особенности стиля, примеры зданий :: SYL.ru

Необычный архитектурный стиль, появившийся в 80-х годах прошлого века, идеализирует дисгармонию и разрушение. Как считают многие критики, это самое агрессивное направление в зодчестве, рушащее все принципы и абсолюты. В каком-то смысле это настоящее восстание, призванное преобразовать привычные формы и заполнить пространство странными объектами, зачастую нефункциональными.

Однако стоит учесть, что проекты оригинальных конструкций, выполненных в этом стиле, тщательно продуманы, а раздражающий хаос четко контролируется. Удачные эксперименты с ломаной формой, сложной для восприятия, словно говорят о том, что стоит наконец-то переосмыслить весь опыт, который накоплен за долгие годы, а также пересмотреть привычные шаблоны и стереотипы.

Не архитектурный стиль, а его отрицание

Деконструктивизм в архитектуре вдохновлен идеей французского философа Жака Деррида, говорившего об отречении от главных принципов общества – пользы и эстетики. Он заявлял о том, что здания обязаны не только находиться в конфликте с окружающим миром, но и выходить за рамки привычных норм. Кроме того, на развитие уникального направления повлияли многочисленные открытия XX столетия, а также научные изобретения.

Основные представители провокационного стиля, камня на камне не оставляющие от всех сложившихся за долгое время абсолютов, считают деконструктивизм в архитектуре не отдельным направлением, а его отрицанием, и зачастую создают конструкции, лишенные окон или даже стен. И не всегда такая изощренность сложных в реализации проектов обоснована и целесообразна.

Особый язык «каменного текста»

Зодчие разговаривают с обществом на своем языке, и все разломы, перекосы, странные геометрические формы складываются в предложения, которых многие не понимают. «Застывшая музыка» превратилась в «каменный текст», а архитектор – в рассказчика, не претендующего на истину в последней инстанции. Современный человек сразу видит бесполезность для своей жизни того или иного объекта, выбивающегося из стройного ряда пропорциональных сооружений.

Отрицание эстетики и удобства

Объекты, построенные в стиле деконструктивизма, создаются с нуля, поскольку типовых разработок быть не может. Ни одно сооружение, характеризующееся уникальностью, не похоже на другое. У зданий в стиле деконструктивизм самые простые очертания превращаются в сложные, смещен центр тяжести, проектировать их – довольно непростая работа. При строительстве используются самые разные материалы: металл, стекло, кирпич или бетон. Зодчие не обращают никакого внимания на эстетику в привычном для нас понимании.

Если говорить об особенностях направления, то можно выделить основные:

• асимметрия;
• дисгармония;
• нарушение пропорций;
• отказ от основных принципов;
• сочетание несочетаемого;
• усложнение форм.

Музей Гуггенхайма в Бильбао

В окружении обычных построек оригинальные конструкции, поражающие воображение с эстетической точки зрения, выглядят ярко и необычно, отличаясь ломаными формами и искаженными пропорциями. Для обывателей деконструктивизм в архитектуре – это «смотрибельное» направление, восхищающее и поражающее. Авангардные сооружения агрессивно вторгаются в окружающую среду, порождая захватывающие образы. Так, архитектор Фрэнк Гери, спроектировавший известный музей Гуггенхайма, превратил провинциальный городок Бильбао в преуспевающий туристический центр.

Выполненное из песка и стекла здание, покрытое титановыми пластинами, напоминает гигантский космический корабль, посетивший нашу планету, а переливающиеся в лучах солнечного света детали похожи на чешую огромной рыбы. Музей, отличающийся сложной геометрией, представляет собой конструкцию, в которой нет прямых углов, и даже внутренние залы плавно перетекают из одного в другой.

Сооружение, которое принесло немалую прибыль

Здание, являющееся визитной карточкой Испании, привлекает внимание миллионов туристов, наслаждающихся необычной конструкцией. Культурное учреждение, ставшее образцом деконструктивизма в архитектуре, значительно улучшило имидж небольшого провинциального городка и принесло ему немалую прибыль.

А в начале строительства интересный проект подвергся критике со стороны властей и жителей, осудивших его высокую стоимость (однако уже в 2013 году он окупился 37 раз). Многие творцы, заявлявшие, что никогда их работы не будут выставляться в стенах столь странного заведения, достаточно быстро поменяли свое мнение.

Пражская достопримечательность

Фрэнк Гери, ставший отцом деконструктивизма в архитектуре (примеры представлены в статье), прославился и «танцующим» домом в Праге, отличающимся уникальной формой. Настоящее сокровище зодчества, получившее название за сходство с кружащейся в страстном танце парой, должен был венчать огромный стеклянный шар, но специальная комиссия не разрешила его установить. И сейчас здание украшено полусферой, которую местные жители ласково зовут «кепочкой».

Архитектурный шедевр посвящен великой паре танцоров – Фреду Астеру и Джинджер Роджерс: две цилиндрические башни офисного здания визуально напоминают мужскую и женскую фигуры. По мнению автора, силуэты символизируют слияние двух энергий. У тех, кто в первый раз видит визуально усложненное сооружение, возникают мысли о его непрочности. Сверкающие стеклянные пластины вызывают ощущение хрупкости и воздушности, однако устойчивость оригинального здания обеспечивается бетонными блоками самых разных форм.

Оперный театр в Гуанчжоу

Недавно скончавшаяся Заха Хадид – одна из ярких представительниц деконструктивизма в архитектуре 20 века. Многие ее работы признаны выдающимися, однако поначалу никто не хотел вкладывать свои деньги в нереальные идеи женщины, изменившей взгляд обывателя на зодчество. Разрушающая все каноны и стандарты, она придумывала проекты сооружений, которые не вписывались в окружающее пространство, а создавали собственный мир.

Шесть лет назад завершилось строительство уникального здания, внешний вид которого находится в гармонии с урбанистическим пейзажем Гуанчжоу (Китай). Фасад оперного театра выполнен в виде перетекающих друг в друга гигантских галек, словно обработанных волной. Критики назвали одну из главных архитектурных достопримечательностей страны «устрицей», а зритель чувствует себя моллюском, которому очень удобно в раковине. Концертный зал, вмещающий 1800 человек, не имеет прямых углов, а потолки и стены возведены с уклоном.

Архитектор создавала настоящие произведения искусства, которые опирались на землю, но зрителю казалось, что они висят в воздухе, не касаясь поверхности. Ее «антигравитационные» сооружения, построенные при помощи самых современных строительных материалов, отличаются необычными формами. Каждый ее проект был незнакомой территорией, которая ждет своих первооткрывателей.

Концертный зал Диснея в Лос-Анджелесе

Когда речь заходит о деконструктивизме в архитектуре США, то нельзя не рассказать о здании невероятной красоты, ставшем символом Лос-Анджелеса, – концертном зале У. Диснея, на строительство которого семья известного художника-мультипликатора потратила более 50 миллионов долларов. Архитектором выступил Фрэнк Гери, автор музея Гуггенхайма, и многие даже сравнивают два настоящих произведения искусства между собой. Фасад удивительного сооружения украшен волнистыми деталями из нержавеющей стали, в которых отражается солнце, придавая ему ослепительное сияние. Гипнотизирующий необычными формами объект в стиле деконструктивизма в полной мере отражает величие страны.

Из-за оригинального покрытия разгорелся огромный скандал. Листы железа нагревали асфальт до такой степени, что пешеходы получали сильные ожоги, а водители днем теряли чувство управления своим автомобилем, поскольку их ослепляли солнечные лучи. По настоянию жителей сияющие облицовочные панели обработали при помощи специальных пескоструйных машин, а некоторые материалы и вовсе были заменены.

Одна из самых узнаваемых достопримечательностей города является популярной концертной площадкой с отличной акустикой.

Комплекс «Восхождение» в Кентукки

Американский зодчий польского происхождения Д. Либескинд – яркая фигура в мировой архитектуре. Обожающий философию и музыку, он проектирует авангардные сооружения и много лет остается верным деконструктивизму. Здания, которые спроектированы гением, по мнению критиков, не вписываются в окружающий пейзаж и затмевают красоту объектов, расположенных рядом.

Однако творчество Даниэля не стоит судить поверхностно. Увлеченный необычными формами, он спроектировал жилой комплекс «Восхождение» в штате Кентукки. Ascent представляет собой стометровое сооружение, которое больше похоже на огромный прозрачный зуб или закругленную горную вершину. Апартаменты в небоскребе, состоящем из бетона и стекла, приобретают только очень состоятельные бизнесмены.

Бизнес-центр в столице нашей страны

Надо констатировать, что деконструктивизм в архитектуре Москвы и других российских городов набирает обороты, и специфические конструкции уже встречаются на их улочках. Талантливая Заха Хадид реализовала проект, который имеет сложную судьбу, в столице нашей страны. Его строительство началось девять лет назад, но экономический кризис не позволил планам осуществиться. Только в 2014 году возведение центра было возобновлено, однако российский зодчий удешевил проект звезды мировой архитектуры и доработал его для условий мегаполиса.

Столь длительный перерыв привел к тому, что здание очень сильно проигрывает по внешнему виду и техническим характеристикам другим прославленным творениям гениальной Хадид.

Выставленное на продажу здание

Футуристически выглядящий Dominion Tower напоминает инопланетный корабль из фантастических фильмов. Расположенный недалеко от Крутицкой набережной, он выглядит весьма необычно рядом с унылыми жилыми пятиэтажками и промышленным предприятием. Сверкающий серебристый фасад вызывает ассоциации со стопкой сдвинутых в сторону пластин.

К сожалению, судьба экономического центра незавидна. Несмотря на эффектный внешний вид, здание было не востребовано из-за высокой арендной платы и не очень удачного расположения. Яркий пример деконструктивизма в архитектуре, ищущий новых хозяев, сейчас выставлен на продажу. Среди других объектов на рынке недвижимости Dominion Tower является самым дорогим (38 миллионов долларов), и пока никто не спешит приобретать шедевральное творение.

Управляемый хаос

Стиль деконструктивизм в архитектуре – один из самых сложных. Он не признает симметрии и в то же время отличается четкими линиями, а явная небрежность задумана еще на стадии проекта. Если это и хаос, то управляемый. Талантливые зодчие, размышляющие над вопросом о том, можно ли обойтись без привычных функциональности и эстетики, не боятся разрушать устои, которые складывались веками. Их можно сравнить с хулиганами, сознательно идущими на конфликт. Будет ли это направление и дальше развиваться, покажет время.

Деконструктивизм

Предпосылки возникновения

Постмодернизм возрождает интерес к стилям и направлениям прошлого, в том числе XX в. В отличие от историзма XIX в. он предполагает не воссоздание того или иного стиля, а творческое его переосмысление в контексте современной архитектуры. Элементы стилей прошлого выполняются в высокотехнологичных материалах и зачастую служат лишь дополнением к современным в своей основе архитектурным формам. В постмодернизме развиваются и направления, близкие абстрактному искусству, также предполагающие широкий спектр ассоциаций. Одно из них – деконструктивизм. В его эстетике нашли отражение многие проблемы современной урбанистической культуры.

Основные особенности

Деконструктивизм в архитектуре – направление, сложившееся в начале 1980-х гг. На развитие стиля повлияли многочисленнее научные открытия XX в. и изобретение новых строительных материалов и технологий работы с ними. Пластические концепции были заимствованы из русского конструктивизма.

Замечание 1

Это стиль «не такой как все». Визуальное восприятие стиля осложняется множеством ломаных линий в формах и конструкциях. Деконструктивизм скорее является отрицанием архитектуры, нежели ее направляющей. Конструктивизм и постмодернизм являются точкой опоры деконструктивизма. Основные и ведущие составляющие стиля — динамика и индивидуальность.

Представители этого направления отвергают привычные законы архитектуры (так, они пренебрегают законами тектоники), опираются на интуитивное, а не рациональное начало. Во многих сооружениях присутствует конфликтное начало, в том числе в характере связей с окружающей средой.

Они выражают напряженные ритмы и сложные, многоуровневые взаимоотношения в современном обществе. Деконструктивизм (что соответствует его названию) избегает прямых линий и гармонически целостной, определенной картины мира.

Замечание 2

Стиль представлен странными объектами, зачастую противоречащими всем законам функциональности, лишенными целесообразности и обоснованности.

В создании проекта здания происходит сочетание различных строительных технологий. И в связи с тем, что два одновременно одинаковых здания существовать не могут, проектирование такого рода конструктивов представляется сложной задачей. Здания создаются с нуля.

У зданий в стиле деконструктивизма как правило:

• смещен центр тяжести,
• искривлены основные конструктивы опор,
• окна расположены в неожиданных местах или вовсе отсутствуют.

Также в них сознательно создается иллюзия разрыва стен или потолков, внося дисгармонию в восприятие. Цветовая гамма построена на контрастной цветовой гамме в сочетании с черным. В архитектуре стиля используются всевозможные материалы без предпочтений.

Создавая архитектуру, зодчие общаются тем самым на своем особом языке, все творения складываются в причудливые формы, которые сложно поддаются нормальному восприятию. Многие представители деконструктивизма являют собой очень серьезных личностей, пишут философские труды. По мнению известного архитектора Питера Айзенмана архитектурные сооружения совсем не являются человеческими слугами, а обладают собственной жизнью.

Яркие представители стиля и их творения

Фрэнк Гери. Работы Фрэнка Гери считаются прихотью его воображения, он скорее «анти-архитектор». Характерные черты деятельности Фрэнка Гери в 1970-1980е годы — малобюджетные проекты с применением «сэконд-хэнд» материалов. Яркий пример — собственный дом в Санта Монике (1977-1979), вызывавший негодование соседей.

«Новая таможня» (1986–1987). Дюссельдорф, Германия – один из примеров стиля. Новая таможня – комплекс зданий «Художественного центра и центра средств массовой информации Рейнской гавани» в Дюссельдорфской гавани, построенных в стиле деконструктивизма, по проекту американского архитектора Фрэнка Гери.

Музей Гуггенхайма в Бильбао. Испания.Это здание – превосходный пример деконструктивизма. Формы лишены ясности, законченности и похожи на груду смятого металла, сломанных конструкций, опадающих и сползающих на наших глазах. Серебристые поверхности здания, блеск стекла, плавные изгибы линий завораживают, но одновременно создают ощущение болезненности и надлома, триумфа разрушительных, а не созидательных сил.

Танцующий дом – офисное здание в Праге, принадлежит творчеству архитектора из Хорватии Владо Милунич и архитектору Фрэнку Гери из Канады, которое символизирует танцующую пару.

Рисунок 1. Танцующий дом. Автор24 — интернет-биржа студенческих работ

Лос-Анджелес, концертный зал Диснея (Фрэнк Гери) – здание, обладающее необычными формами, дизайн фасада выполнен из нержавеющей стали, отражающей свет настолько сильно, что из-за нагрева асфальта пришлось заменить некоторые детали, а на остальные нанести специальное покрытие.

Рисунок 2. Концертный зал Диснея. Автор24 — интернет-биржа студенческих работ

Зара Хадид (1950, Великобритания, стиль — деконструктивизм). Уникальность и нестандартность проектам Зары Хадид придают острые углы зданий, ломаные линии, перевернутые небоскребы. Ее творению принадлежит здание оперного театра в Гуанчжоу (Китай). Уникальное здание не имеет прямых углов, стены расположены под уклоном, напоминая гигантскую устрицу. Все творения архитектора имели под собой опору – землю, но зрительно воспринимались как висящие в воздухе.

Д. Либескинд. Американский архитектор родом из Польши Д. Либескинд создает проекты авангардных зданий. Жилой комплекс «Восхождение» в штате Кентукки – яркий пример творчества, состоящий из бетона и стекла, подобный огромной скале. Творчество Либескинда ассоциировано у архитектора с Концом, переосмыслением.

Замечание 3

Для деструктивизма характерны неожиданные решения в виде изгибов линий, которые принадлежат основной конструкции, но не несут на себе никакой нагрузки, — лишь декоративную. Стальные и стеклянные здания – яркие тому примеры.

3. Особенности стиля деконструктивизм.

Деконструктиви́зм— направление в современной архитектуре, основанное на применении в строительной практике идей французского философа Жака Деррида. Другим источником вдохновения деконструктивистов является советский конструктивизм 1920-х гг.Для деконструктивистских проектов характерны визуальная усложнённость, неожиданные изломанные и нарочито деструктивные формы, а также подчёркнуто агрессивное вторжение в городскую среду.

В качестве самостоятельного течения деконструктивизм сформировался в конце 1980-х гг. (работы Питера Айзенмана и Даниэля Либескинда). Теоретической подоплёкой движения стали рассуждения Деррида о возможности архитектуры, которая вступает в конфликт, «развенчивает» и упраздняет саму себя. Дальнейшее развитие они получили в периодических изданиях Рема Колхаса. Манифестами деконструктивизма считаются пожарная часть «Витра» Захи Хадид (1993) и музей Гуггенхейма в Бильбао Фрэнка Гери (1997).

• Как самостоятельное течение в архитектуре деконструктивизм сформировался в конце 1980-х годов. В теории деконструктивизм выделяет потенцию архитектуры как средства отображения и восприятия, которая вступает в конфликт, переживает кризис и упраздняет саму себя.

• При всём разнообразии индивидуальных творческих манер и стилей, приверженцы деконструктивизма базируются на композиционных мотивах конструктивизма, но прибегают к их некоторой деформации («искажению абстракции»), что придаёт их композициям динамизм и остроту.

• Теоретической платформой деконструктивизма служат положения современного французского философа Жака Дерриды, критикующего метафоричность всех форм современного европейского сознания, заключающегося, по его мнению, в принципе «бытие как присутствие», абсолютизирующем настояшее время. Выход из этой метафизичности Жак Деррида видит в отыскании её исторических истоков путём аналитического расчленения (деконструкции) самых различных текстов гуманитарной культуры для выявления в них опорных понятий и слоев метафор, запечатлевающих следы последующих эпох.

Примеры: Танцующий дом — офисное здание в Праге в стиле деконструктивизма, состоит из двух цилиндрических башен: нормальной и деструктивной. Танцующий дом является архитектурной метафорой танцующей пары, в шутку называется «Джинджер и Фред» в честь пары Джинджер Роджерси Фред Астер. Одна из двух цилиндрических частей, та, что расширяется кверху, символизирует мужскую фигуру (Фред) , а вторая часть здания визуально напоминает женскую фигуру с тонкой талией и развевающейся в танце юбкой (Джинджер). Как и многие деконструктивистские сооружения, резко контрастирует с соседствующим цельным архитектурным комплексом рубежа XIX—XX веков

[^{источник не указан 1069 дней]}.

Дом расположен в районе Прага 2, на углу Рессловой улицы и набережной. Авторы проекта — хорватский архитектор Владо Милунич и канадский архитектор Фрэнк Гери. Строительство велось с 1994 по 1996 годы. Строительство дома курировал лично Вацлав Гавел.

Здание представляет собой офисный центр, в котором располагаются несколько международных компаний. На крыше находится французский ресторан с видом на Прагу «La Perle de Prague».

Кривой домик был построен в 2004 году в Сопоте на улице Героев Монте-Кассино (Bohaterów Monte Cassino 53) по проекту архитекторов Шотинских и Залевского.

Архитекторов на этот проект вдохновили рисунки художников Яна Марцина Шанцера (Jan Marcin Szancer) и Пера Оскара Дальберга (Per Oscar Dahlberg).

Полезная площадь здания составляет около 4000 м². Объект является частью торгового центра «Резидент». На первом этаже находятся торговые помещения, ресторан и салон игральных автоматов. На втором этаже находятся студии «Radio RMF FM» и «Radio RMF МАXXX».

Деконструктивизм — Архитектурные стили — Дизайн и архитектура растут здесь

Видные представители

В число проектов, отобранных Джонсоном и Уигли для выставки, вошел парижский парк Ла Виллет (1982 — 1985), в котором Бернар Чуми (род. 1944) разместил небольшие павильоны, имеющие сложную геометрическую форму и выкрашенные в яркие цвета. Эти павильоны выполняют различные функции — кафе, детская игровая площадка, смотровая площадка. Сложные элементы больших зданий образуют замысловатые сочетания. Эстакада ведет на верхний этаж, доступный для публики. Красные и голубые элементы оживляют интерьер, в котором преобладают оттенки белого.

Чуми стал деканом архитектурного факультета Колумбийского университета в Нью-Йорке. Для университета он спроектировал студенческий центр, Лернер-холл. В студенческом центре в нью-йоркском Колумбийском университете прозрачные дорожки соединяют несколько этажей и крыльев в единую зону. Через стеклянные стены виден университетский городок.

Питер Эйзенман (род. 1932), один из членов «нью-йоркской пятерки», использовал в своем творчестве сложные геометрические формы. Дома, построенные по его проекту, имеют сеточный план. Белый остается основным цветом как снаружи, так и внутри. Миллер-хаус (Хаус III) в Лейквилле, штат Коннектикут (1970), образуют два куба, которые пересекают друг друга под углом 45°. Абстрактный интерьер отличается прямоугольными формами. В Музее современного искусства творчество Эйзенмана было представлено чертежами и моделями здания для университета Франкфурта, получившего название «Биоцентр». Длинный коридор с ответвлениями соединяет ряд блоков. Ощущение, что конструкции были разобраны, а затем заново собраны в произвольном порядке. 

В Векснер-центре изобразительного искусства в университете штата Огайо в Колумбусе (1985-1989) Эйзенман снова использовал тот же прием, чтобы соединить различные постройки на уровне главного этажа, в том числе некоторые башнеобразные сооружения неправильной формы. Проекты интерьеров Эйзенмана были представлены на выставке «Города из ненастоящих раскопок», организованной Канадским центром архитектуры. Выставка проходила в здании музея в Монреале (1994). Для выставки к традиционному старому зданию были пристроены новые галереи, в основу плана которых был положен греческий крест. Четыре ответвления окрашены в яркие цвета для обозначения тематики проектов, в них представленных. Зеленый предназначен для Лонг-Бич, штат Калифорния, розовый — для Берлина, голубой — для Парижа, а золотой — для Венеции. Сложные формы и насыщенные цвета делают инсталляцию самым важным элементом экспозиции. В появившемся позднее Аронофф-центре дизайна и искусства в Цинциннати, штат Огайо (1988-1996), использованы сложные формы и пространственные решения, что оправдывает их «деконструктивистскую» направленность.

В качестве примера немецкого деконструктивизма может служить и решение многоэтажного жилого дома, расположенного в центре Берлина на углу Кохштрассе и Фридрихштрассе, недалеко от разрушенной «Берлинской стены». Этот 8-этажный дом построен по проекту архитектора Эйзенмана. Светлозелёный объём углового дома с характерными для конструктивизма плоской крышей и крупными прямоугольными светопроёмами содержит такие характерные для деконструктивизма элементы композиции, как подрезку угла здания с консолированием двух верхних этажей, введение цвета с наложением на плоскость фасада трёх прямоугольных сеток облицовки — белой, серой и розовой с разными размерами прямоугольных ячеек, что приводит к сбивке масштаба и зрительной деконструкции здания. Той же визуальной деконструкции служит «нематериальная» витражная фактура стен первого этажа по углам дома. По замыслу автора первый этаж должен был перекликаться с Берлинской стеной, для чего был скоордионирован с ней по высоте (3,3 м) и содержал плоские глухие участки наружных стен. Однако эта ассоциация осталась чисто литературной, образно не детерминированной.

Несмотря на то, что Фрэнк Гери (род. 1929) отказывается признавать свое увлечение деконструктивизмом, он является самым известным представителем этого направления. Впервые он привлек внимание публики реконструкцией собственного дома в пригороде Лос-Анджелеса (1978-1988). В этом доме и других жилых домах в районе Лос-Анджелеса Гери использовал кажущееся случайным сочетание материалов и цветов. Начав заниматься крупными проектами, Гери обратился к сложным, изогнутым формам. Музей Витра в Вайль-ам-Райн, Германия (1990), представляет собой комплекс из белых блоков различной формы, расположенных под неожиданными углами относительно друг друга. В Американском центре в Париже (1991-1994) сложные формы соседствуют с более традиционными.

В Художественном музее Миннеаполиса, штат Миннесота (1994), по проекту Фредерика Р. Вайсмана галереи — простые помещения с белыми стенами — производили потрясающее впечатление благодаря белым фермам и плавным изгибам стеклянного потолка. 

В Музее Гуггенхайма в Бильбао, Испания (1998), Гери использовал идеи Вайсмана, чтобы создать единый комплекс построек, покрытых сияющим титаном. Интерьер, как и экстерьер, отличается экстравагантностью. Создание сложных изогнутых форм в прошлом всегда было связано с проблемами практического характера, а именно с разработкой чертежей, инженерными расчетами, а также с подготовкой и сборкой имеющихся строительных материалов. Гери эксплуатировал возможности автоматизированного проектирования, позволяющие создавать любые формы.

Гери также интересовался мебельным дизайном. В 1972 г. он представил образцы мебели, изготовленные из листов гофрированного картона толщиной в несколько сантиметров. Их удивительная прочность позволяет создавать изогнутые формы, которые не теряют своей упругости. Кресло «Wiggle» — самый известный дизайнерский проект группы; его повторила фирма «Витра» в 1992 г. В 1990-1992 гг. Гери получил заказ на создание комплекта кресел и столов для компании «Кнолль». Изделия изготовлены из слоистой древесины. Предметы самые разные — от небольшого стула до массивного кресла и оттоманки.

В 6-этажном здании Города музыки (1984-1990 гг.) архитектора К. Портзампарка криволинейное железобетонное покрытие «оторвано» от основного массива здания и «парит» над стеклянным витражом, заполняющим разрыв между массивными наружными стенами и покрытием. Приём фоли повторён немецкими архитекторами Шнайдером и Шумахером в здании «Инфо-бокс» (1996 г.) на площадке строительства и реконструкции Потсдамер-платц в Берлине. Этот длинный красный «железный ящик» поднят над землей стальными опорами. По законам декона на углу железная стена разрушена и заменена большим светло-голубым витражом. В интерьере наружные стены отделены от перекрытий широким (до одного метра) зазором. 

Интересно, что при декларативно излагаемой принципиальной разнице творческих программ, композиционные приёмы мастеров декона и постмодернизма в проектировании зачастую оказываются общими. Это положение легко подтвердить, сопоставив решение выше описанного дома Эйзенмана с композицией близко расположенного 7- этажного дома, возведённого по проекту одного из ведущих мастеров постмодерна — Альдо Росси. Так же как и первый, этот дом занимает ответственное градостроительное положение, замыкая своим угловым объёмом перспективы пересекающихся улиц и поддерживая репрезентативность примыкающей застройки. Композиционно дом расчленён на ряд грубо материальных коричных блоков «нематериальными» 5-этажными витражными вставками. На фасадах кирпичных блоков применена перебивка масштабов проёмов, активно использованы цветовые контрасты (красный кирпич, жёлтые пояса, окрашенные в интенсивный зелёный цвет стальные надоконные перемычки). В компоновке фасада — характерная для декона «сбивка масштаба» — ряды обычных светопроёмов перебиваются крупными двухэтажными светопроёмами, объединяющими по четыре окна увеличенных размеров. Основным композиционным «ударом» служит глубокая и высокая (в 4 этажа) угловая подрезка с опиранием верхних этажей на одиночный столб гипертрофированного сечения. Активная композиционная роль столба подчёркнута и его цветом — белый цвет контрастирует с красно-кирпичным фасадом. Этот приём активной угловой подрезки, применённый Эйзенманом и Росси, не может не вызвать в памяти первоисточник. Впервые он был освоен выдающимся мастером отечественного конструктивизма И. Голосовым в его здании клуба им. Зуева на Лесной ул. в Москве (1927-1929 гг.).

Стиль деконструктивизм в архитектуре | Деловой квартал

Деконструктивизм представлял собой сформировавшееся в конце 1980-х гг. архитектурное направление, идейным вдохновителем которого был французский философ Жак Деррида, считавший, что ар­хитектура способна «вступить в конфликт, развенчать и упразднить саму себя».

Философ критиковал метафоричность всех форм современного сознания, которое абсолютизировало лишь настоящее время. Решение данной проблемы виделось ему в поиске исторических истоков, кото­рые необходимо было расчленить для выделения следов последующих эпох. Деррида рассматривал деконструктивизм не в качестве стиля, а в качестве определенного подхода архитекторов к основам традици­онного искусства.

По поводу победившего на международном конкур­се проекта генерального плана парка Ла-Виллет в Париже он писал: «Фолли вносят в общую композицию ощущение сдвига или смещения, вовлекая в этот процесс все, что до этого момента, казалось, давало смысл архитектуре… фолли деконструируют прежде всего семантику архитектуры. Они дестабилизируют смысл, смысл смысла. Не приведет ли это назад к пустыне антиархитектуры, к нулевой отметке архитектур­ного языка, при которой он теряет сам себя, свою эстетическую ауру, свою основу, свои иерархические принципы?.. Бесспорно, нет. Фолли… утверждают, поддерживают, обновляют и “переписывают” архитектуру. Возможно, они возрождают энергию, которая была заморожена, замурована, похоронена в общей могиле ностальгии».

Позже прием фолли применяли многие архитекторы. Например, в 1996 г. на площадке строительства и реконструкции Потсдамер-платц в Берлине архитекторы Шнайдер и Шумахер построили здание «Инфобокс», представлявшее собой под­нятое над землей стальными опора­ми длинное красное сооружение со светло-голубым витражом на одной стене. Наружные стены отделялись от перекрытий широким зазором.

Другим примером немецкого де­конструктивизма стал 8-этажный жилой дом на углу Кох- и Фридрихштрассе в Берлине, возведенный по проекту Петера Эйзенмана. Здание было выполнено в светло-зеленом цвете, имело плоскую крышу и большие прямоугольные светопро­емы. Характерными элементами де­конструктивизма являлись подрезка угла сооружения с консолированием двух верхних этажей, использование трех прямоугольных сеток обли­цовки — белой, серой и розовой с разными размерами прямоугольных ячеек. Предполагалось, что первый этаж будет сочетаться с Берлинской стеной, поэтому его высота состав­ляла 3,3 м. Некоторые участки на­ружных стен имели плоский глухой характер.

Идеи и композиционные приемы архитекторов деконструктивизма и постмодернизма имели множество общих черт. Для сравнения можно взять дом Эйзенмана и возведенный по проекту постмодерниста Альдо Росси 7-этажный дом на углу Кох- штрассе и Вильгельмштрассе. Так же, как и первый дом, он замыкал перспективы пересекающихся улиц. Архитектор расчленил его на несколько блоков при помощи 5-этажных витражных вставок. На фасадах широко применялись цве­товые контрасты: красный кирпич сочетался с желтыми поясами и зелеными стальными надоконными перемычками. Обычные светопроемы чередовались с двухэтажными светопроемами, которые объеди­няли по четыре окна увеличенных размеров. Основное место в ком­позиции занимал выкрашенный в белый цвет столб гипертрофирован­ного сечения.

Имперский военный музей в Манчестере. Архитектор Д. Либескинд. 2001 г.

Ярким примером деконструкти­визма был также Институт солнца, построенный фирмой «Бениш и партнеры» в Штутгартском университете. В университете пред­полагалось проводить различные опыты, связанные с использованием солнечной энергии. С этой целью и было возведено на окраине кампусе здание института.

На реализацию данного проекта оказывали влияние такие факторы, как необходимость быстрого строительства и ограни­ченные финансовые средства. При сооружении здания использовались стекло и сталь. Преобладали острые углы, были нарушены связи смещенных горизонталей и вертикалей, перекошены окна, отовсюду торчали элементы конструкций и инженер­ных коммуникаций.

Архитекторы деконструктивизма пытались решить для себя вопрос: можно ли обойтись в архитектуре без эстетики и функциональности, отказавшись от общепринятых норм и принципов. Ответ на данный воп­рос пока не найден, т. к. стиль еще не прошел необходимого испытания временем.

Фолли – сооружение, не несущее практического функционала, построенное преимущественно в декоративных целях, вычурное, необычное. Это небольшое здание или иной архитектурный объект, применяемый, как правило, в дворцовых и парковых ансамблях, а также в современной городской среде. Обычно это забавное или экстравагантное здание либо здание, предназначенное для иных нужд, нежели те, на которые указывают его конструкция или внешний вид.

 

Центральная библиотека в Сиэтле — пример скромного оба­яния деконс­труктивизма.

«Танцующий дом» в Праге

Страсть, воплощенная а архитектуре. Танцующий дом в Праге –  офисное здание построено архитектором-деконструктивистом Ф. Гери. Состоит из двух цилиндрических башен – нормальной и деструктивной.

Смотрите также:

Деконструктивизм является архитектурным стилем. Гармония дисбаланса

Деконструктивизм является единственным архитектурным стилем, мировоззренческая платформа которого была порождена гуманитарной, а не художественной дисциплиной – метафизическими постулатами метода аналитического расчленения, деконструкции различных текстов для выявления ключевых понятий и «взламывания» метафорических пластов той или иной культуры Жака Дерриды. В течение 1970-х идеи французского философа были переведены на язык архитектуры и дизайна путем заимствования пластических концепций русского конструктивизма и авангарда. Так, Рэм Коолхас (Rem Koolhaas) и 3аха  Хадид (Zaha Hadid) ориентировались на «антигравитационную» архитектуру И. Леонидова, других авторов привлекли динамичные архитектурные и живописные композиции Н. Ладовского, К. Малевича, В. Кандинского, Л. Поповой или уравновешенные композиции А. и В. Весниных.

Автобусная остановка Питера Айзенмана

Возникнув одновременно с постмодернизмом и будучи в оппозиции сухости структурализма и функционализма, деконструктивизм отверг приемы исторической цитирования и украшательства и на основе композиционных мотивов конструктивизма разработал собственный универсальный язык экспрессивной визуальной и пластической деформации архитектурных объемов. Это криволинейность, разбивка монотонных плоскостей пролетами с различной фактурой и структурой, «подрезка» углов, консолирование верхних этажей, введение цвета путем наложения друг на друга нескольких сеток облицовки с различными размерами прямоугольных ячеек, оптическая сбивка масштаба, фрагментирование, смешение множества разномасштабных и разноликих объемов.

 

Проект-прородитель деконструктивизма. Park de la Villette в Париже Бернара Чуми (1987-1991)

Железно-дорожный пешеходный мост в La Roche-sur-Yon (Франция) Бернара Чуми

Наиболее значимыми представителями деконструктивизма  в архитектуре и интерьерном дизайне стали студия Coop Himmelb(l)au, архитекторы Фрэнк Гери (Frank Gehry), Заха Хадид, Питер Айзенман (Peter Eisenman) и Бернар Чуми (Bernard Tschumi). В случае Захи Хадид и ее последователей уже можно говорить о перерастании в конце ХХ – начале ХХI века деконструктивистских приемов в новый жанр – пластицизм, который от своего прародителя отличается плавно-тягучими аморфными формами и невозможен без инновационных материалов века высоких технологий.

Design Museum Holon в Израиле Рона Арада

Однако в интерьерном и предметном дизайне экспрессивный, ломаный деконструктивизм ввиду своей антирациональности был практически нереализован. Это редкие авангардные проекты и предметы вроде «Радио в сумке» (Radio in a Bag) Дэниела Вейла (Daniel Weil, 1981-1983). Зато дочернее ответвление стиля – пластицизм – сейчас активно набирает обороты: это «стерилизованные» пространства и предметы интерьера в духе фикшн-фэнтези и высокоскоростных аппаратов наземного и «вселенского» употребления с обтекаемыми формами, выдержанные в таких цветовых решениях, которые стали возможны только благодаря появлению целого ряда инновационных материалов, способных «держать» мягкую пластику (композитных минералов, стекло- и углеродных волокон, пришедших в предметный дизайн из авиакосмической индустрии). Адептами жанра стали Заха Хадид, Росс Лавгроув (Ross Lovegrove), Рон Арад (Ron Arad) и др. 

Ресторан Opera Garnier в Париже Рона Арада

Manchester Art Gallery Performances Захи Хадид

Roca London Gallery Захи Хадид

Проект CHANEL Mobile Art Захи Хадид

Здание CCTV в Пекине Рема Колхаса и Оле Шеерена (Ole Scheeren)

Публичная библиотека в Сиэтле Рема Колхаса (2004)

 

Rouen Concert Hall Бернара Чуми

 

 

CITIES LIKE OPEN AIR MUSEUMS бельгийского художника Арне Куинзе (Arne Quinze)

 

 

Деконструктивизм: архитектура разрушения

«Линия всегда перпендикулярна вибрации, испускаемой Богом, который впервые поцеловал треугольники, затем ставшие равносторонними…», — это фраза из статьи архитектора-деконструктивиста Даниэля Либескинда «Поверхность должна умереть. Доказательство». Но диковинные образы  — еще не главная трудность его текстов. Либескинд использует несколько языков (включая те, которых не существует в природе), переворачивает буквы, вклинивает между ними цифры, пускает строки зигзагообразно, чтобы получился шифр, разгадать который методом обычного чтения практически невозможно.

Тот же метод он использует и в своих строительных проектах, как и другие представители деконструктивизма в архитектуре. Деконструктивизм агрессивно вторгается в серую городскую среду, крича неожиданными изломанными формами визуально усложненных конструкций. Деконструктивисты камня на камне не оставляют от каких бы то ни было архитектурных абсолютов. Больше нет центра или фиксированной системы координат. Острые углы воздействуют на чувства, создавая ощущение динамики, деформации. Нарушенные связи смещенных горизонталей и вертикалей, эти нескончаемые вывихи, перекосы, вырезки — симптомы острой болезни города, который стремится вылезти через нее в какой-то новый мир, не знающий законов физики, человеческого мышления и прагматизма. Перекошенные окна, стоящие под углом опоры, которые ничего не несут, искажают восприятие под углом страдания и полного беспорядка, застывшего в очерченной форме. Это управляемый хаос. Смутные догадки об аде. Это застывший в металле и стекле взрыв, провозглашающий апокалипсис.

Деконструктивисты, безусловно, первые в очереди за звание хулиганов и экстремистов в архитектуре. Взгляните, к примеру, на этот гигантский бинокль посреди калифорнийского города Венис. Но не стоит думать, что все деконструктивисты просто истерички и выскочки, требующие внимания. Многие представители этого направления пишут серьезные философские труды.

Упомянутый в начале Либескинд связывал свои работы с ощущением Конца. Это выражается в смене атмосферы существования, людских побуждений и образа мышления. Это — последняя ступень модернизма, в то время как первой были прозрения Сократа. Еще шаг — и мы в мире неразума, внекатегориального существования. Это значит, что пора подводить итоги, заново осмыслять весь накопленный опыт.

Деконструктивизм — не просто архитектурный стиль, а направление исследований. Это архитектура перехода, зарождение которой стало результатом целого ряда научных открытий (в первую очередь специальной теории относительности Эйнштейна) и внедрения новых технологий, которые совместными усилиями разрушили ньютоновско-евклидово понимание пространства и времени.

Возможно, не было бы никакого деконструктивизма, если бы 15 июля 1930 года в Алжире не появился на свет человек, в будущем известный как апостол постмодерна Жак Деррида. По крайней мере, архитекторы не использовали бы это название, ведь «деконструкция» и «деконструктивизм» — термины, введенные в оборот Деррида для обозначения в литературоведении такого способа прочтения произведения, когда сознательно создается конфликт между смыслом текста и принятой его интерпретацией.

Архитектор Питер Айзенман умудрился перенести эту концепцию в область художественно-пространственного проектирования зданий и сооружений. И здесь мы видим то же самое: сознательно создается конфликт между тем, как человек привык воспринимать, и тем, что он видит.

Деконструктивизм — это вопрос архитекторов самим себе, возможно ли освободить архитектуру от власти эстетики и пользы, антропоцентризма; возможно ли построить здание, отрекшись от фундаментальных принципов тектоники, равновесия, вертикалей и горизонталей; насколько возможно «обезбоженное», децентрализированное строение.

Архитектура для деконструктивистов — настоящий язык, способный сообщать значения. Это «каменный текст», передающий идею. Архитектор здесь становится рассказчиком, запечатлевающим свой захватывающий нарратив в материале, в сооружении.

Постмодернисты вообще считают, что все наши знания о мире суть лишь историй, которые рассказывают люди. Но так как они постмодернисты, они не стремятся выявить истину, лежащую за нарративами, это бесполезно. Они не претендуют на истинность своих текстов, ведь все равно каждый читатель интерпретирует текст по-своему.

Архитектор-деконструктивист способен в процессе рассказа изменить смысл не только своих, но и чужих произведений. Образ города выворачивается архитектором наизнанку, когда он внедряет в него небольшое, но резонирующее постмодернистское зерно своего строения.

Нам, возможно, интересно будет узнать, что еще одним источником разбираемого направления стал ранний романтический период советского конструктивизма, да и вообще отечественный модерн. Например, звезда современной архитектуры Заха Хадид любит подчеркивать свою приверженность к идеям Казимира Малевича. А в проекте Френка Гери Vitra Design Museum влияние супрематизма видно невооруженным глазом.

Не менее влиятельным источником стал психоанализ Зигмунда Фрейда. Сам иррационализм архитектурных форм деконструктивистов отсылает к этому. Потребность выплескивать хаотические состояния в упорядоченной жизни западных городов особенно велика. Западные люди не могут себе позволить открыто выражать сильные эмоции, и деконструктивистская эстетика распада и искажения служит некой компенсацией за то подавление, которое создает для наших инстинктов цивилизация. Хай-тек в процессе смены полюсов — это и есть крик европейца.

Психоанализ встретился с зачатками нового направления в тот момент, когда Айзенман проходил курс лечения у психоаналитика:

Именно тогда я начал путешествовать по своему подсознанию. Уходить в самоанализ и все меньше ориентироваться на рационалистические функции мозга. Это вызвало сдвиг в моей архитектуре. Мои здания стали закапываться в землю и в область подсознательного.

Теперь Айзенман четко видел задачу, которая стоит перед современным архитектором: раскрыть то, что было подавлено и проклято, высвободить нефункциональность, бессмысленность, то, что маргинально и внеструктурно:

Если между супружескими кроватями есть щель, в которую можно провалиться, — это меня не заботит. Если в семье есть ребёнок — это меня не волнует, если оказывается, что из обеденного стола в столовой выпирает столб — мне на это наплевать, если люди не могут увидеть из своего дома океан через окно — ну и пусть.

Мы видим, что нефункциональность у Айзенмана восстает против самого человека. Человек удаляется из центра мира. Объекты, подобно идеям, существуют независимо от человека, а значит, могут быть не сообразны его нуждам. Архитектурные сооружения вовсе не человеческие слуги, у них своя жизнь, свое собственное время.

Схожих взглядов придерживается другой деконструктивист — Бернар Чуми. По его мнению, архитектура существует не для того, чтобы выражать существующую социальную структуру, а чтобы быть средством, орудием преобразования этой структуры. Он готов прославлять архитектурную бесполезность, в которой сходятся хаос страсти и холод контроля, в которой ограниченное и преходящее выделяются из безграничного и пребывающего, пробуждая близлежащее пространство. Эксплуатация человеком архитектурных сооружений кажется Чуми насилием:

Любые отношения между зданием и людьми, его использующими, — это отношения насилия, поскольку любое использование означает вторжение человеческого тела в данное конкретное пространство, вторжение одного порядка в другой.

Таким образом, мы видим насколько сильно настроение античеловечности в деконструктивизме. В устах Айзенмана это звучит особенно угрожающе. По его мнению, нужды заказчика — не предмет заботы архитектора. Архитектор, его произведения, скорее должны именно ставить заказчику проблемы. Не раз Айзенман шокировал своими теориями тех, кто его нанимал. Например, в проекте «Гордиола Хаус» он напрочь отмел пожелания заказчика иметь окна с выходом на океан; а в «Векснер-центре», где должны проходить художественные экспозиции, попросту некуда повесить картины: стены как таковые отсутствуют.

Человека метлой выгоняют из мироздания, по крайней мере из архитектуры. Что же тогда ставится в центр (как кощунственно это бы ни звучало для постмодернистов)? Искусство. Архитекторы должны служить архитектуре. Человек — служить культуре, а не наоборот.

Поделиться ссылкой: