетеное кресло в глубине комнаты.

— Кровь все идет?

— Уже почти нет.

— Что ты ей скажешь, если она спросит?

Он пожал плечами, не понимая, почему она так беспокоится. Сейчас ему все было безразлично. Ничто не имело значения. Он чувствовал себя прекрасно и был в ладу со всей Вселенной.

— Скажу, что ударился… Например, о лобовое стекло, когда резко затормозил.

Он закурил, у сигареты был совершенно особый вкус.

Потом, когда он будет вспоминать подробности этого свидания, он вспомнит еще один запах — запах поездов, отличный от всех остальных запахов. Позади строений маневрировал на малой скорости товарняк, а паровоз время от времени коротко посвистывал.

Профессор Биго, маленький, рыжий, со сросшимися бровями, продолжал расспрашивать:

— Вы не подумали, что она специально вас укусила?

— Зачем?

Позднее, г-н Демарье, его адвокат, вернется к этому вопросу:

— Думаю, что эти укусы могли бы сыграть нам на руку.

Ну как, спрашивается, мог он тогда об этом думать — он просто жил. Думал ли он вообще о чем-нибудь? Если да, то помимо своей воли. В тот день он ответил Андре наобум, легко и весело, уверенный, что его слова не имеют большого значения, и тем более не подозревая, что они останутся в вечности.

Однажды вечером, во время их третьей или четвертой встречи, после слов «ты красивый», Андре добавила:

— Ты так красив, что я хотела бы заниматься с тобой любовью перед всеми, прямо на вокзальной площади.

Он посмеялся, но не очень удивился. Когда они сжимали друг друга в объятьях, ему нравилось сохранять контакт с окружающим миром, нравилось видеть игру света, слышать шумы, голоса, вплоть до шагов на тротуаре и позвякивания стаканов на террасе.

Однажды под окнами прошел духовой оркестр, и они забавлялись, подстраивая свои движения в такт музыке. В другой раз, когда разразилась гроза, Андре настояла на том, чтобы распахнуть настежь окно и ставни.

Была ли это игра? Во всяком случае, он не видел в этом никакой хитрости. Она лежала голая поперек кровати, приняв откровенно непристойную позу. Вообще, едва перешагнув порог комнаты, нарочно старалась вести себя как можно развратнее. Иногда, уже после того как они разделись, она мурлыкала с видом фальшивой невинности, которая, впрочем, нисколько его не обманывала, что тоже было частью игры:

— Я хочу пить. А ты?

— Нет.

— Скоро захочешь. Позвони Франсуазе и закажи что-нибудь…

Франсуаза была служанкой лет тридцати, пятнадцать из них проработала в кафе и гостиницах, так что уже ничему не удивлялась.

— Да, месье Тони?

Она называла его «месье Тони», потому что он был братом ее патрона Венсана Фальконе, чье имя красовалось на вывеске и чей голос доносился с террасы.

— Вы не задумывались, преследовала ли она при этом определенную цель?

Все то, что он пережил в течение даже и не получаса, а всего лишь нескольких минут своего существования, было теперь разложено по кадрам, по звукам и рассматривалось словно под лупой, не только другими, но и им самим.

Андре была высокого роста. В постели это было не так заметно, но она выше него сантиметра на три-четыре. Хотя она и местная, волосы у нее темные, почти черные, переливающиеся на свету, как у южанки или итальянки, резко контрастирующие с белоснежной кожей. Полноватая, с округлыми формами, и ее тело, особенно грудь и бедра, так податливо упруги.

В свои тридцать три года он знал многих женщин. Но ни одна из них не доставляла ему такого животного наслаждения, до полного самозабвения, после которого не оставалось ни брезгливости, ни стыда, ни пресыщения.

Наоборот, после двух часов, стараясь получить максимум удовольствия от своих тел, они еще долго не одевались, продлевая чувственное наслаждение, смакуя ощущение гармонии не только друг с другом, но и со всем миром.

Голубая комната — Народный Брифли

Голубая комната

Chambre bleue

Краткое содержание рассказа. 1866.

Микропересказ: Парочка парижских влюблённых тайком выбирается в провинциальный городишко, чтобы в тихой гостинице предаться любовных утехам. Молодого человека уверяли, что это самая спокойная гостиница, какую только можно себе представить. Приключения начались уже в поезде. Попутчик парижских влюблённых, загадочный англичанин с сумкой, полной денег, и его не менее таинственный племянник устроили потасовку прямо в вагоне. Выяснилось, что они намерены остановиться в той же гостинице. Мало того, в банкетном зале, по соседству с голубой комнатой, куда поселили влюблённую парочку, устроили шумную попойку два полка французских кавалеристов…

В Париже Лео и его подруга садятся на поезд в Н. Там, недалеко от Сены, они хотят переночевать в недорогом отеле. «Мы одни!», — радуется девушка в купе. Внезапно к ним входит мужчина. Он бегло говорит по-французски и по-английски. Молодые люди сразу определяют, что он — англичанин. С ним они добираются до Н.

В единственном отеле городка паре достаётся «Голубая комната». Она считается лучшей. В ней находятся два кресла, покрытые утрехтским бархатом, и камин. Их попутчик-англичанин останавливается в соседней комнате. Их разделяет двойная дверь. Вскоре до влюблённых доносится всё увеличивающийся пронзительный шум, который, по словам хозяина отеля, создаёт весёлая офицерская компания, прибывшая в гостиницу.

Беспечное уединение молодых людей нарушается колкими, громкими шутками англичанина, хорошо слышными через стену.

Англичанин хочет заказать бутылку портвейна, но в отеле его нет. Находчивый хозяин смешивает фруктовый шнапс и коньяк. Лео называет отель «дырой», хотя его возлюбленная чувствует себя, как в раю. Даже гусары не мешают.

За стеной англичанин кричит: «Официант, еще бутылочку портвейна!». Затем Лео слышит из комнаты англичанина «непонятный грохот», за которым следует «сдавленный крик». Через некоторое время на паркете, под двойной дверью комнаты англичанина, появляется нечто, что Лео в мерцании свечи принимает за кровь.

Сначала он скрывает от своей возлюбленной, что в комнате произошло убийство. Когда его девушка на следующее утро просыпается, они собираются бежать из отеля. Лео платит хозяину и намеревается сесть на утренний на поезд в Париж. В разговоре с великолепным гастрономом выясняется, что англичанин просто разбил вторую бутылку портвейна и, будучи пьяным, «отрубился», отсюда и сдавленный крик.

Узнав об этом, пара решает остаться в отеле, но только до обеда.

Краткое содержание Голубая комната Мериме за 2 минуты пересказ сюжета

В вокзальном зале в волнении ходил молодой человек. Звали его Леон. Он смотрел по сторонам и поминутно взирал на часы. Не глядел он только лишь в одну сторону. Именно ту, откуда вскоре появилась женщина с густой черной вуалью на лице. Вдвоем они погрузились в поезд.

Но паре не удалось расположиться в купе в полном одиночестве. Вместе с ними вошел и пожилой человек, по виду англичанин. Когда поезд остановился, на перроне к тому подскочил юноша, назвавшийся племянником и начал о чем-то просить. Дядя сунул нему несколько ассигнаций.

В городке, куда все и направлялись в итоге, была только одна гостиница. Более того, молодые люди и попутчик поселились в этой гостинице в номерах по соседству. В гостинице весь вечер гуляли гусары, а англичанин пил портвейн у себя в номере. Крики не давали паре нормально уснуть.

Ночью Леон проснулся, потому что услышал глухой стук в соседней комнате и приглушенные ругательства. Он вспомнил неблагополучного племянника англичанина и, заподозрил неладное. Вскоре под дверь, разделявшую комнаты любовников и англичанина, протекла струйка крови.

Леон запаниковал. Он чувствовал себя обязанным поднять тревогу и в то же время не мог запятнать репутацию любимой женщины, с которой сбежал тайно. И он решил просто немедленно уехать. Поезд отходил через два часа, а еще надо было рассчитаться с хозяином гостиницы.

Пара сидела как на иголках, им чудилось, что вот-вот нагрянет полиция и их обвинят в убийстве.

А потом вошла служанка, которая попросила чай для англичанина и половую тряпку, поскольку тот вчера разлил вино.

Пара упала на стулья. Воистину, у страха глаза велики.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Мериме. Все произведения

Голубая комната. Картинка к рассказу

Сейчас читают

сочетаемость с бирюзовым, бежевым и другими цветами

Голубой цвет в интерьере способствует созданию чувства спокойствия и расслабления. Многие ассоциируют его с морем и небом. В такой обстановке царит безмятежная гармония, доминирует воздушность и торжественность, бесконечность и легкость. Оттенки голубого несут с собой элегантность, общий дизайн упрощается и освобождает от излишней помпезности. Перед использованием в оформлении такого окраса стоит ознакомиться с удачными сочетаниями в интерьере и особенностями оформления.

Сочетание с другими цветами

При правильном соблюдении пропорций оттенков голубой сочетается в интерьере со многими цветами. Рекомендуется совмещать бледные цвета с пастельными тонами, а яркие — с такими же яркими. Чаще всего используется следующая палитра:

• Белый часто применяется для оформления ванной комнаты. При этом создается эффект невесомости, который помогает расслабиться. Бело-голубые сочетания могут добавить в помещение света, их нередко используют в комнатах с маленькими окнами. Яркие элементы декора не требуются при этом, ведь из-за них пропадает эффект воздушности. А элементы интерьера пастельных бежевого и розового оттенков будут уместны в данном случае.
• Использование коричневого является вполне гармоничным сочетанием. Для создания презентабельного вида гостиной и ощущения пространства в кабинете применяют небесный оттенок в качестве основного, дополняя его светлыми древесными тонами.
• Добавление оранжевого удачно подчеркнет нотки пробуждения энергии и природы. Яркие элементы придадут спокойным голубым тонам динамичности и жизнерадостности. Такое сочетание применяют для оформления детской или кухни.
• Серо-голубая палитра способствует созданию ощущения умеренной прохлады. Серый в отдельности совсем нейтральный цвет. А сочетание его с пастельно-голубым дает возможность ощутить свежесть и прохладу. Часто применяется в интерьере кухни. При оформлении детской, гостиной или спальни нередко используют зелено-голубое сочетание. Дает возможность ощутить естественную природную среду, ведь это цвета травы и неба.
• Классическим сочетанием бежевого с голубым часто оформляют интерьер кухни или маленькой гостиной комнаты. Если сделать потолок голубым, а стены светло-бежевым, габариты помещения визуально становятся больше. Комната приобретает ощущение тепла и легкости одновременно.
• Для расширения пространства используется сочетание синего с голубым. В случае сочетания похожих тонов рекомендуется делать выбор мебели одного цвета, стены же должны быть другого оттенка. На фоне синего светлый оттенок смотрится достаточно ярко, получается тон приближенный к бирюзовому.
• При оформлении детской комнаты хорошо подходит розово-голубое сочетание. Холодный или теплый оттенок нежно-розового на фоне голубого способствуют созданию зоны отдыха. Цветовой баланс не выглядит скучным.
• Желтый с голубым в интерьере способны взаимно дополнить друг друга. Яркий желтый оттенок смягчается при помощи прохлады основного тона, наполняется солнечными лучами. Получается в результате эффект визуального увеличения габаритов помещения.

Гостиная комната

Присутствие синих оттенков в роскошном зале воплощает аккуратность и благополучие. Наличие голубых стен способствует расположению к живому общению, особенно при добавлении в интерьер деревянных и кожаных предметов. При помощи такого окраса в качестве основного фона в зале появляется ощущение легкости и просторности. Для проявления позитива рекомендуют отделывать голубизной все стены помещения.

Выигрышным вариантом считается диван синего оттенка, облицованный более насыщенным тоном. Мебель станет основой монохромного проекта или ярким элементом декора на бледно-голубом фоне стенок. Для смягчения внешнего облика предмет мебели должен дополняться деталями из дерева, подлокотниками и обрамлениями.

Поможет подчеркнуть изысканность палитры ковер голубого цвета. Для избегания сливания тонов обстановка разряжается при помощи аксессуаров. Для гармоничности меблировку и шторы выбирают в темных оттенках голубого или синего колера. Комната за счет этого становится более выразительной. По вкусу можно выбирать светлый окрас и контрастные фрагменты в интерьере. Чтобы разбавить однотонный фон зачастую подбирают оригинальные аксессуары: картину с изображением реки или моря, утонченный торшер, люстру, диванные подушки.

Спальня

Идеальное место использования небесного окраса — зона отдыха. Интерьер спальни нуждается в создании уютной обстановки для умиротворения и спокойного лада. Способствует обеспечению беззаботного и качественного сна. Красивая спальня может получиться благодаря присутствию в интерьере голубых обоев. Полотно в полоску или в стиле изящного флористического направления поможет сделать обстановку в помещении нескучной. Лазурное покрывало на кровати, пушистый ковер в цвет и стильный торшер аккуратно и изысканно дополнят дизайн.

Удачно сочетаются с голубым в интерьере бирюзовый, белый, кремовый, пудровый оттенки на элементах мебели, текстильных изделиях, гардине. Глянцевый натяжной голубой потолок добавит яркости в декоре. Оригинально будет смотреться на полотне цветочный рисунок в комплекте с таким же декором в комнате. Украсят комнату и элементы звездного неба, красивая неоновая подсветка.

При оформлении детской комнаты часто используется голубая палитра. Для этого стоит позаботиться о правильном выборе стен и потолка. Голубой детский фон с яркими, и наоборот, нейтральными элементами или образами любимых героев удачно вписываются в интерьер.

Кухня

Лазурные оттенки отличаются важной особенностью — способствуют визуальному увеличению площади. Считается уместным для небольшого помещения обеденной зоны. Холодные тона улучшают аппетит и настроение по мнение психологов. Интерьер кухни за счет голубой палитры становится светлей. Допускается использовать акценты в виде мебели и аксессуаров сиреневого, зеленого, желтого и бежевого оттенков.

Состаренная вариация кухни с потертостями и окрашенной фактурой отлично подчеркнут стиль прованс. Уместными будут дополнения в виде бежевых и лавандовых элементов. Деревянный стол, глянцевый гарнитур с яркими фасадными элементами без лишнего декора — обязательные атрибуты минимализма. В такой кухне уместно поставить мягкий уголок из экокожи в цвет интерьеру и оригинальный обеденный стол из стекла.

Советы применения голубого цвета в интерьере

Существуют общие визуальные хитрости, которыми можно воспользоваться при создании интерьера любой комнаты. Ведь такой окрас принимает активное участие в борьбе за зрительное расширение габаритов помещения. При работе с оттенками голубого нужно помнить:

• Голубые стены в интерьере зрительно увеличивают помещение, так как кажется, что стена располагается дальше, чем на самом деле.
• Помещение вытянется визуально при покраске если на одной стене акцентировать внимание основным цветом, а другие стены окрасить белым.
• Потолок выглядит выше, если будет декорирован цветом неба.
• Изъяны пространства не будут бросаться в глаза, когда в комнате присутствуют предметы мебели с синевой.

Оттенки голубого подходят также для оформления ванной комнаты и санузла. Цвет будто специально создан для этого помещения. Он способен привнести в интерьер ощущение чистоты и легкость. Наиболее уместен при облицовке стен.

В целом интерьер в голубых тонах не несет в себе никакой агрессии. Ведь в подсознании он ассоциируется с небесной чистотой и нежным спокойствием воды.

Дизайн комнаты голубого цвета