Конструктивизм в архитектуре | Артгид
Текст: Мария Кравцова23.04.2014 3039315 января 2014 года в рубрике «Архив» мы опубликовали статью Л. Рощина «Функционализм не наш стиль» (Искусство в массы. // Журнал Ассоциации художников революции. —Июнь 1930. — № 6 (14). — С. 14–17). В тексте, писавшемся как ответ на статью архитектора и теоретика конструктивизма Романа Хигера, были раскритикованы участники «Объединения современных архитекторов» (ОСА) и «буржуазный конструктивный функционализм», который должен был, по мнению Рощина, уступить место истинно пролетарскому стилю в архитектуре. В рамках сегодняшней публикации мы обращаемся к первоисточнику — опубликованной в журнале «Революция и культура» статье Романа Хигера «Конструктивизм в архитектуре».
Хигер Р. Конструктивизм в архитектуре. // Революция и культура / Р. Хигер. — 1 ноября 1929. — № 19/20. — С. 26–31.
Как и что
нужно
строить
Идет огромное жилищное строительство. Возводятся целые городки, в которых размещаются десятки тысяч пролетариев. Но у этого строительства есть основной решающий недостаток: новые огромные дома мало рассчитаны па новый коммунальный быт, на содействие через жилище формированию нового человека. Многоэтажные корпуса разбиты на крохотные квартирки, и предусматривается все, чего требуют индивидуалистические, мещанские интересы и вкусы. Общественные углы либо отсутствуют, либо в загоне.
Мало клубов, библиотек-читален, яслей, столовых, прачечных, физкультурных площадок, — всего того, что должно внедрять коллективистические навыки в повседневный быт. Мало задумываются строители и о форме возводимых ими здании. Архитектура наша — бесформенная, случайная смесь разнообразнейших стилей.
Все эти вопросы, — о внешности нового жилища, о внутреннем устройстве его, — мы ставим на обсуждение наших читателей.
Редакция.
Р. Хигер
Конструктивизм в архитектуре
Разрешая проблемы культурной революции, нельзя игнорировать советскую архитектуру. Ибо нет ни одного вопроса, касающегося общественного быта, который не связан был бы в итоге с той или иной новой архитектурной проблемой.
Если, например, вы стремитесь высвободить советскую семью и советскую женщину из-под тирании мелочных забот о «домашнем очаге», вы неизбежно задумаетесь над архитектурной проблемой нового жилья, над проблемой дома-коммуны, централизующего изготовление пищи, воспитание детей и т.д. и тем самым упраздняющего тягостный рабский труд так называемой «домашней хозяйки»…
Если вы хотите оздоровить, «окультурить» отдых широких рабочих масс, привить им органические навыки к художественному зрелищу, к книге, к спорту и т. д., вы неминуемо придете к архитектурной проблеме нового клуба, который был бы спроектирован и построен с всесторонним учетом психологии рабочего, его нужд, его культурных запросов, который сделался бы для трудящегося вторым жилищем.
Если вы хотите, наконец, чтобы окружающая трудящихся обстановка — в комнате, на предприятии, на улице — повышала их жизнеощущение, радовала глаз, наполняла организм уверенностью и бодростью, — вы придете опять-таки к проблеме наиболее рационального архитектурного оформления отдельной комнаты, жилища в целом, предприятия, улицы и, наконец, города.
То обстоятельство, что современный архитектор направляет развитие всех видов человеческого жилья и целых архитектурных комплексов — городов и поселков, позволяет ему постепенно коренным образом изменить нынешние пространственные формы и современную обстановку человеческой жизни под углом зрения
Возник у нас конструктивизм в 1920 году и, пройдя за последующие годы ряд значительных этапов развития, в настоящее время оформился во вполне устойчивую, внутренне-сплоченную систему художественного мышления. В архитектуре конструктивисты, организованные в «Об’единение Современных Архитекторов» (ОСА) и издающие при Главнауке журнал «Современная Архитектура» (СА), стремятся опереться на науку и технику, используя как их методологическую базу, так и отдельные научно-технические достижения. Отбрасывая идеалистические бредни об «интуиции» и «вдохновенном» творчестве, конструктивисты убежденно и решительно переходят на рельсы планомерной и насквозь осмысленной целесообразной творческой деятельности. Центральное место в идеологии архитектурного конструктивизма занимают, таким образом, задачи органической увязки архитектуры с общественно-бытовыми, производственными, экономическими и психологическими условиями и отношениями растущего социального уклада, увязки, сводящейся в итоге к проблеме всесторонней рационализации архитектуры. Изыскивая пути и средства разрешения столь сложной задачи, архитектор-конструктивист становится на путь изобретательства новых типов архитектуры, овладевая постепенно как творческим методом изобретателя, так и всей суммой необходимых ему научно-технических знаний. Этот творческий метод изобретателя, названный конструктивистами
Если говорить, скажем, о наших общественных зданиях, предназначенных в большинстве случаев для огромных людских коллективов, то здесь функциональный принцип конструктивизма ставит своей целью в первую очередь выработку новых архитектурных планов, в которых были бы наиболее рационально разрешены проблемы пространственного распределения и свободной циркуляции мощных людских потоков. В какой мере это важно, знают все, посещающие, скажем, наши театры. В большинстве из них образуются обычно чудовищные «заторы» и «пробки» из человеческих тел на лестницах, перед гардеробами, у входов. В функциональной архитектуре, исследующей схемы движения людских потоков в каждом типе общественных зданий, строящей для них «графики движения» и в соответствии с ними планирующей здания, такие нелепости устраняются.
Если, далее, мы будем говорить о применении функционального метода к жилью, то здесь он требует изобретения новых — коммунальных — форм его и, на ряду с рациональным с точки зрения психогигиены и психотехники оформлением жилища, дифференцированности планов жилища по типу трудящихся. Рабочий-горняк или рабочий-транспортник, агроном или физик, инженер или поэт имеют ряд
Уродства жилищного строительства
Продолжает еще мещанин крепко держаться за свое частное имущество, дорожит «собственным» углом, продолжает возводить особнячки. Но не мало и крупных зданий, предназначенных для целых коллективов, являют собой образцы уродства. Вот вам унылая многоэтажная казарма, бесцветная, мрачная. Внутри длиннейшие вонючие коридоры, тесные комнаты-камеры. В таком доме мало кого занимает быт жильцов, и вот выстраиваются по стенам божницы, дуреют от непрерывной качки в подвешенных к потолку зыбках младенцы, гнутся домашние работницы у «русских» печек, гости в пальто и платках сидят на кроватях, продукты хранятся в уборных. Сюда новый быт внедрять трудно. Для детского уголка место отводится перед дверью клозета, и естественно, что ребятам этот «уголок» не нравится, они бегают по двору, забавляются раскопками в мусорном ящике. Такие дома — мешают выкорчевывать косность, мещанство, предрассудки.
Особенного внимания заслуживает вопрос о художественной и идеологической ценности конструктивизма, в связи с его принципами оформления архитектуры и, вообще, вещей. Вопрос этот вызывает оживленные споры в наших художественных кругах и, в особенности, в среде вузовской молодежи. Критики конструктивизма полагают, что идеология последнего сводит на нет художественные задачи архитектуры, что, свойственные искусству, задачи эмоционального и идейного воздействия на зрителя ускользают, якобы, из поля зрения конструктивиста, что он эти задачи даже сознательно «изгоняет» из своей работы.
Давно уже стало избитым местом, что архитектура — наиболее социальное из искусств. Конструктивисты, учитывая исторический опыт, убеждены, что в архитектуре кроются огромные возможности организующего и эмоционального воздействия на людские массы. Все мы знаем, что немой язык архитектурных масс, их масштабы и организация в пространстве могут быть — силой своего воздействия — подчас красноречивей и убедительней самого пламенного слова. Например, совершенно очевидно, что средневековые готические соборы, построенные с изумительным для того времени знанием и всесторонним учетом людской психологии, служили формами своими одним из актуальнейших средств религиозной пропаганды.
С тем большим правом, учитывая еще небывалый в истории социальный размах и огромную сферу советской культуры — «массовидность» ее, можно и должно требовать этих общественно-выразительных, т.е. художественных и даже, до известной степени, агитационных, функций от нашей большой советской архитектуры. Но здесь, естественно, возникает вопрос: каким должно быть архитектурное оформление в наши дни, какими принципами должно оно руководствоваться, чтобы быть в состоянии выполнять эти функции безмолвного выразителя господствующих в нашем обществе настроений, эмоций и идей пролетариата? Разберемся в этом.
Экспериментально доказано, что каждая разновидность формы является определяющей для возникновения того или иного настроения и чувства. Каждая вещь может, в той или иной степени, благодаря воздействию своих формальных признаков почти непосредственно влиять на нашу «душевную» жизнь. Такими же носителями и рассадниками определенных эмоций и настроений являются архитектурные объемы, плоскости и линии в их разнообразной обработке. Принуждая наш взгляд следовать за закономерным сочетанием этих элементов, архитектура всегда вызывает у зрителя ту или иную эмоциональную гамму: скажем, ощущения могущества, уверенности, спокойной и сосредоточенной силы, или, наоборот, беспокойства, неуверенности, гнета и т.д. Если эти настроения созвучны господствующим общественным эмоциям, то здание можно назвать эмоционально-выразительным для своей эпохи.
Но те же архитектурные элементы (об’ем, плоскость, линия) одновременно со своим эмоциональным воздействием дают нам и чисто-интеллектуальное представление о назначении здания и о его конструктивно-технических строительных принципах, или, что то же самое, о степени функциональной выразительности здания. Мы называем здание функционально выразительным, если налицо полное соответствие об’емных, плоскостных и линейных форм его с целевым назначением с внутри-пространственной системой организации здания и с его конструктивной схемой. Для разбираемого здесь вопроса чрезвычайно важно отметить, что эмоциональная выразительность каждого архитектурного произведения исторически меняется, обуславливаясь социальными «сдвигами» — изменением классовых соотношений в обществе и, соответственно этому, господствующей целевой установки. При чем эта эмоциональная выразительность здания исторически всегда находится в связи и зависимости от степени функциональной выразительности его, бывая периодически то прямо, то обратно-пропорциональной последней.
Мы знаем эпохи, когда оформление зданий трактовалось совершенно абстрактно, вне зависимости от их назначения, от строительных материалов и конструкции. Таковы, например, эпохи позднего барокко и рококо или недавняя — довоенная — эпоха эклектизма. То были эпохи упадочнические, периоды разложения общества. Тогда во имя «красоты», т.е. во имя наибольшей эмоциональной выразительности, здание почти совершенно лишалось функциональной выразительности, лишалось логики и здравого смысла как в отдельных элементах оформления, так и в общих композиционных принципах. Разгул нездоровой эстетствующей декоративности захлестывал архитектуру. Именно тогда и разделяли архитектуру на «художественный замысел» и «утилитарную сущность». Именно тогда и видели основные принципиальные «противоречия» в архитектуре между элементами «искусства» и элементами «инженерии». Именно тогда и стремились всячески замаскировать «антихудожественную», «утилитарную сущность» — прикрыть наготу конструктивного остова здания фиговым листочком бессмысленного украшенчества.
Нечего и говорить, что тенденция и в наши дни рассматривать архитектурное оформление абстрактно, как нечто самодовлеющее, тенденция сознательно допускать «противоречия» между органическими элементами архитектуры, является типичнейшим продуктом упадочнической — буржуазной — идеологии.
Пролетарской культуре и пролетарскому архитектору такие тенденции не могут быть свойственны. Мы переживаем сейчас в СССР полосу органического общественного развития — эпоху всесторонней организации общества. И сейчас, как и во все известные нам органические эпохи человеческой истории, но в степени неизмеримо большей, борьба за высшую целесообразность, за экономию и отчетливость организационных форм, борьба за «функционализм», становится боевым лозунгом во всех областях культуры и жизни. На наших- глазах в недрах класса-победителя, не говоря уже о его коммунистическом авангарде, растет и крепнет новый человек — насквозь рационального склада — с новой психикой, новой нервной системой, новым мировосприятием. Его единая организующая мысль стремится проникнуть во все поры человеческого творчества, требуя во всем соответствия своим грандиозным рационализаторским планам, внося с собой повсюду простоту, логичность, ясность, лаконизм. Соответственно этому изменилось и художественное восприятие, изменились, по сравнению с буржуазным обществом, и принципы художественной оценки вещей. Оправданность форм, соответствие материалу и назначению вещи являются для пролетариата и всех жизнеспособных слоев советского общества источником любования вещью, источником эмоциональной взволнованности. Вещь, как вещь, «красива» для нас, т. е. эмоционально выразительна, лишь постольку, поскольку она логична, поскольку целесообразна, поскольку функционально выразительна. Тот, кто этого не видит, тот, кто требует от вполне целесообразной, по своим функциям и по своему оформлению, вещи еще и «примиряющегося» с ее утилитарностью «художественного замысла», тот никогда не уяснит путей пролетарского искусства.
Стройка для завтрашнего дня
Вверху мы видим гиганты-здания «Новый телеграф» и «Оргаметалл». Конструктивные сооружения в строгих линиях своих, во всей своей внешности таят установку строителя на полный отказ от ненужного украшенчества. Здесь — простота целесообразности. Огромные прорезы окон, рациональное распределение площадей, всесторонний учет интересов работы, которая будет совершаться в здании, учет удобств работника. После работы в таком помещении отвратно было бы идти в замызганную мещанскую квартиру, одиночку. Возводятся поэтому новые «дома коммуны». Первый из них открыт в Москве на Хавской улице в нынешнюю 12-ю годовщину Октября. Общий вид этого дома дан вверху в середине. Там много светлых образцово оборудованных квартир и комнат, выходящих в большинстве своем на обернутые к солнцу балконы, бегущие сверху донизу по всем ребрам дома. В таком доме приятно женской части коллектива жильцов сервировать общественный праздничный стол, уютно детям в специальной комнате готовиться к школьным занятиям, есть где почитать газету работнице, где получить книжку, предусмотрен солярий, на котором в теплые дни можно принимать солнечные ванны. Таков тип жилья, в котором нуждается строитель социализма. Так должны мы строить все новые дома.
Итак, для всех прогрессивных элементов советской действительности, эмоциональная выразительность форм вещей, или, выражаясь архаическим языком, степень их «красивости», совпадает со степенью их функциональной выразительности. Это абсолютно верно для инженерии, для техники, но в такой же мере это верно и для архитектуры. В силу этого — в значительной мере — и рухнула методологическая грань между архитектурой, как и вообще прикладным искусством, и инженерией. И в силу этого же, здание, архитектурное произведение кажется сейчас здоровым слоям нашего общества эмоционально насыщенным, «красивым», именно тогда, когда оформление его — в основе своей — вытекает из внутренней структуры здания, из его общественно-служебных функций, из его целевого назначения. Функциональная выразительность современной архитектуры является сейчас необходимым условием для того, чтобы созерцание этой архитектуры окрашивалось бодрой эмоцией удовольствия. И лишь на этой психологической основе можно, вводя в детали оформления здания коррективы психогигиены, психотехники и учения о рефлексах, добиться при восприятии архитектуры ряда ощущений и эмоций, которые ассоциировались бы в свою очередь в нашем «сознании» с идеями большого социального охвата и значимости. В этом и заключается проблема наиболее рационального, с био-социальной точки зрения, воздействия архитектуры на зрителя, на современного общественного человека в том виде, как она логически вытекает из идеологических позиций конструктивизма, и как последний стремится ее разрешить.
Итак, твердая научно-техническая база и правильно понятый творческий метод конструктивизма являются в наши дней единственными гарантиями того, что архитектурное сооружение, созданное этими средствами, будет источником здоровых, идей, средством «духовного общения между людьми». Идеология конструктивизма, последовательно проводимая в жизнь, создает возможность возникновения архитектуры, обладающей в высшей степени выразительным для советского общества языком. Это обстоятельство и должен учитывать в своей работе всякий советский архитектор, перед которым ставится задача выражения социальных, эмоций пролетариата. Эта проблема особенно актуальна, конечно, в архитектуре больших масштабов, в архитектуре грандиозных общественных зданий, с формами которых, неизбежно ассоциируется вся историческая значительность нашей социализирующейся эпохи. Общественные здания, воздвигаемые в пределах страны, кующей социализм, здания, в которых мощные людские коллективы творят историю, неминуемо станут и уже теперь становятся символами всей нашей культуры. Это обстоятельство необходимо и архитектурно учесть. Архитектор должен своим искусством эти ассоциации с общественными идеями, возникающие в нашем сознании при восприятии архитектурных форм общественных зданий, углубить и усилить, способствуя наибольшей коллективизации нашей психики.
Единственный и плодотворный путь, коим должен идти архитектор, стремящийся решить эту увлекательнейшую проблему, из всего предыдущего ясен. Не надо ни на минуту забывать, что советское общество с его стихийной тягой к рационализму могут художественно удовлетворять лишь те архитектурные произведения, в которых нет никаких «противоречий» между органическими элементами архитектуры. Эта архитектура, оформление которой ясно, отчетливо и просто вытекает из содержания здания, — архитектура монистическая, руководящая принципами подлинной целесообразности и подлинной конструктивности. Только такая архитектура может создать необходимый нам выразительный архитектурный язык, — создать потрясающий лаконизм простых и мощных функционально оправданных форм.
Поэтому добиться воздействия — эмоционального и идейного — архитектуры на пролетариат и на советского зрителя можно, только претворяя в жизнь правильно понятую идеологию конструктивизма, только заботясь при основном оформлении зданий о наибольшей функциональной выразительности их.
Архитектурный стиль: конструктивизм
Конструктивизм – это выдающееся достижение советской архитектуры, новое течение и уникальный взгляд на форму, функциональность зданий. Как архитектурное течение конструктивизм возник в 1920-х годах в Советском союзе и характеризовался строгостью, геометризмом, лаконичностью форм и функциональностью зданий. Лидерами конструктивизма принято считать архитекторов Весниных, Гинзбурга, Голосовых, Мельникова, Леонидова.
Развитие архитектуры неразрывно связано как с развитием общества – историческим контекстом и переосмыслением функций зданий, так и с техническим прогрессом – изобретением новых материалов, механизмов. Оба этих фактора повлияли на возникновение нового стиля в архитектуре – конструктивизма. Во-первых, новая идеология не признавала атрибуты, олицетворявшие определенное социальное положение человека в классовом обществе, в предметах роскоши виделся только напрасно затраченный труд и стремление показать своё богатство. Показной роскоши был противопоставлен сознательно культивируемый аскетизм, который стал этической и эстетической нормой для правящего класса страны — пролетариата. Во-вторых, индустриальная революция и технический прогресс уже внесли свой вклад — изобретение новых строительных материалов, прежде всего железобетона, позволило воплощать в жизнь новые формы, которые были бы невозможны до этого.
Конструктивизм и Советский Союз
Конструктивизм – это направление исключительно советской архитектуры (на западе ближе всего к нему функционализм). После прихода к власти пролетариата, после разрушительной гражданской войны страна стала восстанавливаться и строиться, и делать это надлежало по-новому, отринув прежние каноны. Одним из первых проектов, олицетворяющих новый подход к зодчеству, был проект братьев Весниных. В 1923 году был объявлен конкурс на проект Дворца труда для Москвы, третье место в этом конкурсе занял проект А. А., В. А. и Л. А. Весниных, выделявшийся своим новаторским подходом к планировке помещений, использованию строительных материалов и эстетике всего здания. Щусев так говорил об этом событии и этом проекте позднее: «Пусть вспомнят 1923 год, когда совершился в архитектуре перелом, пусть вспомнят, как Жолтовский тогда утверждал, что нельзя дать Весниным премию за Дворец труда, потому что архитектура пойдет по ложному пути, тогда дали премию архитектору Троцкому — однако, несмотря ни на что, архитектура пошла по новому пути». Характерно, что до этого Веснины проектировали в основном производственные здания, то есть здания, в которых основное – функция, эстетика же их вытекает из функциональности, декорирование не является столь уж важным элементом.
Этот подход к проектированию зданий оказался внутренне очень созвучен лозунгам новой страны, отказу от «искусства ради искусства», а также близок «производственному искусству, призывавшему художников «сознательно творить полезные вещи». «Производственное искусство» было только концепцией, но сам термин «конструктивизм» был предложен идеологами именно этого направления: они часто упортребляли слова «конструкция», «конструктивный», «конструирование пространства». Две основных идеи теории производственного искусства разделялись и архитекторами-конструктивистами – отрицание специфики художественного труда (каждый труд – это искусство, не только труд по созданию картин, музыки) и сведение проблем формообразования к производству полезной вещи (создаваться должны только вещи, которые приносят реальную пользу, только для красоты создавать вещи не нужно). Также на становление конструктивизма оказали влияние новаторские течения искусства начала 20 века: футуризм, супрематизм, кубизм, пуризм.
Ранний конструктивизм
Говоря о раннем периоде конструктивизма, исследователи подчеркивают две характерные для него черты. Во-первых, это оригинальность в художественных вопросах формообразования: в то время западная архитектура и её новейшие течения практически не оказывали никакого влияния на архитекторов-конструктивистов, они развивались в своём направлении, практически не контактируя с западными коллегами. Во-вторых, это стремление найти архитектурные средства выразительности: отказавшись от архитектурного декора, конструктивисты не заменили его живописью или скульптурой, не стремились украсить здание посредством них, а экспериментировали и искали новые возможности именно в архитектурных приемах. Хотя, конечно, синтез архитектуры и окружающего пространства – вывесок, витрин, городских часов и т.п. – был. К конструктивизму относят не только архитектурное направление, но и общее направление в советском искусстве тех лет, к конструктивистам относили себя Брик, Родченко, Маяковский, и они стремились к созданию общей эстетики как зданий, так и других элементов городской среды.
Основные принципы конструктивизма как архитектурного направления были сформулированы в выступлениях А. А. Веснина и М. Я. Гинзбурга, под руководством которых в 1926 году была создана общественная организация ОСА – Объединение современных архитекторов. Эта официальная творческая организация конструктивистов разрабатывала свой метод проектирования, основанного на анализе особенностей функционирования зданий: каждой функции отвечает наиболее рациональная объёмно-планировочная структура, то есть форма соответствует функции. Объединением ОСА издавался журнал «Современная архитектура», проводились выставки, съезды, конференции. В 1930 году ОСА было преобразовано в САСС (Сектор архитекторов социалистического строительства) при Всесоюзном архитектурно-научном обществе и просуществовало до 1932 года, когда был создан Союза архитекторов СССР.
Художественные средства конструктивизма
От проекта к проекту постепенно формировался набор средств и приемов конструктивизма: все более свободное обращение с каркасной конструкцией – от подчинения ей к использованию всех ее конструктивных возможностей для решения различных задач; тенденция к созданию все более лаконичной композиции – укрупнения формы, устранения мелких членений, упрощение фасада. В середине 1920-х годов некоторое влияние на конструктивистов оказал приезжавший в Советский союз Ле Корбюзье, оригинальные средства и приемы которого были близки идеологии советского авангарда. Но к концу декады конструктивизм опять отошел от западных идей и продолжал развиваться в своём самобытном русле, способствовало этому и появление новых ярких архитекторов-конструктивистов – И. Леонидова, братьев Голосовых, М. Барща, В. Владимирова.
Новые идеи организации работы и быта советских людей находили прямое отражение в зданиях, которые возводились в то время. Конструктивисты проектируют дома культуры, клубы, промышеленные здания и жилые дома, соответствовавшие духу времени. Самым грандиозным проектом дома культуры был проект братьев Весниных, который был реализован не в полном объеме, но тем не менее стал одним из знаковых произведений конструктивизма: дом культуры Пролетарского района Москвы (Дворец культуры ЗиЛа). Построен он был в 1931—1937 годах, при создании проекта были использованы пять принципов Ле Корбюзье: опоры-столбов вместо стен, свободная планировка, свободное оформление фасада, удлинённые окна, плоская крыша. Форма здания определялась функциями, заложенными в дворец культуры, и внутренней планировкой отдельных его ячеек.
Дома-коммуны
Отдельным интересным феноменом стали возводившееся в русле совесткой идеологии дома-коммуны. В 1930 – 1931 годах на улице Орджоникидзе в Москве было возведено общежитие-коммуна Текстильного института по проекту И. Николаева. Концепция проекта сводилась к упорядочиванию и типизации жизни студентов, каждому периоду распорядка дня должно было соответствовать отдельное помещение – спальная кабина, санитарный корпус, спортзал и т.д. Соответствено, архитектурное решение здания было подчинено этому режиму функционированию студентов: переходы от одного корпуса к другому, площадь различных помещений и обслуживающие их внутренние коммуникации, форма и площадь окон.
Неоклассицизм против конструктивизма
В начале 1930-х годов меняется политическая ситуация в стране, и в архитектуре усиливается влияние архитекторов, проповедующих полностью противоположные конструктивизму стили – Щусева, Жолтовского. В 1932 году Жолтовский строит свой знаменитый дом на Моховой, полностью решенный в духе неоклассицизма, который тут же назвали «гвоздём в гроб конструктивизма». Влиятельные почитатели богато декорированных зданий поддерживали именно такой стиль, аскетичная романтика конструктивизма стала менее востребованной. Авангардные течения архитектуры стали подвергаться резкой критике, а потом и вовсе оказались под запретом как буржуазные. Конструктивизм оказался в опале, многие молодые архитекторы, начинавшие как конструктивисты, пересматривали свои взгляды в пользу неоклассики. Некоторые архитекоры-конструктивисты, например И. Голосов, братья Веснины, смогли вписаться в конъюнктуру 1930-х и продолжить свою деятельность, однако такого авторитета, как раньше, они уже не имели.
После конструктивизма
Конструктивизм сильно повлиял на всю советскую архитектуру, даже несмотря на то, что уступил место неоклассицизму и сталинскому ампиру. В 1932—1936 годах имел место переходный стиль – постконструктивизм – характеризовавшийся стремлением к умеренному декорированию зданий, преодолению аскетизма архитектуры авангарда, в этот период многие здания, построенные в стиле конструктивизма, были перепроектированы в новом декоративном оформлении. Повлияли идеи конструктивизма и на противников этого течения. Так, в некоторых проектах и идеях Жолтовского – здании котельной МОГЭС, предложении оставлять открытым стык между панелями при строительстве крупнопанельных зданий – исследователи видят конструктивистские тенденции. Современная архитектура очень много взяла от конструктивизма, за сравнительно небольшой отрезок времени это течение внесло много идей и приемов, получивших развитие как в русской, так и в мировой архитектуре.
Использованы материалы и фотографии: http://ru.wikipedia.org/, Arssenev, NVO.
Дата публикации: 28.02.2014
© Регент Декор
Наиболее известными московскими постройками в стиле конструктивизм являются: «Дом на набережной» (1927–1931 гг., арх. Борис Иофан, ул. Серафимовича, д. 2), Клуб им. Русакова (1927–1929 гг., арх. Константин Мельников, ул. Стромынка, д. 6), Дом культуры им. Зуева (1928–1928 гг., арх. Илья Голосов, ул. Лесная, д. 18), здание Наркомзема (1929–1933 гг., арх. Алексей Щусев, ул. Садовая–Спасская, д. 11/1), Комбинат газеты «Правда» (1931–1937, арх. Пантелеймон Голосов, ул. Правды, д. 24), Дом Госторга (1927 г., арх. Борис Великовский, ул. Мясницкая, д. 47), здание Центросоюза (1929–1936, арх. Ле Корбюзье, ул. Мясницкая, д. 39), Дом «Известий» (1925–1927 гг., арх. Григорий и Михаил Бархины, Тверская ул., д. 18), здание Кожсиндиката (1927 г., арх. Голубев, Чистопрудный б-р, д. 12А), Московский планетарий (1928–1929 гг., арх. Михаил Барщ и Михаил Синявский, ул. Садово-Кудринская, д. 5), Дом Наркомфина (1932, арх. Моисей Гинзбург и Игнатий Милинис, Новинский б-р., д. 25).
В Санкт-Петербурге фрагменты конструктивистской застройки имеются в районе проспекта Стачек, на Тракторной улице в районе фабрики «Красное Знамя» (Петроградская сторона). Ленинградский конструктивизм создавался усилиями архитекторов Александра Гегелло, Николая Демкова, Евгения Левинсона, Александра Никольского, Якова Чернихова, Игоря Явейна.
В Харькове (Украина) ярчайшим представителем стиля конструктивизм является здание Госпрома (ныне – Дом украинской промышленности), построенного в 1925–1928 гг. на площади Дзержинского (ныне площадь Свободы) по проекту ленинградских архитекторов Сергея Серафимова, Самуила Кравца и Марка Фельгера при участии инженера Павла Роттерта.
В Минске (Белоруссия) наиболее известным памятником конструктивизма является Дом правительства, построенный в 1934–1939 гг. на Площади Ленина (ныне Площадь Независимости) по проекту архитектора Иосифа Лангбарда.
По мнению исследователей, в своей теоретической и практической деятельности конструктивисты допустили ряд ошибок, среди которых объявление квартиры «материальной формой мелкобуржуазной идеологии», схематизм в организации быта в некоторых проектах домов-коммун, недоучет природно-климатических условий, недооценка роли крупных городов под влиянием идей дезурбанизма.
В начале 1930-х годов в значительной степени изменилась политическая ситуация в стране и в искусстве. Новаторские и авангардные течения сначала подвергались резкой критике, а потом и вовсе оказались под запретом как буржуазные. На смену романтично-утопическому, строгому и революционному аскетизму пришел сталинский неоклассицизм.
Конструктивисты оказались в опале. Многие из них оказались забыты или репрессированы.
По мнению некоторых ученых, в СССР в 1932–1936 гг. имел место «переходный стиль», названный условно «постконструктивизм».
К нашему стыду, русский авангард пользуется гораздо большим почтением за границей, чем у себя на родине. К счастью, в последние годы наметилось улучшение — как минимум в Москве восстанавливают все больше архитектурных памятников конструктивизма.
Например, недавно закончилась реставрация легендарного здания Наркомфина (1928) архитектора Моисея Гинзбурга. Из этого знаменитого на весь мир проекта в свое время заимствовал идеи даже сам Ле Корбюзье. По случаю удавшегося самое время пройтись по столичным постройкам этой поворотной эпохи.
Конструктивизм 1920–1930-х — одновременно Адам и Ева большинства сегодняшних зданий в мире. В этот период сформировались основные принципы современной архитектуры: утилитарность, экономичность, отсутствие декора, строгая лаконичность форм. Какими бы разными ни казались нынешние постройки или здания недавнего прошлого, конструктивизм — их общий архитектурный предок. Без него не существовали бы ни потертые хрущевки с лыжами на балконах, ни стерильный «Москва-Сити», ни постройки международных звезд вроде Захи Хадид или Нормана Фостера. Почти любой современный городской пейзаж от Парижа до Пекина во многом обязан своим обликом советским архитекторам-радикалам.
Перемен!
Первым толчком к появлению конструктивизма (и близких ему течений во всем мире) послужил стремительный научно-технический прогресс во второй половине XIX века. Начавшись с Великобритании, волна индустриализации пошла по всему миру. С этого момента человечество с ускорением преображалось. Из аграрного и сельского мира они становились все более индустриальными и городскими. Люди массово перебирались из деревень во все более разраставшиеся города. Переселившихся больше не сковывали сельские табу. Женщины начали добиваться равных с мужчинами прав. Вслед за этим менялись отношения полов и структура семьи. Угасала роль освященных веками традиций религии. Вместе с тем усиливалась утопическая вера в могущество технологий. Возможности человеческого разума считались почти безграничными, и научный подход казался единственным ответом на любые вызовы.
Такие масштабные перемены в обществе породили целое поколение радикальных художников и затем архитекторов, решительно отвергавших наследие прошлого. К слову, ко второй половине XIX века художественная культура переживала долгий застой. Уже почти 300 лет она базировалась на строгом академизме. Все художественные и архитектурные направления отталкивались лишь от традиций Древней Греции и Рима. Но стремительный скачок в области производства навсегда изменил художественную культуру. В силу индустриальных корней конструктивизма начнем нашу прогулку с промышленных и технических зданий раннего СССР.
Хлебозавод №9 (1934, инженер Георгий Марсаков)
Сегодня тут хипстерский рай с модными магазинами и эстетскими кафе. До недавнего прошлого это передовое для своих лет промышленное сооружение. В конце 1920-х возникла необходимость строительства крупных хлебозаводов, которые бы работали в полностью автоматизированном режиме. Предложенная Марсаковым система кольцевого конвейера дала жизнь новым «круглым» хлебозаводам.
Шуховская башня (1922, инженер Владимир Шухов)
Один из самых знаковых объектов авангарда был не зданием, а радиобашней. Сооружение построено непосредственно по приказу Ленина. В еще продолжавшейся Гражданской войне новый строй отчаянно нуждался в надежном источнике связи. Большевики заказали башню уже легендарному к тому времени инженеру Владимиру Шухову. Когда в процессе строительства одна из секций башни обрушилась, Шухова едва не расстреляли. С тех пор строительство шло гладко.
Гараж «Интуриста» (1934, архитектор Константин Мельников)
В отличие от большинства конструктивистов Мельников был гораздо меньшим «сухарем». Он не боялся экспериментировать с экспрессивными формами, поэтому его постройки куда более театральны, чем у коллег по цеху. Гараж «Интуриста» — отличный тому пример. Он похож на картину Малевича, нанесенную на плоский фасад. В конце концов излишняя выразительность стоила новатору карьеры.
Бахметьевский гараж (1927, архитекторы Константин Мельников и Владимир Шухов)
А это уже совместная работа двух авторов вышеперечисленных построек. Его строительство было связано с первым появлением в Москве автобусов. Сейчас в здании бывшего гаража располагается Еврейский музей и центр толерантности, так что осмотреть его можно и снаружи, и изнутри. И даже посидеть в отличном кафе на входе.
Гараж Госплана (1936, архитектор Константин Мельников)
В народе гараж Госплана иногда называли гаражом-фарой из-за гигантского круглого окна. Здание соединяет в себе прямоугольник, треугольник и круг. Работа с простыми геометрическими формами — одна из самых характерных черт конструктивизма. Увы, эта постройка стала последней работой архитектора. Коллеги и без того регулярно критиковали Мельникова за излишнюю экспрессию. Но после такой экстравагантной постройки его карьера закончилась: строить ему больше не давали.
Тем временем в России
Советские художники и архитекторы периода авангарда родились и выросли не в СССР. Их становление происходило в трещавшей по швам Российской империи. Социальное расслоение, накопившиеся неразрешимые проблемы и дискриминация целых народов разъедали страну изнутри. Точкой кипения для царской России стала разрушительная Первая мировая. Она вылилась сначала в Октябрьскую революцию, а затем и в кровопролитную Гражданскую войну. Коммунисты пришли к власти в сломленной войнами, полуразрушенной стране. Государство надо было отстраивать заново. Так начался длившийся около 20 лет союз большевиков и архитекторов-радикалов.
Ранняя советская власть покровительствовала конструктивизму и была его единственным заказчиком. Тому было две причины: хозяйственная и идеологическая. Хозяйственную объяснить проще всего: конструктивизм — это дешево и практично. Это как нельзя лучше подходило для задачи быстрого восстановления разоренной страны.
Идеологически идеи конструктивизма подходили большевикам не меньше. Например, и те и другие были интернационалистами: они отрицали национальные особенности в пользу общего мирового прогресса. Среди конструктивистов было и немало евреев, в прошлом подвергшихся погромам и расовой дискриминации при царе. Из-за этих условий многие из них были вынуждены учиться в европейских университетах, где дискриминации не было. В итоге западный опыт был перенесен в СССР.
Конструктивисты отрицали наследие прошлого, ориентировались на утопическое будущее и были материалистами. Пришедшие к власти коммунисты имели точно такие же ценности. И те и другие ориентировались на удовлетворение базовых потребностей народных масс. Отсюда приоритет экономичности и массового производства.
Когда Москва начала восстанавливаться после Гражданской войны, в 1922–9123-м начали проводиться первые архитектурные конкурсы, в которых принимали участие Моисей Гинзбург, братья Веснины, Константин Мельников, Илья Голосов и другие. Все они начали свой путь до революции.
Строители коммунизма
Большевики стремились к созданию человека будущего — обобществленного, полностью поглощенного коллективной жизнью. Конструктивисты охотно поддерживали такие эксперименты в своих проектах. Яркий пример такого сотрудничества — знаменитые дома-коммуны (самый известный из них — Наркомфин), одновременно утопические и тоталитарные.
Проект Наркомфина с двухуровневыми компактными квартирами был революционным во всех отношениях. Помимо пространственных и технических разработок он известен своей радикальной философией: ликвидации семьи как института. Один из теоретиков проекта народный комиссар финансов Николай Милютин говорил по этому поводу: «Общественное питание, ясли, детские сады, клубы постепенно уничтожают значение семьи как хозяйственного соединения. Этот процесс неизбежно приведет в конечном счете к полной переделке семейных форм общежития».
Чтобы полноценно рассказать о новаторстве (и отчасти безумии) таких экспериментов, имеет смысл вспомнить другую постройку — дом-коммуну 1929 года на улице Орджоникидзе по проекту архитектора Ивана Николаева. Не так давно здание также было реконструировано. Здание предполагало полное обобществление быта. Перед автором стояла задача создания «дома — машины для жилья», своего рода конвейера для людей.
В этом доме почти не было частного пространства. Комнаты, рассчитанные на двух человек, имели площадь 6 кв. м и назывались спальными кабинами. Все остальное пространство было общественным. Планировка ориентировалась на создание жесткого распорядка дня жильцов: утром студент просыпался в двухместной спальной кабине, вмещавшей только кровати и табуретки (всего таких кабин было 1008), и направлялся в санитарный корпус, где проходили как по конвейеру последовательно душевые, помещения для зарядки и раздевалки. Из санитарного корпуса учащийся по лестнице или пандусу спускался в низкий общественный корпус и входил в столовую, после чего отправлялся в институт или же в другие помещения корпуса.
Вечером студент возвращался в спальный корпус, где оставлял вещи в гардеробной, и в нижнем белье проходил в спальную кабину. В течение ночи спальная кабина вентилировалась, не исключалась даже возможность усыпляющих добавок.
 | Юрий Григорян,архитектор |
Несмотря на очевидное сотрудничество конструктивистов с большевиками, архитектор Юрий Григорян считает эту связь преувеличенной: «Не совсем верно, когда архитектуру советского авангарда связывают непосредственно с коммунизмом. Многие конструктивисты учились и практиковали как до революции, так и после. Некоторые фигуры, повлиявшие на становление конструктивизма, не имели прямого отношения к революции или советской системе, например Малевич и Кандинский. Кроме того, конструктивизм не развивался в изоляции и имел тесные связи с немецким баухаусом. Поэтому можно сказать, что конструктивизм был международным явлением, но с региональными особенностями. Важным отличием конструктивизма был заказчик — советское государство с новой идеей социального устройства.
Наследие конструктивизма — это не только и не столько постройки, а в большей степени новый взгляд на происхождение архитектурной формы. Заложенные в те годы принципы работают по инерции до сих пор и в образовании. В удачные моменты истории именно институты и студенты находят новое. В эпоху конструктивизма взаимодействие между преподавателями и учениками было очень продуктивным. Идеи, рожденные в том диалоге, выходили в большой мир и меняли его.
Так было во ВXУTEMACе, так произошло, например, со школой медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» в Москве. Целью создания института было изменение городского ландшафта.
Именно там десять лет назад впервые заговорили о городской среде — той, что между зданиями: о тротуарах, парках, площадях. Рожденные в «Стрелке» выводы были взяты на вооружение столичными чиновниками. И вот посмотрите на сегодняшнюю Москву. Это совершенно другой, новый город».
Новое жилье
Несмотря на свою международную известность, дома-коммуны были скорее единичными экспериментами. Основная масса домов, спроектированных конструктивистами, прежде всего была удобным, прагматичным жильем.
До начала XX века маленькому человеку и его потребностям уделялось очень мало внимания. Условия, в которых были вынуждены жить простые горожане, были чудовищны. Массовая миграция в города заставила общество впервые задуматься об относительно комфортном жилье для обычных людей. В России эта тенденция совпала с приходом к власти коммунистов. Советская власть выступала единственным заказчиком нового жилья для рабочих. Эта задача полностью соответствовала сложившимся принципам и опыту конструктивистов. Результат их работы лег в основу современного социального жилья.
Дом Моссельпрома (1925, архитектор Николай Струков, графика Александра Родченко и Варвары Степановой)
Дом Моссельпрома буквально плакат, выполненный в бетоне. Это цветное здание, возможно, самое яркое воплощение русского авангарда в рамках городской постройки. Изначально типичный доходный дом начала ХХ века (он не случайно выглядит более старомодным по форме), здание было перестроено под нужды советского Моссельпрома. Роспись стен выполнена легендарным фотографом и художником-авангардистом Александром Родченко и его супругой Варварой Степановой.
Жилой дом Управления Московско-Курской железной дороги (1929, архитектор Борис Шатнев)
Привокзальная толпа, ларьки с шаурмой и «Макдоналдс» редко позволяют взглянуть наверх и насладиться красотой пропорций. Здание развивается в глубину площади, где оно резко снижается по высоте. Такое решение не раз встречается в практике рубежа 1920–1930-х годов. Фасад расчленен пятью поднимающимися над крышей лестничными клетками. Ритмичная и немного мрачная постройка как будто выполнена из серых блоков конструктора Lego.
Дом правительства (1931, архитектор Борис Иофан)
Дом правительства, более известный как Дом на набережной, возможно, самое неоднозначное жилое здание в истории Москвы. Будучи небольшим городком в рамках одного здания (со столовыми, прачечными, театром, террасами для отдыха и гимнастическими залами), он был построен для партийной элиты СССР и их семей. Чиновники получали огромные по тем временам квартиры — совсем не по-коммунистически. Заселение дома совпало со сталинскими чистками 1937–1938-го — жильцов расстреливали (или отправляли в ГУЛАГ), а квартиры тут же заселялись новыми чиновниками. Некоторых новоселов вскоре ждала судьба их предшественников.
Дангауэровка (1928, архитектор Михаил Мотылев)
Дангауэровка — микрорайон на территории Лефортово, образованный как рабочий поселок. Квартал изначально возник в районе дореволюционного завода Дангауэра и Кайзера. Рабочие Дангауэровки жили в обычных для того времени деревянных бараках, но такой жилой фонд быстро ветшал. В 1927–1928-м появился проект постройки на месте старой Дангауэровки нового, показательного рабочего поселка, так называемого соцгородка.
Дом-мастерская Мельникова (1929, архитектор Константин Мельников)
Единственный частный жилой дом в этой подборке. В СССР их и не строили. Для знаменитого (а затем опального) архитектора и его семьи власти сделали исключение после того, как Мельников разработал стеклянный саркофаг для тела Ленина в Мавзолее.
Планировка дома состоит из двух врезанных друг в друга цилиндров. Его стены прорезаны 57 шестигранными вертикальными окнами, образующими единый орнамент. В 2021-м планируется реставрация здания.
Как заработать на интерьере 1930-х?
О том, каково это — жить в конструктивистском доме, рассказывает Александр Дуднев, который вместе с Константином Гудковым не только воссоздал уникальную обстановку времен авангарда, но и построил на этом успешный бизнес: «Дом «Обрабстрой» был построен в 1931 году. Из-за деревянных перекрытий квартиры в домах этого периода намного дешевле тех, что строили начиная с 1950-х. Выяснилось, что в пределах Третьего кольца такую квартиру можно купить за те же деньги, что и современную, но на окраине. Предложение в конструктивистском доме нас особо привлекло. Всю информацию о нем мы узнали не сразу из-за закрытости архивов от исследователей. Дом был смешанного типа: одна сторона — комнаты-ячейки, как в Наркомфине, другая — полноценные квартиры. Внизу в советское время располагались столовая, прачечная, физкультурный зал и уголок собраний.
В процессе ремонта мы сотрудничали с архитектором Николаем Лызловым и заодно провели небольшое исследование о конструктивистских жилых домах. У них есть своя специфика — высокие потолки, много света и хорошая вентиляция.
Что касается интерьера, мы пытались сохранить все, что возможно — все деревянные окна, двери в комнатах и потолок. Все остальное привносилось уже извне. Мы решили, что здесь должна быть мебель времени постройки дома. Искали в том числе и на барахолках, а потом восстанавливали. Что-то есть и современное, но оно по духу совпадает с периодом авангарда.
Мы решили популяризовать такой подход, даже участвовали в телепрограмме «Квартирный вопрос». Таким образом о нашем доме узнало огромное количество людей, увеличился интерес к наследию. Мы устроили целый образовательный проект — «1931», в нем участвуют профессиональные исследователи.
Затем мы купили еще одну квартиру в подобном доме, так же переделали ее в духе авангарда и успешно сдаем ее на AirBnb — как исторический интерьер. А в нашей первой проживаем. На AirBnb у нас останавливаются и русские, и иностранцы, но больше последние. Особенно немцы любят».
Полемика и эксперименты
Конструктивисты не были монолитны в своих убеждениях. Между ними регулярно проходили горячие споры на страницах архитектурной прессы, прежде всего в журнале «Современная архитектура» Моисея Гинзбурга. К слову, там же происходил и регулярный обмен идеями между советскими и зарубежными архитекторами. Особенно тесным было взаимодействие со школой Баухаус в Германии. До того как Сталин перекрыл границы на целых 60 лет, на страницах той же «Современный архитектуры» регулярно встречалась реклама новых немецких технологий на иностранном языке. Критика же архитекторов-консерваторов со стороны конструктивистов была жестокой, доходило до намеков на их несоответствие советскому строю — страшное обвинение в те годы. Появившаяся традиция беспощадной критики оппонентов вскоре сыграла злую шутку с конструктивистами, обратившись против них самих.
Архитектурную полемику и стремление пробовать новое стимулировала внутренняя обстановка в СССР. В то время власть еще не окончательно приручила зодчих. Она была их единственным заказчиком, но архитектурные мастерские пока продолжали существовать самостоятельно, независимо друг от друга. Эстетика советской архитектуры еще не была регламентирована приказами сверху. Это давало свободу искать новые формы. Ниже — подборка самых выразительных построек авангарда.
Московский планетарий (1929, архитекторы Михаил Барщ и Михаил Синявский)
Это эффектное покрытое параболическим куполом здание было спроектировано выпускниками ВХУТЕМАСа — кузницы конструктивизма. Снаружи постройка выглядит строго и прагматично: глухие поверхности купола сочетаются с ленточным остеклением, металлическими парапетами террас и эффектным карнизом над входом. Реконструкция планетария в начале 2000-х не менее интересна, чем оригинальное здание. Постройку подняли на 6 метров вверх и соединили с улицей динамичным пандусом.
Дом культуры им. Русакова (1929, архитектор Константин Мельников)
Рабочие клубы были необходимым элементом в перевоспитании бывших селян в городских жителей. За отменой церкви массы предоставленных самим себе рабочих тяготели к пьянству и хаосу. Задачей клубов было направить энергию пролетариев в конструктивное русло. В клубах располагались спортивные кружки, библиотеки, театры и многое другое. Профсоюз коммунальщиков, заказавший Мельникову клуб Русакова, получил манифест — здание-рупор. Свисающие консоли — это продолжения зрительных залов. Как и все остальные клубы Мельникова, этот проект задумывался как трансформер: при помощи опускающихся стен амфитеатры могли отъединяться от зала и служить тремя отдельными аудиториями для собраний.
Здание критиковали с самого начала как чрезмерно гротескное, а к середине 1930-х оно стало одной из главных мишеней в развернувшейся травле Мельникова. Авторы критических статей писали о «безобразных бетонных опухолях» на фасаде и о том, что, находясь внутри амфитеатра, они все время ожидают его обрушения.
Дом культуры им. Зуева (1929, архитектор Илья Голосов)
По замыслу Голосова, внешний вид ДК должен был ассоциироваться с промышленной архитектурой, учитывая функцию здания — рабочий клуб. Созданный под влиянием кубизма дом построен на основе асимметрично расположенных простых геометрических фигур. Композиционным центром здания является вертикальный остекленный цилиндр-лестница, на который нанизана вся остальная структура постройки.
Впереди планеты всей
 | Борис Бернаскони,архитектор |
Архитектор Борис Бернаскони считает, что мировая современная архитектура многим обязана конструктивистам: «Отличие русского конструктивизма от европейских аналогов в том, что он намного ближе к искусству. Западные школы того времени видели форму исключительно как оболочку для функции. Наши конструктивисты, прежде всего школа ВХУТЕМАС, видели в форме также эстетическую, художественную сторону формообразования. Поэтому я считаю русскую школу намного ближе к искусству, чем тот же немецкий баухаус. Баухаус был сугубо утилитарным направлением. Объемно-пространственная композиция у нас доминировала над инженерией. Приоритетное внимание уделялось таким вещам, как ритм, объем, масса и т. д. Это все от искусства. На самом деле все принципы конструктивизма были уже раньше реализованы в изобразительном искусстве — в супрематизме и кубизме.
Лучшие преподаватели ВХУТЕМАСа, родоначальники конструктивизма, были практикующими художниками. Я вообще считаю, что конструктивизм начался с «Черного квадрата» Малевича и его объемно-пространственных работ. В какой-то момент Малевич вышел за пределы живописи на смежную с архитектурой территорию. К этому моменту он сам уже был под влиянием конструктивистов. Архитекторы же, наоборот, выходили за пределы проектирования в сторону искусства. В итоге все они пересекались в своем творчестве и учились друг у друга.
Вообще весь ХХ век — это большая тренировка человечества по оптимизации и рационализации жизни, производства. Считаю, что процесс еще не закончился. Сегодня это все очень востребовано в связи с новыми вызовами. Во-первых, население планеты почти удвоилось, а во-вторых, половина проживает в городах.
Я со стопроцентной уверенностью считаю, что модернизм и весь западный XX век с точки зрения культуры и искусства были придуманы нашими конструктивистами. Это был экспортный продукт. Почему это так? Потому что в России после революции многие как бы вынужденно оказались в будущем. У людей просто не было иного выбора. Вокруг была катастрофа. И пока политики довольно короткий период — около десяти лет — боролись за власть, архитекторы получили карт-бланш на формирование большого стиля. Весь XX век был придуман за какие-то 10–20 лет».
Слова Бернаскони подтверждают московские постройки авангарда, более всего напоминающие именно современные здания — так мы можем увидеть, как стирается грань двух разных эпох:
Здание Наркомзема (1933, архитектор Алексей Щусев)
Архитектор-хамелеон, Щусев успел поработать при царе, Ленине и Сталине. Не чураясь ни строительством церквей, ни проектированием Мавзолея Ленина при большевиках, зодчий успел поработать во всех возможных стилях. Здание Наркомзема — его главная постройка в эпоху конструктивизма. Оно до сих пор органично вписывается в современный пейзаж. Вот только свисающие с его окон кондиционеры портят картину.
Здание газеты «Известия» (1933, архитектор Григорий Бархин)
Еще один из недавно (и очень неплохо) отреставрированных памятников конструктивизма и при этом один из немногих находящихся у всех на виду: прямо на Пушкинской площади.
Так же как и дом Моссельпрома, здание «Известий» памятник не только архитектуре, но и графическому дизайну своего времени. Одним из немногих декоративных элементов является венчающая фасад надпись «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», выполненная палочным шрифтом (без овалов и дуг). Подобный шрифт был популярен в Советском Союзе в 1920–1930 годах.
Здание Центросоюза (1936, архитектор Ле Корбюзье)
В Москве отметился своей постройкой и сам прародитель современной архитектуры. Влияние наработок Ле Корбюзье 1930-х на последующие поколения проектировщиков отлично видно в этой постройке. Ее запросто можно спутать со зданиями как 1960-х, так и позднесоветскими.
Победившие противники авангарда
К середине 1930-х расстановка сил между конструктивистами и их идеологическими противниками, консерваторами, зеркально изменилась. Сталинская реставрация империи требовала большого, монументального стиля. Так, на ближайшую четверть века восторжествовала неоклассика, конструктивизм же постепенно оказался под идеологическим запретом. Гегемония авангарда закончилась поражением. Бывшие новаторы-первопроходцы были вынуждены подстроиться под новые реалии либо сгинуть. Кто-то, например братья Веснины и Моисей Гинзбург, пошли на эстетический компромисс и остались при почете. Константина Мельникова, Ивана Леонидова и других радикалов ждала печальная безвестность.
Тем не менее в более глобальном смысле конструктивисты, безусловно, вышли победителями. Начиная с хрущевской оттепели их идеалы были возвращены к жизни в форме советского модернизма. Международное влияние авангардистов также продолжало формировать XX век. И вот мы уже 20 лет живем в XXI столетии, а мир вокруг нас до сих пор формируется по заветам ранних советских архитекторов. Похоже, они продолжат формировать жизни и наших правнуков.
Фото: russianartarchive.net, «Гинзбург Архитектс», Николай Васильев (Docomomo Россия), archi.ru, shellfishdining.com, shutterstock.com, Евгений Чесноков, wikimedia.org
Конструктивистская Архитектура
Исходя из бывшего Советского Союза, я думал, что именно это архитектурное движение будет хорошим способом начать этот раздел.
Конструктивистская архитектура — это одна из форм современной архитектурной картины, возникшая в бывшем СССР в 1920-х годах и возникшая из конструктивистского искусства. Принципы конструктивизма произошли от супрематизма, новопластизма и баухауза. Архитектурное движение длилось недолго, только до 1932 года, но его последствия все еще видны сегодня.
Конструктивистское искусство применило трехмерное кубистическое видение к абстрактным и не объективным элементам.
Стиль сочетает в себе прямые линии и различные формы, такие как цилиндры, квадраты, прямоугольники, кубики.
Элементы искусства / архитектуры Constructivst:
- минимальный
- геометрический
- пространственный
- Architectonic
- экспериментальный
Конструктивизм исследует противопоставление между различными формами, а также контраст различных поверхностей: стен и окон.Окна обычно квадратные или прямоугольные. Часто оборачивается вокруг всего здания. Есть также круглые окна, обычно в верхней части здания.
Констуктивистское архитектурное движение подчеркнуло и использовало возможности новых материалов. Видны стальные рамы, поддерживающие большие площади стекла. Соединения между различными частями зданий были скорее разоблачены, чем скрыты.
Во многих зданиях были балконы и солярии. Большие окна, чтобы дать как можно больше света.
Давайте пройдем через историю конструктивизма. От ранних концептуальных идей до сегодняшних влияний.
Как архитектура применяется к дизайну уровней?
Вы можете построить более реалистичную среду. Тот, который не состоит из предположения, как выглядит здание, почему оно там и как оно поддерживается. Большая часть работы была проделана для вас. У вас была бы лучшая карта, основанная на реальности, а не на воображении. Ссылка на изображения и создать одну чертову карту.
Чтобы стать великим художником окружающей среды, нужно изучить архитектуру и ее основы. Вам не нужно знать городские ограничения и коды ограничений, с которыми приходится иметь дело настоящим архитекторам.
Но мы цифровые архитекторы и дизайнеры уровней.
Если вы узнаете, что определяет каждый архитектурный стиль и его элементы, вы станете отличным дизайнером уровней.
Минимальные, геометрические формы.
Здание Серпа и Молота.Я не могу дождаться, чтобы увидеть что-то подобное в игре.
Фокус на стальной раме и стекле. Допуская как можно больше света.
Станция метро.
От гаражей до жилых комплексов и заводов.Конструктивизм сделал все это.
Что мне больше всего нравится в конструктивизме, так это то, как крепкие и большие здания выглядят. У них есть чувство масштаба и присутствия. Очень прочный и прямоугольный с оттенком круглой формы и стекла для смещения сплошных блоков.
,Конструктивистская архитектура , или «конструктивизм», является формой современной архитектуры, которая возникла в Советском Союзе в 1920-х годах. Вдохновленный Баухаузом и более широким конструктивистским художественным движением, возникшим из русского футуризма, конструктивистская архитектура характеризуется сочетанием современных технологий и инженерных методов и социально-политического духа коммунизма.Несмотря на то, что было мало реализованных проектов до того, как движение устарело в середине 1930-х годов, оно оказало определенное влияние на многие последующие архитектурные движения, такие как брутализм.
После русской революции 1917 года СССР стал экономически небезопасным и не в состоянии приступить к крупным строительным проектам. Тем не менее, школы авангардного дизайна начали поощрять и вдохновлять амбициозных архитекторов и градостроителей, в частности Ассоциацию новых архитекторов (ASNOVA), которая была создана в 1921 году.
Основное напряжение Конструктивистской архитектуры было необходимость согласовать экономическую реальность СССР с его стремлением использовать искусственную среду для проектирования общественных изменений и привить авангард в повседневную жизнь. Архитекторы надеялись, что благодаря конструктивизму, пространства и памятники новой социалистической утопии, идеал которой вели большевистская революция, могут быть реализованы.
Таким образом, конструктивистская архитектура использовалась для создания утилитарных проектов для рабочих, а также для более творческих проектов, таких как «Летающий город», который был задуман как прототип для воздушного жилья.
Главной характеристикой конструктивизма было применение трехмерного кубизма к абстрактным и не объективным элементам. Стиль включал прямые линии, цилиндры, кубики и прямоугольники; и объединенные элементы современной эпохи, такие как радио антенны, натяжные кабели,
.Конструктивизм архитектура — кураторский зал
Конструктивистская архитектура была формой современной архитектуры, которая процветала в Советском Союзе в 1920-х и начале 1930-х годов. В нем сочетались передовые технологии и инженерия с откровенно коммунистической социальной целью. Хотя оно было разделено на несколько конкурирующих фракций, движение произвело много новаторских проектов и законченных зданий, прежде чем потерял популярность в 1932 году. Это оказало заметное влияние на последующее развитие архитектуры.
Первым и самым известным конструктивистским архитектурным проектом было предложение 1919 года о штаб-квартире Коминтерна в Санкт-Петербурге от футуриста Владимира Татлина, часто называемого башней Татлина. Несмотря на то, что он остался незастроенным, материалы — стекло и сталь — и его футуристический облик и политический уклон (движения его внутренних томов должны были символизировать революцию и диалектику) задали тон проектам 1920-х годов.
После русской революции 1917 года СССР стал экономически небезопасным и не в состоянии приступить к крупным строительным проектам.Тем не менее, школы авангардного дизайна начали поощрять и вдохновлять амбициозных архитекторов и градостроителей, в частности Ассоциацию новых архитекторов (ASNOVA), которая была основана в 1921 году.
Конструктивистская архитектура использовалась для создания утилитарных проектов для рабочих, а также для более творческих проектов, таких как «Летающий город», который был задуман как прототип для воздушного жилья.
Главной характеристикой конструктивизма было применение трехмерного кубизма к абстрактным и не объективным элементам.Стиль включал прямые линии, цилиндры, кубики и прямоугольники; и объединенные элементы современной эпохи, такие как радиоантенны, натяжные кабели, бетонные рамы и стальные балки. Были также изучены возможности современных материалов, таких как стальные рамы, которые поддерживали большие площади остекления, а не открытые стыки зданий, балконы и солнечные палубы.
Стиль стремился исследовать противопоставление между различными формами, а также контраст между различными поверхностями, преимущественно между сплошными стенами и окнами, которые часто давали структурам характерное ощущение масштаба и присутствия.
Первым и, возможно, самым известным проектом было одно нереализованное предложение для башни Татлина, штаб-квартиры Коминтерна в Санкт-Петербурге. Многие последующие амбициозные проекты на самом деле не были построены, но четвертый по величине город России Екатеринбург считается «Конструктивистским музеем», включающим 140 построенных образцов формы. Еще одним известным сохранившимся примером является проект социального жилья Дом Наркомфин в Москве.
Татлинская башня
Башня Татлина , или проект Памятника Третьему Интернационалу (1919–20), был проектом великого монументального здания русского художника и архитектора Владимира Татлина, которое так и не было построено.Его планировалось возвести в Петрограде (ныне Санкт-Петербург) после большевистской революции 1917 года в качестве штаб-квартиры и памятника Коминтерну (третьему интернационалу).
Конструктивистская башня Татлина должна была быть построена из промышленных материалов: из железа, стекла и стали . По материалам, форме и функциональности он был задуман как выдающийся символ современности. Основной формой башни была спираль , которая достигла высоты 400 м, вокруг которой можно было перемещать посетителей с помощью различных механических устройств.Основная структура будет содержать четыре большие подвесные геометрические структуры. Эти структуры будут вращаться с разной скоростью. В основе структуры был куб, который был разработан как место для лекций, конференций и законодательных собраний, и это завершило бы ротацию в течение одного года. Над кубом будет располагаться меньшая пирамида, где размещаются исполнительные мероприятия и завершается ротация раз в месяц. Далее будет расположен цилиндр, в котором будет размещаться информационный центр, выпускающий информационные бюллетени и манифесты через телеграф, радио и громкоговоритель, и он будет выполнять ротацию один раз в день.
Вверху было бы полушарие для радиооборудования. Также планировалось установить гигантский экран под открытым небом на цилиндре и еще один проектор, который сможет передавать сообщения через облака в любой пасмурный день.
Нравится:
Нравится Загрузка …
Похожие
Конструктивистская архитектура
Конструктивистская архитектура была формой современной архитектуры, которая процветала в Советском Союзе в 1920-х и начале 1930-х годов. В нем сочетались передовые технологии и инженерия с откровенно коммунистической социальной целью. Хотя оно было разделено на несколько конкурирующих фракций, движение произвело много новаторских проектов и законченных зданий, прежде чем потерял популярность в 1932 году. Его влияние было отмечено на более поздних разработках в архитектуре.
Определение конструктивизма
Конструктивистская архитектура возникла из более широкого конструктивистского художественного движения, которое выросло из русского футуризма. Конструктивистское искусство пыталось применить трехмерное кубистическое видение, чтобы полностью абстрагировать не объективные «конструкции» с кинетическим элементом. После русской революции 1917 года она обратила свое внимание на новые социальные требования и производственные задачи, требуемые от нового режима. Возникли две отдельные темы: первая была заключена в манифест Realist Антуана Певснера и Наума Габо, посвященный пространству и ритму, вторая представляла собой борьбу в Комиссариате за просвещение между теми, кто выступал за чистое искусство , и такими производителями. как Александр Родченко, Варвара Степанова и Владимир Татлин, более социально ориентированная группа, которая хотела, чтобы это искусство было использовано в промышленном производстве. [1]
Раскол произошел в 1922 году, когда Певснер и Габо эмигрировали. Движение затем развивалось по социально утилитарным направлениям. Продуктивистское большинство получило поддержку Пролеткульта и журнала LEF, а позже стало доминирующим влиянием архитектурной группы О.С.А.
Революция в архитектуре
Типография журнала «Огонек» по проекту Эль ЛисицкогоПервым и самым известным конструктивистским архитектурным проектом было предложение 1919 года о штаб-квартире Коминтерна в Санкт-Петербурге от футуриста Владимира Татлина, часто называемого башней Татлина.Несмотря на то, что он остался незастроенным, материалы — стекло и сталь — и его футуристический облик и политический уклон (движения его внутренних томов должны были символизировать революцию и диалектику) задали тон проектам 1920-х годов. [2]
Другим известным ранним конструктивистским проектом был «Ленинский трибун» Эль Лисицкого (1920), подиум трогательного оратора. Во время Гражданской войны в России группа UNOVIS, сосредоточенная вокруг Казимира Малевича и Лисицкого, разработала различные проекты, которые объединили «не объективную» абстракцию супрематизма с более утилитарными целями, создав идеальные конструктивистские города — см. Также Прунен-Раум Эль Лисицкого или «Динамичный город» (1919) Густава Клуциса.В этом и в работе Татлина компоненты конструктивизма можно рассматривать как адаптацию различных высокотехнологичных западных форм, таких как инженерные подвиги небоскребов Гюстава Эйфеля и Нью-Йорка или Чикаго, для нового коллективного общества.
АСНОВА и РАЦИОНАЛИЗМ
Сразу же после гражданской войны в России, СССР был слишком беден, чтобы вводить какие-либо крупные проекты строительства новых зданий. Тем не менее, в 1921 году советская авангардная школа Вхутемас создала архитектурное крыло, которое возглавлял архитектор Николай Ладовский, который назывался АСНОВА (ассоциация новых архитекторов).Методы обучения были и функциональными, и фантастическими, отражающими интерес к гештальт-психологии, что привело к дерзким экспериментам с такими формами, как застекленный ресторан Симбирчева со стеклянной подвеской. [3] Среди архитекторов, входящих в ASNOVA (Ассоциация новых архитекторов), были Эль Лисицкий, Константин Мельников, Владимир Кринский и молодой Бертольд Любеткин. [4]
Проекты с 1923 по 1935 год, такие как горизонтальные небоскребы Wolkenbügel Лисицкого и Мартина Стама и временные павильоны Константина Мельникова, показали оригинальность и амбиции этой новой группы.Мельников разработал советский павильон на Парижской выставке декоративного искусства 1925 года, которая популяризировала новый стиль с его комнатами, разработанными Родченко, и его зубчатой, механической формой. [2] Еще один проблеск конструктивистской среды обитания виден в популярном научно-фантастическом фильме «Аэлита», в котором интерьеры и экстерьеры смоделированы в угловатой геометрической форме Александрой Экстер. Государственный универмаг «Моссельпром» 1924 года был также ранним модернистским зданием для новой потребительской политики новой экономической политики, как и магазин Мосторга братьев Весниных, построенный три года спустя.Также были популярны современные офисы для массовой прессы, такие как штаб-квартира «Известий». [5] Это было построено в 1926–7 и спроектировано Григорием Бархином [6]
OSA
Барщ / Синявский, Московский планетарий, 1929Более холодный и технологичный конструктивистский стиль был представлен в 1923/4 году стеклянным офисным проектом братьев Весниных для Ленинградская правда . В 1925 году группа Александра Оснина и Моисея Гинзбурга — Организация современных архитекторов — основали OSA Group, также связанную с Vkhutemas.Эта группа имела много общего с функционализмом Веймарской Германии, такими как жилищные проекты Эрнста Мея. [2] Жилье, особенно коллективное жилье в специально спроектированном dom kommuny , чтобы заменить коллективизированное жилье 19-го века, которое было нормой, было главным приоритетом этой группы. Термин «социальный конденсатор» был придуман для описания их целей, что вытекает из идей В.И. Ленина, который в 1919 году писал, что подлинное освобождение женщин и настоящий коммунизм в 9000 году начинается с массовой борьбы против этих мелких домашних обязанностей и истинного реформирования общества. масса в огромное социалистическое хозяйство. [7]
Проекты коллективного жилья, которые были построены, включали коммунальный дом им. Ивана Николаева Института текстиля (ул. Орджоникидзе, Москва, 1929–1931 гг.), Московские квартиры Гинзбурга Госстраха и, что самое известное, его здание Наркомфина. [6] Квартиры были построены в конструктивистском идиоме в Харькове, Москве и Ленинграде и в небольших городах. Гинзбург также спроектировал правительственное здание в Алма-Ате, а братья Веснины спроектировали Школу киноактеров в Москве.Гинзбург критиковал идею строительства в новом обществе того же, что и в старом: относился к жилью рабочих так же, как к буржуазным квартирам … Однако конструктивисты подходят к той же проблеме с максимальным учетом этих изменений и изменений. в нашей повседневной жизни … наша цель — сотрудничество с пролетариатом в создании нового образа жизни . [8] OSA опубликовал журнал, SA или Современная архитектура с 1926 по 1930 год.Ведущий рационалист Ладовский спроектировал свое собственное, совсем другое, массовое жилье, завершив строительство московского многоквартирного дома в 1929 году. Особенно экстравагантным примером является «Деревня чекистов» в Свердловске (ныне Екатеринбург), спроектированная И. Антоновым, В. Соколовым и А. Тумбасов — это комплекс коллективного жилья в форме молотка и серпа для сотрудников тайной полиции, который в настоящее время служит гостиницей.
быт и утопия
Новые формы конструктивистов стали символизировать проект для новой повседневной жизни Советского Союза, а затем в смешанной экономике новой экономической политики. [9] Государственные здания были построены как огромный Госпромский комплекс в Харькове [10] (разработанный Серафимовым, Фолгером и Кравцем, 1926–8), который был отмечен Рейнером Банхамом в его «Теории и дизайне на первой машине». Возраст , как и вместе с Дессау Баухауза, крупнейший масштабный модернистский труд 1920-х годов. [11] Среди других заметных работ — алюминиевая парабола и застекленная лестница Михаила Барша и Московский планетарий Михаила Синявского 1929 года.
Башня Шухова, Москва, 1922 год. В настоящее время под угрозой сноса и проводится международная кампания по ее спасению. [12]Популярность новой эстетики привела к тому, что архитекторы-традиционалисты приняли конструктивизм, как, например, на электростанции МОГЕС Ивана Жолтовского 1926 года или в офисах Алексея Щусева в Наркомземе, оба в Москве. [13] Точно так же башня Шухова инженера Владимира Шухова часто рассматривалась как авангардная работа и, согласно Уолтеру Бенджамину в его «Московском дневнике», «не похожа ни на одну подобную структуру на Западе». [14] Шухов также сотрудничал с Мельниковым в Бахметевском автобусном гараже и Ново-Рязанской гаражной улице. [2] Многие из этих зданий показаны в фильме Сергея Эйзенштейна «Генеральная линия», в котором также был показан специально построенный макет «Конструктивистский колхоз» по проекту Андрея Бурова.
Основная цель конструктивистов — прививать авангард в повседневную жизнь. С 1927 года они работали над проектами для рабочих клубов, общественных досуговых комплексов, которые обычно строились в заводских районах.Среди наиболее известных из них — клубы Константина Мельникова «Каучук», «Свобода» и «Русаков», клуб Ликачева «Братья Веснины» и Зуевский рабочий клуб Ильи Голосова.
Одновременно с этим набегом на повседневные нужды были разработаны диковинные проекты, такие как Институт Ленина им. Ивана Леонидова, высокотехнологичная работа, которая сравнится с Бакминстером Фуллером. Он состоял из библиотеки размером с небоскреб, планетария и купола, соединенных между собой монорельсом; или «Летучий город» Георгия Крутикова, проект ASNOVA, задуманный как серьезное предложение для воздушного жилья.Дом Мельникова и его Бахметевский автобусный гараж являются прекрасными примерами противоречий между индивидуализмом и утилитаризмом в конструктивизме. Были также проекты для супрематических небоскребов, которые Казимир Малевич, Лазарь Хикеидель и Николай Суетин называли «планитами» или «архитектонами». Фантастический элемент также нашел отражение в творчестве Якова Чернихова, который выпустил несколько книг экспериментальных проектов — наиболее известная из них « Architectural Fantasies » (1933) — заработав ему эпитет «Советский Пиранези».
Западный конструктивизм
Санаторий Zonnestraal в Хилверсюме Яна Дуйкера (и Бернарда Бийвоета) 1926-28Контакты Эль Лисицкого в Германии, Швейцарии и Нидерландах, а также влияние Парижского павильона Мельникова привели к тому, что многие архитекторы за пределами СССР рассматривали свои работы в качестве конструктивистов к концу 1920-х годов. Архитекторы Новой Объективности, такие как сотрудники Лисицкого Март Стам и группа ABC во главе с Ханнесом Мейером, приняли строгую геометрию конструктивизма и технологически продвинутую эстетику, несмотря на их удаленность от их первоначального контекста.Сдвиг Баухауза в 1922 году в сторону «искусства и технологии — нового единства» часто считался конструктивистским, в то время как книга чешского критика и дизайнера Карела Тейге 1932 года « Минимальное жилище » использует функционализм и конструктивизм как взаимозаменяемые термины.
Возможно, наиболее известными примерами западного конструктивизма 1920-х годов являются некоторые здания в Нидерландах: фабрика Ван Нелла в Роттердаме (1927–31), созданная Леендертом ван дер Влугтом (и Мартом Стамом) архитектурной фирмы Brinkman & Van der Vlugt, и Санаторий Зоннестраал в Хилверсюме (1926-28) Яна Дуйкера (и Бернарда Бийвоета).Школа под открытым небом Яна Дуйкера в Амстердаме (1929–30) имеет такое же архитектурное выражение, как «Рабочий клуб Русакова» в Москве (1927–28) Константина Мельникова. Фабрика Van Nelle в Роттердаме и Zonnestraal Sanatorium в Хилверсюме номинированы в качестве всемирного наследия ЮНЕСКО.
Для голландских структуралистов Альдо ван Эйка и Германа Герцбергера конструктивистский Ловелл Бич Хаус в Ньюпорт Бич Рудольфа Шиндлера был вдохновляющей моделью для их собственной архитектуры.
Конструктивизм также оказал заметное влияние на Streamline Moderne.
Соцгород и градостроительство
Ратуша Ноя Троцкого, Ленинград, 1932–4Несмотря на амбициозность многих конструктивистских предложений по восстановленным городам, было довольно мало примеров последовательного конструктивистского городского планирования. Однако Нарвская Заставская область Ленинграда стала центром Конструктивизма. Начиная с 1925 года коммунальное жилье было спроектировано для этой области архитекторами А. Гегелло и Александра Никольского из ОГА, а также общественных зданий, таких как Кировская ратуша Ноя Троцкого (1932–4), экспериментальная школа Г.Симонов и серия коммунальных прачечных и кухонь, предназначенных для этого района местными членами АСНОВА. [15] Многие из конструктивистов надеялись увидеть свои амбиции во время «культурной революции», сопровождавшей первую пятилетку. На этом этапе конструктивисты были разделены между урбанистами и disurbanists, которые предпочитали модель города-сада или линейного города. Линейный город пропагандировал начальник Финансового комиссариата Николай Милютин в своей книге « Созгород », или «Соцгород » (1930).Это было выведено на более крайний уровень теоретиком ОГА Михаилом Охитовичем. Его дисурбанизм предложил систему зданий, состоящих из одного человека или одной семьи, соединенных линейными транспортными сетями, которые простирались на огромной территории, которая пересекала границы между городскими и сельскохозяйственными районами, в которой он напоминал социалистический эквивалент Бродакре-Сити Фрэнка Ллойда Райта. Проекты урбанистов и урбанистов, предлагаемые для новых городов, таких как Магнитогорск, часто отклонялись в пользу более прагматичных немецких архитекторов, спасающихся от нацизма, таких как «Майская бригада» (Эрнст Мэй, Март Стам, Маргарет Шютте-Лихоцки), «Баухаузская бригада» во главе с Ханнесом Мейером и Бруно Таутом.
«Дисурбанистический» план Гинзбурга и Барша, 1930Градостроительство Ле Корбюзье нашло краткую пользу: архитектор написал «ответ Москве», который впоследствии стал планом Вилле Радьёза, и спроектировал здание правительства Центросоюза вместе с конструктивистом Николаем Колли. Двухуровневые квартиры и коллективные помещения группы OSA оказали большое влияние на его последующую работу. Другой известный модернист Эрих Мендельсон спроектировал ленинградскую Краснознаменную текстильную фабрику и популяризировал конструктивизм в своей книге « Россия, Европа, Америка ».Проект пятилетнего плана с большим вкладом конструктивистов был DnieproGES, разработанный Виктором Весниным и соавт. Эль Лисицкий также популяризировал этот стиль за рубежом, выпустив книгу 19000 года «Реконструкция архитектуры в России» года.
Конец конструктивизма
В конкурсе 1932 года на Дворец Советов, грандиозный проект, чтобы конкурировать с Эмпайр-Стейт-Билдинг, приняли участие все крупные конструктивисты, а также Вальтер Гропиус, Эрих Мендельсон и Ле Корбюзье.Тем не менее, это совпало с широко распространенной критикой модернизма, которую всегда было трудно выдержать в еще большей части аграрной стране. Была также критика, что стиль просто копировал формы технологии, используя довольно обычные методы построения. [16] Победное вступление Бориса Иофана ознаменовало начало эклектического историзма сталинской архитектуры, стиля, который имеет сходство с постмодернизмом в том, что он отреагировал на космополитизм модернистской архитектуры, предполагаемое уродство и бесчеловечность с выбором историй стили, иногда достигаемые с помощью новых технологий.Жилищные проекты, такие как Наркомфин, были разработаны для попыток реформировать повседневную жизнь в 20-х годах, таких как коллективизация помещений, равенство полов и воспитание детей, все из которых потеряли популярность, когда сталинизм возродил семейные ценности. Стили старого мира также были возрождены, в частности, московский метрополитен популяризировал идею «рабочих дворцов».
А. Кузнецов, В. Мовчан, Г. Мовчан, Л. Мейлман, Всесоюзный электротехнический институт, Москва, 1927-1930 — видеоК концу 1920-х годов конструктивизм стал доминирующей архитектурой страны, и на удивление многие здания этого периода сохранились.Первоначально реакция была направлена на классицизм в стиле ар-деко, который изначально был создан с использованием конструктивистских приемов, таких как Дом Иофана на набережной 1929–32. В течение нескольких лет некоторые структуры были разработаны в сложном стиле, который иногда называют постконструктивизмом.
После этого краткого обобщения неоклассическая реакция была полностью доминирующей до 1955 года. Рационалистические здания все еще были распространены в промышленной архитектуре, но вымерли в городских проектах. Последние изолированные конструктивистские здания были запущены в 1933–1935 годах, такие как здание Правды Пантелеймона Голосова (закончено в 1935 году), [17] — Московский текстильный институт (завершено в 1938 году) или рационалистические вестибюли Ладовского для московского метро.Очевидно, что в конкурсе модернистов участвовали братья Веснины и Иван Леонидов для проекта Наркомтяжпром на Красной площади, 1934, еще одного не построенного сталинского здания. Следы конструктивизма также можно найти в некоторых работах социалистического реализма, например, в футуристических возвышениях ультрасталинистского парижского павильона Иофана 1937 года, где супрематические интерьеры были выполнены Николаем Суетиным.
Legacy
Отчасти благодаря своей политической приверженности — и замене сталинской архитектурой — механистические, динамичные формы конструктивизма не были частью спокойного платонизма международного стиля, как он был определен Филиппом Джонсоном и Генри-Расселом Хичкоком.Их книга включала в себя только одно здание из СССР — электрическую лабораторию, созданную правительственной командой во главе с Николаевом. [18] В течение 1960-х годов конструктивизм был в определенной степени реабилитирован, и как дикие экспериментальные здания эпохи (такие как Театр «Глобус» или здание Министерства дорог Тбилиси), так и неупорядоченные хрущевские квартиры в некотором смысле являются продолжением прерванный эксперимент, хотя и в самых разных условиях. За пределами СССР конструктивизм часто рассматривался как альтернатива, более радикальный модернизм, и его наследие можно увидеть у дизайнеров столь же разнообразных, как Team 10, Archigram и Kenzo Tange, а также во многих работах Brutalist.Их интеграция авангарда и повседневной жизни имеет параллели с ситуационистами, в частности, с проектом New Babylon для Гая Деборда и Константа Ньювенхойса.
Архитектура высоких технологийтакже обязана конструктивизму, особенно в здании Ллойд Ричарда Роджерса. Ранние проекты Захи Хадид были адаптацией Архитевича Малевича, и влияние Чернихова ясно видно на ее рисунках. Деконструктивизм вызывает динамизм конструктивизма, хотя и без социального аспекта, как в работе Coop Himmelb (l) au.В конце 70-х годов Рем Колхас написал притчу о политической траектории конструктивизма под названием «История бассейна », в которой конструктивисты бегут из СССР в самодостаточном модернистском бассейне, только чтобы умереть после того, как его сильно критиковали. По тем же причинам, что и при сталинизме, вскоре после прибытия в США. Между тем, многие из оригинальных конструктивистских зданий плохо сохранились или находятся под угрозой неизбежного сноса.
Галерея
Здание Моссельпрома (Давид Коган, 1923–4)
Известия, Москва, (Григорий и Михаил Бархин, 1926)
Квартиры, Замоскворечье, Москва (конец 1920-х годов)
Институт текстиля, Москва (1930–8)
Greyhound автовокзал, Кливленд, штат Огайо
Конструктивистские здания и другие модернистские проекты в бывшем СССР
Список литературы
- ^ Оливер Сталлибрасс и Алан Баллок (и др. Иллюстрированный здесь: http://www2.polito.it/didattica/01CMD/catalog/017/1/html/015.htm
Библиография
Дом Мельникова возле Арбата в Москве. В настоящее время под угрозой сноса, дом находится в верхней части списка ЮНЕСКО под угрозой исчезновения, и существует международная кампания по его спасению.- Рейнер Банхэм, Теория и дизайн в эпоху первых машин (Архитектурная пресса, 1972)
- Виктор Бухли, Археология социализма (Берг 2002)
- Кэмпбелл / Линтон (ред.), Искусство и революция (Hayward Gallery, Лондон, 1971)
- Кэтрин Кук, Архитектурные чертежи русского авангарда (МОМА, 1990)
- Кэтрин Кук, Авангард (журнал AD, 1988)
- Кэтрин Кук, Fantasy and Construction — Яков Чернихов (журнал AD, том 59 № 7–8, Лондон, 1989)
- Кэтрин Кук и Игорь Казус, советских архитектурных конкурсов (Phaidon, 1992)
- Кеннет Фрэмптон, Современная архитектура: критическое введение (Темза и Хадсон, 1980)
- Моисей Гинзбург, Style and Epoch (MIT, 1981)
- с.Хан-Магомедов, Александр Веснин и русский конструктивизм (Темза и Гудзон 1986)
- С. Хан-Магомедов, Пионеры советской архитектуры (Темза и Гудзон 1988), ISBN 978-0500341025
- Рем Колхас, «История бассейна» (1977), включенный в «Бредовый Нью-Йорк » (Monacelli Press, 1997) ISBN 978-1885254009
- Эль Лисицкий, Реконструкция архитектуры в Советском Союзе (Вена, 1930)
- Karl Schlögel, Moscow (Reaktion, 2005)
- Карел Тейдж, Минимальное жилище (MIT, 2002)